Джон Джейкс - Север и Юг. Великая сага. Книга 1

– Да, сэр, обязательно. Я даже не знаю, как отблагодарить вас…

– Просто доставьте этот пакет Скотту, вот лучшая благодарность. Я хочу, чтобы он по-настоящему понимал всю опасность ситуации, если вдруг решит штурмовать гавань с парой сотен людей на баркасах. – Голос Андерсона звучал хрипло от напряжения. – На прощание я еще раз повторю то, что уже говорил. Если эта страна окажется вовлеченной в кровопролитие, вся ответственность ляжет на Вашингтон – не на нас.

Он шагнул назад и растаял в темноте.

– Прошу на борт, сэр! – донесся с палубы небольшой шхуны чей-то голос; лица того, кто кричал, Билли не разглядел.

Он быстро сбежал по ступеням причала, слыша, как обвисший парус хлопает на ночном ветру. Почему-то этот звук показался ему зловещим.

– Слава богу, я был дома, когда пришел ординарец Андерсона, – сказал Купер, когда Билли спрыгнул на пристань «К. М. К». – Юдифь ждет в карете.

– А где Бретт?

– Дома. Она тоже хотела поехать, но Юдифь убедила ее остаться и уложить вещи. У нее не так много времени, чтобы собрать свое приданое, – задолго до рассвета мы должны быть на станции. Я уже отправил человека в Монт-Роял. Орри привезет священника завтра ровно к часу дня.

– А когда отходит поезд?

– Чуть больше чем через три часа после этого. В половине пятого.

Они разговаривали на ходу, спеша к началу причала, где ждала карета. От быстрого шага сердце Билли учащенно забилось. Но несмотря на напряжение, он чувствовал себя счастливым как никогда.

– Спасибо, Герд, – сказал Купер крепкому мужчине, передавшему ему поводья. – Я сам буду править, Билли. А ты отодвинься подальше от окна. Возле таможни вечно толчется народ, а твои форменные пуговицы сверкают, как фонари.

Купер старался говорить беспечно, но в его голосе отчетливо слышалась тревога. Поставив ногу на ступеньку у переднего колеса, он оступился, а когда повторил попытку, то добавил, чуть поморщившись:

– Иногда без рабов ужасно неудобно. Приходится все делать самому. Неудивительно, что люди не хотят отменять рабство.

Билли принужденно засмеялся, открывая левую дверцу кареты. Юдифь сидела справа. Он поздоровался с ней и одновременно проверил кожаную полевую сумку с письмами Андерсона, висевшую на плече. Все было на месте.

Купер что-то пробормотал, трогая карету с места. В луче фонаря, стоявшего в начале причала, Билли заметил слезы на щеке Юдифи.

– Что случилось? – воскликнул он.

– Ничего, ничего… – Юдифь одновременно улыбалась и плакала. – Я ужасно глупая, но просто не могу удержаться. В такие времена слишком мало причин для радости, но теперь хоть одна есть… – Она шмыгнула носом и решительно качнула головой. – Извини меня.

– Не извиняйся… Я и сам готов расплакаться.

– Внимание! – окликнул их Купер. – Сегодня вечером толпа больше обычного.

Билли передвинул саблю так, чтобы ее было легче выхватить, потом наполовину вынул револьвер из кобуры. Впереди справа послышался смех и шумный разговор группы мужчин. Внезапно один из них закричал:

– Эй, ты! Стой!

Карета замедлила ход, и Билли почувствовал, как внутри у него все сжалось от сильнейшего напряжения. Купер в сердцах выругался.

Мужские голоса зазвучали громче. Билли передвинулся к середине сиденья, в самую темную часть кареты. В правом окне виднелся кусочек здания таможни – бывшей федеральной собственности.

Карета остановилась, слегка дернувшись. Юдифь задержала дыхание.

– Назовите свое имя и по какому делу едете, – произнес грубый голос.

– Моя фамилия Мэйн, я живу в Чарльстоне, а мои дела касаются только меня. Я буду вам благодарен, если вы отпустите мою лошадь и отойдете в сторону.

– Да вроде он в порядке, Сэм, – заговорил другой мужчина.

Первый что-то проворчал. Билли услышал снаружи движение.

– Пригнись! – прошептала Юдифь, сжав его руку. – Они хотят заглянуть внутрь!

В это мгновение Купер взмахнул хлыстом. Но карета не двинулась.

– Отпустите лошадь! – потребовал Купер.

Вдруг кто-то вскочил на ступеньку, и в правом окне появилась наглая физиономия. Фонари таможни осветили внутренность кареты, и мужчина, ухватившись за раму окна, вытаращил глаза от удивления.

– Да тут солдат! – завопил он.

Вокруг сразу поднялся шум:

– Неужто Даблдей?

Отпихивая друг друга, каждый старался заглянуть в окно кареты. Билли достал револьвер.

Кто-то приказал Куперу спуститься вниз, в ответ получил удар хлыстом и завизжал. И вдруг Купер гаркнул, как ломовой извозчик, и стегнул лошадь.

Карета рванулась с места. Человек, по-прежнему стоявший на ступеньке, попытался нащупать щеколду с другой стороны, чтобы забраться внутрь. Билли наклонился через Юдифь и ударил его по костяшкам пальцев рукояткой револьвера.

Удар был сильным, но мужчина удержался. Тогда Билли уперся в дверцу ногой и толкнул ее. Дверца распахнулась, и мужчина упал на землю.

В воздухе замелькали поднятые кулаки и сверкающие яростью глаза, сливаясь в одно неразличимое пятно. Купер въехал в темноту за зданием таможни, а потом на рискованной скорости резко повернул карету направо. Билли пытался поймать дверцу и закрыть ее и едва сам не выпал, прежде чем ему это удалось.

Через мгновение он откинулся назад и положил револьвер на колени, тяжело дыша.

– Как ты ловко с ним справился, – с одобрением сказала Юдифь.

– Пришлось. Не хотел пропустить собственную свадьбу.

Однако улыбка далась ему с трудом. Сердце бешено колотилось, а перед глазами стояли искаженные ненавистью лица людей, жаждущих крови. Как же темна и бездонна была та пропасть, к краю которой они все подошли!

Когда он увидел Бретт, все его мрачные мысли вмиг улетучились. Оставшись наедине в гостиной, после того как Купер деликатно вышел и закрыл за собой дверь, первые пять минут влюбленные только обнимались и целовались.

Билли почти забыл, как чудесно пахнут ее волосы, как сладки ее губы, как упруга ее девичья грудь, прижавшаяся к его груди. Наконец оторвавшись друг от друга, они засмеялись счастливым смехом и сели на кушетку, взявшись за руки.

– Я хочу, чтобы мы поженились нынче же вечером, – сказала Бретт. – Я просто не смогу сомкнуть глаз в ожидании завтрашнего дня.

– Я больше не вернусь в Чарльстон, – с неохотой сказал Билли. – Ты уверена, что хочешь уехать на Север?

Бретт словно впервые осознала всю важность этого вопроса. Неуверенность и страх вдруг охватили ее. Жить среди янки, вдали от родных, будет очень тяжело. Но она любила Билли, а все остальное не имело значения.

– Я поеду с тобой куда угодно, – прошептала она, прижимаясь губами к его щеке. – Куда угодно.

Вскоре после десяти вечера Купер заглянул в дом на Ист-Бэттери. Слушая его, Эштон лишь огромным усилием воли смогла сдержать ярость и сохранить внешне благопристойный вид. Когда брат ушел, она побежала в кабинет, чтобы сообщить новость Хантуну.