Джон Джейкс - Север и Юг. Великая сага. Книга 1

– А что это у тебя в сумке, южанчик?

– Спорю, что-то ценное.

– Давай посмотрим.

– Давайте посмотрим! – подхватили все хором. – Давайте посмотрим!

В ушах у Орри зазвенело от панического страха. Он почувствовал, как сумка вот-вот соскользнет с плеча, и подчеркнуто открыто потянулся к внутреннему карману сюртука. Мужчина, который держал сумку, охнул и отшатнулся.

– Если обычная вежливость не убеждает вас в том, что нужно дать мне пройти, джентльмены, – сказал Орри, – мне придется прибегнуть к другим средствам. – Он сунул руку за левый отворот сюртука; мужчина тут же отпустил сумку.

– Эй, парни, поосторожнее. Он вооружен.

Стоявшие поближе сразу утратили желание дразнить чужака. Орри продолжал держать руку за пазухой, и сначала один мужчина, потом другой попятились, открывая для него проход. Ему было нелегко нести сумку, прижимая ее к боку лишь верхней частью руки, но он справился. Быстро пройдя вперед, Орри чувствовал, как яростно колотится пульс в ладони.

Выбравшись из толпы, он поспешил прочь. Один-два голоса выкрикнули ему вслед оскорбления. Он даже не оглянулся.

В поезде Орри пытался подремать, но был слишком потрясен недавними событиями, поэтому всю ночь просидел без сна, поставив сумку между ногами. На следующее утро, в Филадельфии, он нашел галантерейный магазинчик и купил небольшие ножницы, иглу, нитки и ленточки трех цветов. После этого, запасшись терпением и призвав на помощь какую-то краснощекую женщину за стойкой небольшого ресторанчика, он сложил из ленточек розетку. Женщина с большой радостью согласилась выполнить его неожиданную просьбу и, похоже, даже гордилась тем, что помогает ему.

– Вы из Виргинии? – спросила она. – Говорят, в этом штате много противников рабства.

Орри лишь молча улыбнулся в ответ. Все сомнения женщины растаяли, когда она прикрепляла розетку к его лацкану.

В Лихай-стейшн Орри приехал вечером вторника, шестнадцатого апреля. Городок заметно разросся, на другом берегу реки появился целый новый район, состоящий из нескольких десятков дешевых домов, Саус-стейшн. На вокзале Орри увидел, как какой-то мужчина с большой, промазанной клеем кистью в руке вешает на стену плакат рядом с желтым пятном света от фонаря. Подойдя ближе, Орри прочитал, что это объявление о вербовке, настойчиво приглашавшее мужчин вступить в ряды добровольческого полка, создаваемого в ответ на призыв Линкольна.

Орри вышел из освещенного круга, но его уже успели заметить несколько бездельников, прогуливающихся перед зданием отеля. Да и как можно было не заметить высокого худого мужчину в пыльной дорожной одежде, с двумя сумками и только одной рукой? Хорошо бы они разглядели розетку, подумал Орри.

Когда он проходил мимо отеля, один из них сказал своим приятелям:

– Подозрительный тип. Кто-нибудь его знает?

Все замотали головами.

– Вроде похож немного на старого Эйба? – добавил кто-то.

– Наверное, его брат. – Говоривший быстро спустился с крыльца и побежал за Орри. – Подвезти, мистер? Всего десять центов в любое место в городе.

Орри вопросительно вскинул брови, одновременно кивая в сторону огней Бельведера на холме.

– К дому Хазардов? – Горожанин почесал подбородок – любой, кто приехал к единственному в городе миллионеру, и сам наверняка не бедняк, рассудил он. – Ну, тогда на десять центов больше.

Орри согласно кивнул. Открытая коляска покатила вверх по крутому подъему. Внезапно в черном небе над Бельведером вспыхнула тонкая сверкающая белая полоса и почти вертикально устремилась к земле. Через мгновение после того, как Орри сообразил, что это упавшая звезда, она растаяла.

Запахи теплой весенней свежести очень скоро заглушил прогорклый заводской дым. Три плавильные печи компании «Железо Хазарда» бросали темно-красные блики на соседние склоны. Над каждой печью поднимался столб черного дыма, ветер доносил ритмичный гул паровых двигателей. Все эти звуки почему-то казались зловещими.

Когда кучер высадил его перед особняком, Орри охватил страх. Он ведь совсем не подумал о том, что следовало бы послать телеграмму о своем приезде. Что, если Джордж куда-то уехал?

Дверь открыл шустрый мальчишка, запыхавшийся от быстрого бега. Он был уже выше отца, хотя и не такой коренастый, однако сходство сразу бросалось в глаза.

– Уильям, не узнаешь меня?

Орри снял шляпу и улыбнулся. Улыбка, вспыхнувшая в спутанной бороде, немного смягчила его грозный вид. Опасения Уильяма растаяли.

– Па! – обернулся он. – Па, иди сюда! Посмотри только, кто там за дверью! – Он отступил внутрь. – Входите, мистер Мэйн.

– Спасибо, Уильям. – Орри вошел в дом, и Уильям забрал у него сумки. – Какой же ты высокий! Сколько тебе уже?

– Тринадцать, – ответил мальчик и тут же уточнил: – Почти.

Орри покачал головой и вошел в ярко освещенный нижний холл. На площадке второго этажа вдруг открылась и тут же захлопнулась дверь, но Орри не успел посмотреть наверх, потому что из столовой уже выходил Джордж, рукава его рубашки были закатаны до локтей, в руке он держал неизменную сигару.

– Палка? Черт побери, поверить не могу!

Он бросился к Орри. Из кухни появилась Констанция, не менее изумленная. Джордж то и дело приподнимался на цыпочки, переполненный восторгом, как ребенок.

– Какого дьявола ты делаешь в Пенсильвании? И что это такое?

Орри посмотрел на свой лацкан:

– Пришлось нацепить, чтобы пройти через расположение противника.

Джордж и Констанция улыбнулись этой маленькой шутке, но переживания о более серьезных событиях тут же вернулись с сокрушительной силой. Это стало ясно, когда Констанция обняла Орри и сказала:

– Я так рада тебя видеть! Какие ужасные новости из Самтера, правда?

– Да, ужасные, – согласился он. – Джордж, я приехал по делу.

Джордж снова удивился:

– Какие дела в такое время? Я вот постоянно думаю, как сецессия повлияет на нашу привычную жизнь. Банковские операции, почтовые доставки… Ой, ну что же мы здесь-то говорим? Ты голоден? Мы только что поужинали. Зажарили парочку прекрасных молодых уток. Еще осталось достаточно.

– Да, я бы поел немного.

– Тогда пошли. Боже мой, поверить не могу, что ты здесь! Как в старые добрые времена!

Констанция обняла своего высокого сына, с улыбкой глядя, как мужчины направились в столовую. Орри тоже очень хотелось, чтобы старые добрые времена вернулись, но, судя по тому, что он видел во время своей поездки, этой надежде не суждено было сбыться. И никогда больше не наступит то прекрасное безмятежное время, как в тот день 1842 года, когда они с Джорджем, полные надежд и иллюзий, стояли у поручней парохода, шедшего по Гудзону.

Теперь они были почти стариками. Оба уже начали седеть, в волосах Джорджа седины было особенно много. И оба понимали, что каким-то образом и они тоже виноваты в том, что их страна оказалась втянутой в пучину войны. Эта мысль отравляла радость встречи. Орри с мрачным лицом шагал следом за Джорджем в столовую.