Владимир Валуцкий - Три Ярославны
- Название:Три Ярославны
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АЗБУКА, Книжный клуб Терра
- Год:1997
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:5-7684-0493-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Валуцкий - Три Ярославны краткое содержание
Одна из них стала королевою шведов, другая — венгров, а третья — королевой Франции. Любовь, тщеславие и страсть ведут героев В. Валуцкого по дорогам истории. И эти столь давно жившие люди шепчут уже нам слова любви и верности. Отчизна, Россия и Европа десять веков назад.
Три Ярославны - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Можно, — понятливо согласился князь и, подмигнув Янке хитрым глазом, повелел: — Отрока Злата сюда!
За переговорами был пир, венчавший их успех, и закончился он, когда на улице уже стемнело и в греческом подворье тускло засветились занавешенные окна.
Митрополит Феопемпт вошёл в свою мраморную горницу, сердито поставил в угол чёрный кипарисовый посох и опустился в кресло.
Чуть улыбаясь насмешливыми губами, Халцедоний смотрел на митрополита:
— Догадываюсь, что русский архонт не внял совету власти духовной?
Феопемпт отметил недружелюбным взглядом его улыбку.
— Условия брака уже оговорены... Не хочет Ярослав слушать наших советов.
— А может быть, ты плохо советовал, отче? Ты напоминал ему о карающем греческом огне?
— И о греческом огне, и об адском пламени... — Митрополит устало махнул рукою. — Легко тебе говорить, Халцедоний: вчера ты плёл свои сети в Месопотамии, сегодня — на Руси, а завтра уплывёшь обратно в Константинополь. Пожил бы здесь... Всюду безверие и гордыня, пьянство и похоть, в домах гусли и скоморохи... Далее иноки одолеваемы плотскими желаниями... грешно возлюбив княжён своих. Оставь меня, патрикий, я смиренно служу одному Богу, политика — не моё дело!
Глаза Халцедония холодно блеснули.
— Политика священной Византии, — произнёс он, — дело каждого из её подданных.
— Это истинно, — поспешил согласиться Феопемпт.
— И сам Бог нам не простит, если упустим случай напомнить архонту, как губительна гордыня. — Халцедоний поднялся и, по своему обычаю, как делал всегда, когда был возбуждён, закружил по горнице. — Если Ярославу не страшны ни греческий огонь, сжигающий его суда, ни адское пламя, сжигающее душу, у греков есть другое оружие! Незримое, как угар, нежданное, как нож в спину, медленное, как яд, верное, как смерть. Древнее, как мир. И я, Халцедоний, сам — это оружие!
Халцедоний выпил кубок вина и, довольный собой, совершив последний круг по горнице, вернулся на ложе.
— И большое приданое выторговали франки? — спросил он, легко перейдя с пафоса на обычную речь.
— Не менее чем на тридцать тысяч динариев...
Халцедоний щёлкнул языком:
— Что она, так нехороша собой, юная княжна?
Феопемпт пожал плечами:
— Ей нет ещё семнадцати... и росла она с братьями... Кто мог разглядеть в ней красоту?
— Но как же... — начал было Халцедоний и вдруг смолк, осенённый мыслью, от которой замер, словно в хищной стойке. — Постой... а о каких же иноках, одолеваемых плотскими желаниями, ты говорил сейчас?..
4
В седмицу 4 по Пятидесятнице,
в Царьграде
ара стояла в Константинополе, и казалось, что Священный дворец плывёт в знойном воздухе, и не спасала ни близость моря, ни тень садов, ни бьющие повсюду фонтаны, ни опахала, ни прохладное вино. Одни павлины, как ни в чём не бывало, бродили по аллеям, распускали хвосты, и солнце отражалось в их блестящих перьях.
Логофет Лихуд, обнажённый, возлежал под опахалами в сени струй и слушал нотария, который неприятным, сиплым голосом читал пергаментный свиток:
— «... на условие епископа включить в приданое мощи Святого Климента русский архонт ответил отказом, однако согласился дать за дочерью семнадцать слитков чистого золота, каждый стоимостью в триста динариев, двадцать пять золотых и серебряных сосудов ромейской работы...»
— Нагло захваченных Владимиром в Херсонесе, — заметил Лихуд. — Продолжай.
— «...а также мехов и монет, в количестве неустановленном. В настоящее время посольство с ценностями и дочерью архонта приближается к границе Польши и, когда моё донесение достигнет ушей благочестивого василевса, пересечёт её. — Нотарий откашлялся. — Побуждаемый к действию необходимостью использовать некоторые, ставшие мне известными, обстоятельства, дабы строго вразумить архонта, возомнившего себя равным багрянородному василевсу, жду указаний срочно отправиться...»
Лихуд поморщился — сипенье нотария стало ему невыносимым — и протянул руку за свитком. Пробежал его до конца и задумался.
— Платье, — приказал Лихуд и встал. Тотчас двое веститоров накинули на него алую тунику и лорум. — А ты ступай и расскажи этериарху, сколько ты выпил сегодня холодного вина.
— Благочестивый Лихуд! — в ужасе упал нотарий на колени, но возникли двое стражников и мгновенно уволокли его.
Лихуд двинулся по саду. Юного императора Константина Мономаха он увидел издали, среди цветов и прекрасных женщин. Василевс, хохоча, ловил ртом виноградные ягоды, которые также со смехом бросали ему красавицы. И сам он был разодет ярко, как женщина, и напомажен, и Лихуду показалось, что до него даже издали доносится от василевса запах тончайших духов.
Он остановился, подумал и повернул обратно. Слуги в той же отточенной последовательности сняли с него лорум и тунику, и Лихуд опять лёг.
— Нотария, — приказал он.
— Нотарий только что ослеплён, — доложил веститор. — По приказу этериарха.
Лихуд снова недовольно поморщился:
— Но мне теперь нужны его глаза, а не голос. Пришлите зрячего.
Спустя мгновение явился другой нотарий и уселся наготове с восковой дощечкой.
— «Святейший император, — продиктовал Лихуд, — рассмотрел... рассмотрел, — повторил он, — эпистолию своего тайного посланника и резидента Халцедония и повелевает указанному Халцедонию приступить к осуществлению предложенного им плана. Июня 27 дня, 3 индикта, 6556 года, исходящий номер семь. Логофет Лихуд». Гонца к Халцедонию, — добавил Лихуд, — послать немедля на самой быстроходной хеландии.
5
В седмицу 6 по Пятидесятнице,
на день равноап. Ольги
в Польше то лето было сухим и жарким.
Посольство медленно двигалось на запад по дороге, едва заметной среди пожжённых солнцем трав.
Впереди, как всегда, трусил на муле епископ Роже, за ним ехали Бенедиктус и рыцари. Со скрипом тянулись телеги с припасами и провиантом, — их, никем не понукаемые, тянули коротконогие степные лошадки. Зато третий возок был затянут паволокой и окружён плотным строем пеших воинов. Иногда на ухабах в нём глухо позвякивал металл, и лица воинов становились тогда ещё суровее от сознания высочайшей ответственности.
За воинством катилась устланная сеном и мехами повозка, и в ней с шапкой черешни сидела улыбающаяся Янка. Норовя ухватить выбившийся клок сена, за повозкой шёл могучий конь, и на коне высился не менее могучий седок без шапки. По тому, как преданно глядел отрок на Янку, в нём можно было признать Злата, да так оно и было.
Проедет и эта повозка, поклубится за нею пыль, и некоторое время дорога будет пуста, но потом лягут на неё ещё две тени, и прежде, чем появятся последние, отставшие путники, мы услышим голос.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: