Бернард Корнуэлл - 1356. Великая битва

– Я не о том. – Роланд тоже разглядывал приближающихся французов. – Они припасли лучших напоследок, – проворчал рыцарь.

– Лучших?

Теперь де Веррек мог рассмотреть некоторые флаги, потому что знаменосцы активно размахивали ими.

– Вентадур, – указал он, – Даммартен, Бриенн, Э, Бурбон, Помьер. И королевский штандарт тоже.

– Так о чем ты спрашивал?

– Я имел в виду, что будет дальше, после битвы?

– Ты женишься на Бертилле.

– С Божьей помощью, да, – согласился Роланд, потрогав голубой шелковый шарф на шее. – А ты?

Робби пожал плечами:

– Останусь с Томасом, полагаю.

– Не вернешься домой?

– Боюсь, что в Лиддесдейле отныне мне будут не рады. Придется искать себе новый дом.

Де Веррек кивнул. Он по-прежнему наблюдал за приближающейся баталией.

– А мне придется примириться с Францией, – уныло заметил он.

Робби похлопал лошадь по шее – этого пегого боевого скакуна подарил ему Томас.

– Мне казалось, что твои владения в Гаскони?

– Да.

– Тогда принеси оммаж принцу Уэльскому. Он вернет тебе поместья.

Роланд покачал головой.

– Я француз, – возразил он, – и буду просить прощения у Франции. – У него вырвался вздох. – Подозреваю, это будет стоить денег, но с помощью денег уладить можно все.

– Просто позаботься о том, чтобы убить его быстро, – посоветовал Робби. – Я помогу.

Роланд помолчал. Он заметил во вражеских рядах зеленый всплеск и всматривался в это место. Зеленая лошадь?

– Быстро? – спросил он после паузы, не отводя глаз от французов. – Ты думаешь, что я собираюсь запытать Лабруйяда до смерти? – Тон его был возмущенным. – Возможно, он и заслужил, чтобы его подвергли пыткам, но смерть его будет быстрой.

– Я к тому, что убей его прежде, чем он сдастся в плен.

Роланд наконец отвернулся от приближающихся французов. Его забрало было поднято, и он хмурился.

– Сдастся?

– Лабруйяд стоит целого состояния, – напомнил шотландец. – Если битва обернется для него плохо, он попросту сдастся в плен. Предпочтет уплатить выкуп, чем гнить в земле. А ты разве нет?

– Господи! – выдохнул де Веррек.

Роланд не принимал в расчет такую возможность, а она так очевидна! Рыцарь грезил, как освобождает Бертиллу своим мечом, но Робби прав. Лабруйяд ни за что не станет драться. Он поднимет руки.

– Так что прикончи его очень быстро, – продолжил Робби. – Не дай ему возможности сказать что-нибудь. Налетай, не слушай просьб о пощаде и убей. – Шотландец помолчал, наблюдая за Роландом, который снова уставился на врага. – Если он вообще там.

– Там, – горько произнес Роланд.

Теперь он разглядел зеленого коня. Тот располагался на левом фланге французов, в задних рядах баталии короля. Если он, Роланд, хочет освободить Бертиллу, то предстоит каким-то образом проложить себе путь через весь строй, а это маловероятно. Слишком многих придется убить, и даже если получится, у Лабруйяда будет полно времени, чтобы заметить приближающуюся смерть. Робби прав: убить графа нужно быстро, а рыцарь пока не представлял, как это сделать.

И в этот миг раздался стук копыт. Де Веррек обернулся, увидел сосредотачивающихся в лесу всадников и предположил, что они готовятся к атаке.

– Мне нужно копье, – сказал он.

– Нам нужны два копья! – поправил Робби.

Они развернули коней и отправились искать копья.

Граф Лабруйяд споткнулся обо что-то. Забрало у него до сих пор оставалось поднятым, но вниз смотреть было сложно, потому что нижний край шлема, защищавший челюсть, терся о бармицу и верхнюю часть толстого нагрудника, но краем глаза граф заметил брошенную палицу, всю в пятнах крови и человеческих волосах. Кишки свело. На земле тоже была кровь, – видимо, раненый пытался уковылять или отползти в тыл во время первого натиска на англичан. Толстяк замедлил шаг, чтобы наверняка оказаться в самом хвосте королевской баталии. Прямо за спиной у него располагались барабаны. Барабанщики выбивали громкую, закладывающую уши дробь, ударяя утолщенными на концах палочками по натянутым козьим шкурам. Клацали доспехи. Граф весь изошел потом, он струился по лицу и щипал глаза. Долгий спуск с холма с плоской вершиной утомил его, но дальше стало хуже – начался пологий подъем. Каждый шаг давался с трудом, все до единой мышцы ног болели, живот крутило, потому что содержимое кишечника обратилось в жидкость. Лабруйяд споткнулся о притоптанную виноградную лозу, но сумел удержаться на ногах. Взвыли трубы.

– Никаких стрел! – заметил кто-то.

– У ублюдков они кончились!

– Можно не опускать забрала! – воскликнул еще кто-то.

И как раз в этот момент слева прилетела стрела, ворвалась в шеренги и, скользнув по наручи одного из воинов, уткнулась наконечником-пробойником в землю. За ней последовали другие, и все французы засуетились, опуская забрала. Звук ударяющих в латы стрел был похож на град из металла. Попало в одного из барабанщиков, тот упал навзничь, накрыв окровавленный живот огромным барабаном, извергая потоки крови и рвоты.

– Боже! – простонал граф де Лабруйяд.

Вино бултыхалось у него в желудке. Его тошнило. Многие вояки обретали мужество в бурдюке, но теперь наступила расплата, и граф спотыкался, бредя вперед. Сквозь узкие прорези забрала почти ничего не было видно. Лабруйяд хотел только не обделаться и чтобы этот ад закончился. Дай Бог, восторженные болваны впереди прорвут английский строй и перебьют болванов вражеских. Если повезет, он сможет захватить пленника, за которого получит большой выкуп, но, честно говоря, его это мало заботило. Граф просто жаждал, чтобы все это кончилось.

Ливень стрел иссяк. У лучников на правом крыле англичан их осталось совсем немного, поэтому большинство стрелков побросали луки и взялись за алебарды или палицы. Англичане смотрели на врага, приближающегося к изгороди.

Французский король шагал в сторону самого широкого проема, где заметил большое знамя, говорящее о присутствии там принца Уэльского. Его сын Филипп находился рядом в кольце телохранителей. Семнадцать человек облачились в цвета короля, чтобы запутать англичан. Все они были прославленными рыцарями, кавалерами королевского ордена Звезды. Расчет строился на том, что англичане будут умирать, бросаясь на них, и тем ослабят себя.

– Филипп, держись рядом со мной, – велел король сыну.

– Да, отец.

– Вечером мы устроим праздник в Пуатье, – пообещал Иоанн. – Будет музыка!

– И пленники?

– Дюжины пленников, – подтвердил король. – Сотни! И мы сошьем тебе ночную сорочку из джупона принца Уэльского.

Филипп рассмеялся. Он нес меч и щит, хотя никто не ожидал, что ему придется пустить их в ход, и четыре рыцаря ордена Звезды были приставлены к нему в охрану.