Зинаида Чиркова - Украденный трон

Ей доложили о прибытии офицеров Преображенского полка. Пассек, Бредихин, Рославлев ещё раз обговорили с ней подробности, сообщили, что все солдаты четырёх полков готовы к перевороту — провозгласить Екатерину императрицей. Княгиня спросила Пассека, уничтожил ли он записку Екатерины.

— Я храню её как зеницу ока, — смешался Пассек.

Княгиня даже покраснела от подобной неосмотрительности и, потребовав записку, тут же сожгла её на огне свечи.

Это событие опять выбило её из колеи и заставило убедиться, что всё ещё шатко, неопределённо, замыслы скорее плод беспочвенной фантазии, а не планы, чётко обозначавшие действия. Единственное, что они точно знали: удар следует нанести тогда, когда Пётр поедет к войскам в Данию. Сделать это он должен через три дня после празднования своего тезоименитства, назначенного в Петергофе у Екатерины.

Она пошла спать в волнении и испуге. Только теперь она поняла размеры опасности, поджидавшие её при неудачном повороте дела...

Однако спокойно проспать до обеда, как она любила, ей не удалось. В пять утра служанка разбудила её и шёпотом сказала, что её желает видеть князь Репнин [35] Репнин Николай Васильевич (1734 — 1801) — генерал-фельдмаршал (1796), дипломат. В 1763 — 1769 гг. — посол в Польше, участник русско-турецкой войны. Его жена Наталья Александровна, урождённая Куракина, была двоюродной сестрой мужа Е. Р. Дашковой. . Сердитым голосом старая нянька, всегда спавшая в комнате княгини, проворчала, что уж очень неурочное время выбрал князь Репнин для своих визитов. Но княгиня прогнала её и, быстро одевшись, велела звать князя. Этот молодой ещё человек — племянник графа Панина — был женат на кузине княгининого мужа, Дашкова.

Без всяких предисловий он резко сказал:

— Всё пропало, уважаемая кузина...

Княгиня приготовилась услышать самые плохие новости.

Оказалось, императору показалось не совсем торжественным закончить празднования по случаю заключения мира с Пруссией одним только парадным обедом. Он закатил ужин в Летнем дворце на Фонтанке, на который даже не пригласил свою жену. Там он так повеселился со своими генералами и офицерами, что не смог идти сам, когда ужин закончился. Пришлось слугам вынести его из-за стола, усадить в карету и отвезти в Зимний дворец.

Но самое главное, из-за чего Репнин потревожил Екатерину Романовну: Пётр пожаловал Елизавете Воронцовой орден Святой Екатерины, а князю Репнину объявил, что посылает его в Берлин для исполнения всех приказов и пожеланий прусского короля.

— Теперь я — резидент, чуть пониже посла, но тоже представитель государства в Берлине.

Княгиня не стала говорить Репнину о последствиях такого события. Задерживаться в её доме князю Репнину опасно, и она спокойно посоветовала ему поехать отдохнуть, а утром рассказать всё графу Панину...

Репнин ушёл, повесив голову. Стоило только открыться, что и он, как все офицеры гвардии, замешан в заговор, не сносить ему головы...

После ухода князя Екатерина Романовна задумалась. Орден Святой Екатерины жалуют только членам императорских фамилий, иногда иностранным принцессам. Возможно, на этом парадном обеде в честь Петра, его дня именин, всё и произойдёт. Екатерину арестуют, а Россией станет управлять прусский капрал... Она не могла этого вынести и поехала к Панину.

Ленивый и холодный граф Панин удивился раннему визиту племянницы.

— Если вы не присоединитесь к нам, — напрямик изложила ему Дашкова. — Россией будет править прусский капрал, а наша родина скоро станет придатком немецкого герцогства...

— Во всём нужна справедливость и законность, — холодно возразил Панин. — Екатерина как немецкая принцесса не имеет права на трон, ей до совершеннолетия великого князя Павла надлежит быть регентшей. Но и тут должны быть только совместные действия с Сенатом.

Он ненавидел деятельность, и ему было скучно и неблагоразумно вести такие академические разговоры с молоденькой племянницей, да ещё с родной сестрой Елизаветы Воронцовой.

Но княгиню уже понесло. Она напрямик выложила ему о заговорщиках. Назвала братьев Рославлевых, Ласунского, Бредихина, Пассека, Баскакова, молодого князя Барятинского...

Панин давным-давно знал об этих людях, знал, что они действуют в интересах Екатерины, но молчал, сделав вид, будто только узнал. Княгиня не назвала Орловых, стало быть, о них она не знала. Тем лучше.

Панин постарался показаться встревоженным и удивлённым.

— Далеко же вы зашли, дорогая племянница, смотрите, как бы эти ваши разговоры не привели вас в крепость, а то и на эшафот.

— Я знаю, вы меня не выдадите, — смело решилась на последнее средство княгиня, — знаю, что вы тоже не одобряете императора. И не наш ли долг спасти отечество?

Она видела, что Панин не трусит, но его всегдашняя лень и холодность ума не позволяют ему выразить каких-либо эмоций.

— Прошу вас, поговорите с гетманом Разумовским, он пользуется большим влиянием, и будет очень хорошо, если он примкнёт к нам.

Панин пожал плечами. С тем она и уехала от графа.

Панин холодно усмехнулся ей вслед. Многого же она не знает, милая княгинюшка. Она не знает, что Разумовский давно работает на пользу Екатерине, но молчит и делает всё тайком.

Всю дорогу от Петергофа до Петербурга Екатерина не выпускала из ладони медный грошик — царя на коне, — висящий на золотой цепочке на её шее. Белёсая мгла застилала горизонт, туманная дорога не позволяла разглядеть окрестности, и она была рада этому. Она молча взглянула на Алексея Орлова. Он тоже был необычайно тих и молчалив. Вместе с нею в неизвестность ехали её неизменная Шаргородская, Шкурин стоял позади на запятках. Лошади, уже проделавшие путь от Петербурга до Петергофа, шли почти шагом. Их не погоняли. Они устали и трусили медленно и лениво. Кто знает, удастся ли доехать на них до города.

Екатерина молчала, в коляске тихо и тревожно. Кто знает, куда они едут, в честь, в славу и царство или на эшафот, в бесславие и смерть...

Ещё вчера она приготовилась к самому худшему. Орден Святой Екатерины, пожалованный Петром Елизавете Воронцовой, означал только одно — первая же встреча Петра с Екатериной закончится арестом Екатерины. Только самые ближайшие родственники, члены императорской семьи жаловались высоким орденом государства. Сама Екатерина удостоилась его, когда её свадьба с Петром решилась, когда Елизавета, императрица всероссийская, обручила её со своим племянником. А тут, хоть и родовита Елизавета Воронцова, хоть и дядя её канцлер, хоть и фаворитка Петра, но до члена императорской семьи ей далеко, она не вхожа в число титулованных особ.

И это значило только одно — Пётр немедленно разведётся с Екатериной, заточив её, арестовав, и женится на Елизавете. Впрочем, он и не скрывал своих планов, все его планы известны. Он выбалтывал свои секреты на пьяных застольях.