Томас Рид - Одинокое ранчо [сборник]

Тела нет, ни живого, ни мертвого – никаких человеческих останков, целых или расчлененных!

Некоторое время Уайлдер стоит в безмолвном замешательстве, оглядываясь вокруг. Но человеческой фигуры нигде нет, ни под пальмильей, ни среди зарослей полыни. Мог ли раненный уползти? Нет – с чего бы? На всякий случай экс-рейнджер обыскивает окрестности, выкликая имя Хэмерсли.

Ответа нет. Лишь эхо собственного голоса долетает до него, смешиваясь с хриплым карканьем стервятников, потревоженных криками. Охотничьи навыки подсказывают Уолту идею сменить образ действий. Товарищ не может быть мертв, потому как трупа нет. Грифы не могли сожрать тело вместе с костями. Скелета нет, прочих останков тоже. Его собрат по несчастью ушел или его увели. Куда? Задаваясь этим вопросом, Уайлдер деятельно принимается искать ответ. Опытный следопыт, он начинает искать знаки, способные подсказать судьбу исчезнувшего компаньона. Уолт сразу обнаруживает следы копыт и подмечает отсутствие на них подков. Это плохой знак, потому как неподкованная лошадь указывает на туземного всадника – индейца. Но не обязательно. Проводник обследует следы более тщательно. Через минуту он уже способен сказать, что конь был только один, и скорее всего, один всадник, а это уже лучше. Строя предположения, кто это мог быть, Уолт поднимает глаза и видит наколотый на побег листок, про который на время забыл. Это еще лучше – письмо способно все разъяснить.

Охваченный надеждой, он устремляется к листку. Аккуратно сняв документ с дерева, Уолт разворачивает его. Видя написанные карандашом буквы, готовится читать. На первый взгляд ему показалось, что это прощальная записка умирающего. Теперь он верит, что это нечто иное.

Руки его дрожат, а вся громадная фигура сжимается, когда охотник подносит клочок бумаги к глазам. С радостным трепетом он узнает почерк Хэмерсли, известный ему. Уолт не великий грамотей, но читать умеет, и с первого взгляда улавливает исполненный торжества смысл двух начальных слов: «Спасен ангелом!».

Дальше он не продвигается, пока не издает могучее «ура!», огласившее Огороженную Равнину на много миль вокруг. Затем, успокоившись немного, продолжает разбирать каллиграфический почерк компаньона. Завершение стараний отмечается новым кличем.

– Спасен ангелом! – бормочет Уайлдер себе под нос. – Ангел в Льяно-Эстакадо! Откуда тут взяться такому существу? Но не важно. Она побывала тут, это факт. Будь я проклят, если не ощущаю ее благоухания! Этот листок бумаги не принадлежал Фрэнку. При нем не было ни клочка, я знаю. Нет, он хранит женский аромат, и если бы не эта женщина, Фрэнк Хэмерсли вполне мог помереть от истощения. Но наш парень не такой дурак. Ладно, теперь я знаю, что все хорошо, и мне нет больше нужды спешить. Завтрак у меня вышел скудноватый, и живот у вашего покорного подводит. Съем-ка я еще кусочек оленьего окорока, чтобы подкрепиться перед шестимильной прогулкой на юг.

Менее чем пять минут спустя дымок от костра из полынного сухостоя уже поднимался над пальмильей, а на жарко полыхающем огне жарился нанизанный на жесткие ветки юкки большой, фунта четыре по меньшей мере, кусок оленины, вырезанный из жирного бока самки, быстро становясь из кроваво-красного аппетитно-коричневым.

Обстоятельства нередко вынуждали экс-рейнджера потреблять мясо полуготовым, и привычка сделалась второй натурой. Поэтому недолгое время спустя окорок снят с огня. А вскоре он перестает быть и окороком, исчезнув из пальцев охотника. Следом слышится булькающий звук – это половина содержимого фляги вливается в глотку Уайлдера.

– Ну вот, теперь ваш покорный слуга чувствует себя достаточно сильным, чтоб с самим дьяволом сцепиться, а уж встречи-то с ангелом бояться и подавно не стоит, – заявил Уолт, поднимаясь на ноги после гомеровских масштабов пира. – Так вперед, выясним, где Фрэнк Хэмерсли, и как он там поживает. Кстати, захвачу-ка с собой этого оленя – вдруг в тех местах недостаток провизии, хотя я в этом и сомневаюсь. Там, где обитают ангелы, должно быть полно еды, хотя это может оказаться амброзия или манна, или еще что-нибудь, к чему желудок парня из прерий не привычен. Да и кусок доброй оленины еще никому не помешал. Поэтому, Уолт Уайлдер, старый ты лис, поворачивайся лицом к югу, и поглядим, куда приведет тебя шестимильная прогулка.

Снова взвалив тушу на плечи, проводник быстрым шагом устремляется на юг, ориентируясь по солнцу, но в еще большей степени по отпечаткам копыт мустанга. Последние едва различимы в тени зарослей полыни, но опытный глаз рейнджера без труда находит их.

Уайлдер идет, время от времени высказывая себе под нос догадки насчет того, кто же мог найти и увести за собой его товарища. Но сколь фантастический характер не принимали порой эти предположения, он твердо уверен в одном – что «ангел» непременно окажется женщиной.

Если прежде чем потерять сознание Фрэнк Хэмерсли подумал, что угодил в лапы к врагам, то ни разу в жизни он не заблуждался сильнее, потому слова и поступки окружающих его людей доказывают совершенно обратное. Группа состоит из шести человек: четырех мужчин и девушки, шестая – охотница, проводившая его к дому. Девушка – смуглокожая индианка, явно прислуга, так же, как и двое из четверых мужчин. Остальные двое белые, с ярко выраженными испанскими чертами. Один пожилой, с седой головой, худым лицом и в очках. В большом городе такого приняли бы за ученого, но что делать ученому посреди пустыни Льяно-Эстакадо? Столь же загадочно присутствие и второго, поскольку манеры его выдают военного и джентльмена, а одежда свидетельствует, что перед нами офицер выше среднего ранга.

Именно он отозвался на призыв «брат!», и устремился вперед, повинуясь приказу сестры, а именно ей приходилась ему девушка, сопроводившая Хэмерсли до этого места.

Протянув руки и подхватив раненного, соскальзывающего с седла, послушный брат на миг замирает, потому как в незнакомце узнает старого своего друга, появлению которого не мог удивиться сильнее, даже если бы тот свалился с небес.

От упавшего ему на руки человека ответа не получить – он без сознания, умирает, а быть может, уже мертв. Мексиканец не берется выяснять, только поворачивается к человеку в очках.

– Доктор, неужели он умер? Такого не должно случиться, сделайте все возможное, чтобы спасти его!

Тот, к кому обращены эти слова, щупает у Хэмерсли пульс, и через минуту выносит вердикт: пульс есть, больной чрезвычайно слаб, но угроза неизбежной смерти отсутствует.

Раненного вносят в дом, бережно, как брата, укладывают на кушетку. Седовласый «медико» направляет все свое умение, чтобы спасти его, а всемерную помощь в этом оказывает тот, кого девушка зовет «эрмано».