Томас Рид - Одинокое ранчо [сборник]

Фрэнк не колеблется более, но пишет на листке бумаги крупными, нарочито разборчивыми буквами, которые без труда прочтет даже экс-рейнджер:

«Спасен ангелом. Держите строго на юг. Шесть миль отсюда и найдете меня. Тут лошадь, можно идти по следам копыт. Если подождете тут, кто-то придет и проводит вас».

Охотница берет записку, бросает на нее взгляд, словно ей любопытно, как выглядит на письме неведомый ей язык. Но что-то в играющей на ее губах улыбке наводит на мысль, что она знакома с ним, пусть даже поверхностно.

Она не говорит ни слова, просто подходит к юкке и нанизывает листок на один из верхних отростков.

– А теперь, кабальеро, садитесь на мою кобылу. Видите, она ждет вас.

Хэмерсли снова протестует, говорит, что прекрасно может идти. Но запинающаяся походка опровергает эти слова, и все его возражения напрасны.

Молодая девушка стоит на своем, и наконец кентуккиец сдается и неохотно взбирается в седло.

– Теперь, Лолита, смотри, чтобы шаг твой был твердым, или ты не получишь обещанных пиньонов, – заявляет хозяйка мустанга. – Adelante! Nos vamos, senor! [43] Вперед! Едемте, сеньор! (исп.)

С этими словами она начинает путь через заросли полыни. Лошадь идет рядом с ней, а две громадные собаки следуют позади, как бы образовывая арьергард.

Сидя верхом на мустанге, Фрэнк Хэмерсли вершит свой путь, удивляясь необычной провожатой. Встретить такое чудное создание в таком богом забытом углу света, среди безлесной и безводной пустыни, в сотне миль от ближайшего цивилизованного поселения!

Кто она? Откуда взялась? Куда ведет его?

На последний вопрос ответа ждать недолго – девушка снова и снова подбадривает путника, говоря, что до места назначения уже недалеко.

– Вон там! – восклицает она наконец, указывая на два похожих на курган возвышения, вздымающихся подобно близнецам над плоской равниной. – Между ними лежит наш путь. Оттуда нам останется рукой подать – мы уже увидим ранчо.

Молодой прерийный торговец не отвечает. У него мелькает только мысль о том, как странно все это: прекрасная незнакомка, ее отвага, удивительная осведомленность наряду с наивностью, благородное поведение, живописная одежда, охотничье снаряжение, громадные псы, следующие по пятам, притороченная к седлу добыча, мустанг, на котором он, Фрэнк, сидит. Все это теснилось и перемешивалось у него в голове, приобретая облик фантастического сновидения.

Сцена, представшая его глазам, после того как они обогнули ближайший из курганов-близнецов и вошли в похожую на ворота теснину между ними, кажется ему столь же нереальной. Внизу – в углублении в несколько сот футов, лежит эллипсовидной формы долина, будто кто-то вырезал в поверхности равнины огромный бассейн. Но овальная форма подсказывает кентуккийцу, что это может быть кратер потухшего вулкана. Но где тогда лава, некогда изливавшаяся из жерла? За исключением двух холмов по обеим сторонам, вся местность, насколько хватает взора, ровная, как поверхность мирно спящего озера. Да и само углубление не похоже на вулканическое – ни черных стен, ни шлака, ни обратных потоков лавы, ни груд пемзы. Напротив, тут все поросло свежей зеленью: деревья с листвой разных оттенков, среди которых выделяются темные тона виргинского дуба и пекана, более светлые тона тополей и осыпанные цветом ветви дикой мелии. Серебристый диск в самом центре долины свидетельствует о стоячей воде, а белые прожилки говорят о пенных потоках, низвергающихся водопадами и каскадами. Близ озерца, в самой середине, в небо над макушками деревьев поднимается столб синеватого дыма. Это признак жилья, и стоит путникам продвинуться еще немного по впадине между холмами, как их глазам открывается дом.

По сравнению с унылой равниной, по которой Хэмерсли брел так долго, долина кажется ему раем – достойным прибежищем для пери [44] В восточной мифологии – доброе волшебное существо в образе прекрасной крылатой женщины, охраняющее людей от злых духов , приведшей его сюда. Это похоже на пейзаж, нарисованный на углубленных стенах овальной впадины с безоблачным небом, подобным оболочке из голубого стекла, аркой смыкающимся над ним.

Сцена кажется почти нереальной, и снова молодой прерийный торговец начинает сомневаться в правдивости того, о чем говорят ему органы чувств. В конце концов, это может оказаться плодом воображения, результатом перенапряжения ума и претерпленных страданий. А быть может, виной всему пустынный мираж, так часто обманывавший его и прежде? Нежный голосок звучит снова, рассеивая его сомнения.

– Mira, caballero! [45] Смотрите, кабальеро! (исп.) Теперь видите, куда мы направляемся? Уже совсем близко, нужно только крепко держаться в седле следующие ярдов сто или около того. Там крутой спуск и тропинка узкая. Сдвиньте колени и доверьтесь кобыле, она хорошо знает дорогу и доставит вас в целости и сохранности. Так ведь, Лолита? Ну конечно, девочка моя!

Мустанг издает тихое ржание, словно отвечая на вопрос.

– Я пойду вперед, – продолжает девушка, – поэтому отпустите поводья и предоставьте Лолите самой находить путь.

Дав указания, проводница резко поворачивает направо, где тропа, проходя почти перпендикулярно склону, спускается в долину. Сопровождаемая идущим по пятам мустангом, она бесстрашно устремляется вниз.

Спуск определенно очень крут, даже для пешехода, и будь у него возможность решать, Хэмерсли отказался бы одолевать его верхом. Но выбора у него нет, так как не успел он даже выразить протест, Лолита пустилась в путь, высоко задрав задние и опустив передние ноги, как если бы стояла на голове! Всаднику не остается ничего иного, как повиноваться и держаться в седле. С этой целью он продвигает вперед ноги, а спину откидывает на круп так, что плечи его оказываются между связанных за голени убитых антилоп. В этом положении Фрэнк остается до тех пор, пока не обнаруживает, что едет вперед, а на лицо ему падают солнечные лучи – это значит, лошадь снова движется по ровному грунту.

– Теперь, сеньор, можно сесть прямо, опасность миновала, – доносится до него голос хозяйки Лолиты. – Ты вела себя молодцом, кобылка! Yeguita! [46] Кобылочка! (исп.) – добавляет девушка, нежно потрепав мустанга по гриве. – Ты получишь обещанные орешки пиньон, целую квартилью! [47] Квартилья – мера сыпучих тел, равная 13,87 л.

Снова заняв место впереди, она направляется по бегущей среди деревьев дорожке, все еще уходящей вниз, но теперь по пологому склону. Рассудок Хэмерсли находится в смятении. Причудливые сцены, вещи, мысли и видения роятся перед ним, молодой человек снова начинает думать, что чувства либо обманывают его, либо обманываются сами.