Евгений Иванов - Меткое московское слово

(Записано в 1906 г. в Москве от неизвестного.)

По Москве ходили продавцы игрушки — металлической фигурки человечка, которая «росла», покрываясь особой окисью, в налитой водою бутылке. От них я слышал:

— Настоящий человечек в бутылке! Вырастает на глазах без всякого стыда. Берете металлическую фигурку, всовываете в бутылку, наливаете обыкновенной водой и даете наблюдать детям. Вызывает у всех восторг! Интересное научное зрелище!

(Записано в 1912 г. в Москве от неизвестного.)

На московской Трубной площади по базарным дням сидел продавец навозных червей, подлистников и выползков для любителей рыбной ловли, который следующим острословным разговором восхвалял свой товар:

— Красные, огневые, навозные жирные черви! Для лещей, окуней, карасей, язей, головлей и плотвы. Жирные, выкормленные для господ любителей, политые молоком и выдержанные на глине. Самые свежие насекомые! Простоят в банке год и не испортятся. Хочешь — рыбу лови, хочешь — в пироги клади, хочешь — в зиму посоли! Цена десять копеек большой порции, пять копеек кучка. Для одного раза. Выползки замечательные — не мятые, не горелые, не прелые, порционные, как в трактире. Возьми эту приманку и злой жене сделай из нее селянку. Съест, вовсе сбесится — на собачий двор отведешь, избавишься от домашнего безобразия. Могу выпить, от вашего усердия, шкалик и закусить живым выползком!

Курьезный продавец проделывал при произнесении приговора отвратительные манипуляции: клал червей на губу и давал им оттуда выползать. Окружавшие или плевались, или охотно покупали.

(Записано в 1909 г. на московской Трубной площади от неизвестного.)

В Москве существовала фирма «А. Ф. Алалыкин с С-ми», славившаяся исключительной прочности носками из двойной нитки. Носились эти носки без штопки едва ли не более года и раскупались экономным купечеством и мелочно-расчетливым мещанством. Острословица уличного торговца ставит их в пример высокой доброкачественности товара.

— Не товар, а красота — выше алалыкинского не прыгает, а ниже не стоит. Для людей экономных, что пять пар прогонных!

(Записано в 1910 г. в Москве от неизвестного уличного торговца носками и чулками.)

Характерно еще следующее разнотипное торговое острословие.

Острословный выкрик продавца спичек:

— Настоящие серные спички! Пять минут шипения, потом горение, сначала вонь, потом огонь!

(Записано в 1916 г. в Москве от неизвестного уличного торговца.)

Острословный выкрик продавца планов Москвы:

— Новый план Москвы! Все улицы, все переулки, все закоулки, все повороты, все завороты, все ходы, все тропы, все блохи, тараканы и клопы! Только двадцать копеек, необходимо иметь на стене, чтобы мухам не заблудиться!

(Записано в 1913 г. в Москве от неизвестного уличного продавца.)

Острословные выкрики уличных продавцов папирос:

— Папиросы «Зеир» потрясли весь мир!

(Записано в 1923 г. в Москве от неизвестного.)

— Папиросы «Эра» продаем до первого милиционера!

(Записано в 1923 г. в Москве от неизвестного продавца папирос поштучно.)

Иногда не только бродячие торговцы слагали приговоры, но по их адресу любила острить толпа. Вот, например, как говорили крестьяне про универсальный товар офени:

— У нашего Якова товара всякого: шпильки, булавки, чирьи, бородавки, нитки, катушки, селедочные кадушки, банки с помадой и с дегтем кому надо, красные платочки, мелкие гвоздочки. Есть старые башмаки, покупайте, молодые и старики!

(Записано в 1911 г. в Москве от рыночного торговца Т. П. Крюкова.)

Слышал еще:

— Это чай, сахар, кофе, табак, сигары, папиросы!

(Записано в 1916 г. в Москве от Л. В. Антоновой.)

Вся фраза являлась острословным прозвищем торговца мелочными товарами. Обычно подобного типа надписями неизменно отличались вывески старых бакалейных лавок. {36} 36 См. главу «Курьезные тексты вывесок».

В среде работников прилавка, называвшихся прежде приказчиками, я слышал:

Сухой гриб иначе как «на путешествие» вешать мне не выгодно! Мокрить его для весу — гнить начнет, товар перепортишь…

«На бумажку» идет крупа, ветчина или колбаса высший сорт по ценам…

Такому можно «с пушки» дать, он в очках с мороза…

«По-темному», Вася, прогуляйся, а я поговорю с ней…

«С походом» продавать, на брюки себе в день заработаешь!

На нахальство мы не идем — у нас чисто и обоим, всем двоим выгодно!

«Бросочек», как у артиста в цирках, — наше было дело. Молодых надо учить у нас — стариков!

У-у! Ехида какая, не идет «в путешествие». Сам плутище о семи пальцах!

Где «с подначкой»! Гляди, я палец в стороне держу. Не покупатель — сразу видать! Продавец супротив твоей скупости ни при чем…

Отправил его «на путешествие», а он мне на всю фирму, черт, с другого конца кричит: «Подождите без меня вешать!» Вот какой слоник!

В торговле без обмана и нельзя… Душа не стерпит! От одного — грош, от другого — два, так и идет сыздавна. Продавца у нас пять лет делу учат, чтобы все происхождение знал…

Вот извольте, объясним. Крупу досыпать надо, себе в пользу — на весах. Мясо можно за косточку в большом куске попридержать… Керосин выше и быстрей лить… Пятачок какой-нибудь, а сколько из всего напрыгает… Тут и греха нет! Зато товарец лучший дадим…

Старая анекдота… Петуха один раз мясники зимой продали сшитого: только по фальши, в насм е х голову с индюка пришили. Вот история была! Купил чиновник и ругался. Штучка с ручкой! Мясное дело тоже в своем секрете… Это, смотрите, не у нашего хозяина — Николая Хрисанфыча Курепина, а на вольном базаре, у острога было. У нас дело солидное и товар высший, черкасский… Мы покупателя как надо угостим и лучшей говядиной покормим. Дело поставлено на глянец!

Притворенный шут — покупатель Иван Ильич. Войдет, закажет, а сам будто по сторонам смотрит, и ничего как бы ему не видать. Вес ему давай верный, кто их знает, а то скандал и крик. Я первый раз, когда не знал их, хотел «на поход» взвесить, а он меня тростью чуть не в зубы. «Жеребцовый, — кричит, — доильщик, статью уголовного положения читал? Я тебя в Сибири сгною!» Еле-еле уговорил хозяин, сам им вешал. А покупатель, верите или нет, на полста враз с закусками, и у губернатора на чаю бывает. Нам, продавцам, рупь на чай за отпуск. Натура иха очень добрая, только по-лошадиному, с характером — на дыбы!