Элисон Уэйр - Анна Болейн. Страсть короля

– Боже правый! – прошептала Анна, откидываясь в кресле. – Раз она играет в эту игру, какой иной исход намечен, кроме брака? Если только она ему не надоест, о чем я горячо молюсь. Но подобные меры для сохранения ее девственности намекают, что ее готовят занять место королевы. Уж мне ли не знать! И если Кромвель с радостью этому содействует, значит и впрямь относится к такой возможности серьезно. Я давно подозревала, что он стал моим врагом, и теперь появились доказательства. Что ж, он услышит об этом от меня!

Пылая гневом, Анна вызвала в свой кабинет Кромвеля.

– Ваша милость… – Он низко поклонился. – Какой приятный сюрприз!

– Не пытайтесь обмануть меня, господин секретарь. Я только что узнала о вашей любезности по отношению к Сеймурам. Вы с готовностью уступили им свои покои, чтобы мой муж мог развлекаться с любовницей.

– Ваша милость не должны ее так называть. Госпожа Сеймур – очень добродетельная леди. Будь иначе, я бы не согласился.

– Добродетельная или нет – а мне хотелось бы не иметь в этом сомнений, – но пытаться увести супруга у своей госпожи. Отличный пример достойного поведения!

– Нет, мадам, нет. – Кромвель посмотрел на Анну в упор. Ей-богу, он зашел слишком далеко! – Могу я дать вам совет? Не вмешивайтесь в государственные дела. Король этого не любит.

Возмутительно!

– Вы имеете в виду, господин секретарь, что не хотите, чтобы я помешала вашим планам относительно монастырей? Парламент одобрил их закрытие, и теперь вы сделаете короля богатым и благодарным. Но он прислушивается и к моему мнению, я еще пользуюсь его расположением, что вам, вероятно, не по нраву, и намерена яростно противиться расходованию монастырских богатств на подкуп поддержки главенства короля над Церковью. Думаю, король будет шокирован, узнав, что, прикрываясь Евангелием и рассуждениями о религии, вы преследуете собственные интересы.

– Все не так! – запротестовал Кромвель, и Анна почувствовала, что он начинает сердиться.

Приятно было пробить эту стену напускной внешней невозмутимости.

– Значит, вы не строите планов распродать все? И не берете взяток за передачу церковной собственности и бенефиций врагам истинной доктрины?

– Я верный слуга короля, – холодно ответил Кромвель.

– Думаю, сэр Томас Мор говорил то же самое, и посмотрите, что с ним приключилось! Послушайте, господин секретарь, поскольку меня поддерживают и другие сторонники реформ. Один из них – Джон Скип, мой податель милостыни. Мы намерены добиться того, чтобы значительная часть конфискованных богатств была потрачена на образовательные цели и благотворительность. Это пойдет на благо всем.

– И вы думаете, король с вами согласится? – Кромвель покровительственно улыбнулся, будто Анна – ничего не понимающая дурочка. – Казна пуста. Король любит жить на широкую ногу. Я не могу представить, чтобы он отказал себе в возможности разбогатеть.

– Король добродетелен, – возразила Анна. – Он почитает образованность. Я знаю, что смогу убедить его прислушаться ко мне, и вам это тоже известно.

Кромвель продолжал улыбаться:

– Мы это увидим, мадам.

– Увидим! – (Перчатка была брошена.) – А вы тем временем перестаньте потакать госпоже Сеймур или у вас будут большие проблемы. – С этими словами Анна отпустила его.

Когда на следующий день Генрих пришел к ней ужинать, Анна завела разговор о монастырях:

– Сир, я знаю, вам нужны деньги, но не стоит ли направить часть монастырских богатств на образование и благотворительность? Мне на ум приходит масса достойных причин сделать это. Генрих, вы прославитесь основанием школ и поддержкой ученых. Вы сможете создавать кафедры в университетах и организации для помощи бедным, которые находятся в отчаянном положении, ведь им станет еще труднее после закрытия монастырей.

Генрих смотрел на нее с новым восхищением.

– Мне нравятся ваши идеи, Анна.

– Вас будут вспоминать через много столетий как короля, который вместе с чтением Библии на английском языке даровал своим подданным возможность получать образование. И это будет более значительным свершением, чем любая военная победа.

– Клянусь Святой Марией, вы говорите правду! Монастыри владеют невообразимыми богатствами – так мне говорят, – их хватит и на пополнение казны, и на все то, о чем вы говорите.

– Такие цели гораздо более достойны, чем продажа земель ради подкупа лордов.

– Может быть, и придется кое-кого умаслить, Анна, но вы правы. Часть денег нужно использовать на достойные цели.

Они увлеченно обсуждали эти цели в деталях и чувствовали себя как в старые добрые времена. Общие интересы создавали ощущение близости. Но самое главное – Генрих к ней прислушался. Ее влияние оставалось силой, с которой другим следовало считаться. Хотелось бы ей посмотреть на лицо Кромвеля, когда Генрих с энтузиазмом станет расписывать ему эти новые перспективы. Тогда он поймет, что она его обошла!

И на этом она не остановится. Как королева Эстер, она избавит королевство от продажных министров и в то же время покажет Генриху, что не потерпит неверности. Анна возвращала себе власть и влияние.

В Страстное воскресенье она велела своему подателю милостыни произнести проповедь в Королевской часовне на тему текста: «Кто из вас обвиняет меня в грехе?»

Анна сидела рядом с Генрихом, когда отец Скип поднялся на кафедру.

– Королю следует быть мудрым и не поддаваться уговорам злонамеренных советников, которые подталкивают его к неблаговидным поступкам, – начал он. – Советник короля должен хорошо подумать, какие советы он дает по поводу изменений в давно заведенных порядках. – Отец Скип сделал паузу и огненным взглядом обвел размещавшуюся внизу паству, не оставляя сомнения в том, кого он имеет в виду.

Анна покосилась на Генриха – тот сидел с задумчивым видом. Именно на это она и рассчитывала. Кромвель нахмурился.

– Посмотрите на пример царя Агасфера, которого коварный министр подтолкнул к избиению евреев, – продолжал Скип. – Министр этот был Аман, который пытался уничтожить Агасферову королеву Эстер. Но после того как Эстер раскрыла его гнусный замысел и спасла евреев от преследований, Амана повесили по закону и справедливости. Таким образом эта добрая женщина, которую царь Агасфер очень любил и которой верил, потому что знал ее как своего всегдашнего друга, вышла победительницей.

Генрих кивал с видом мудреца. Он прекрасно знал эту историю – даже заказал гобелены с изображениями сцен из нее.

Скип добрался до самой сути истории:

– Среди прочих своих злодеяний Аман убедил Агасфера в том, что уничтожение евреев принесет ему десять тысяч талантов, которые перейдут в царскую сокровищницу и послужат к личной выгоде царя. – (Анна почувствовала, как Генрих заерзал.) – Так и в наши дни мы имеем причины сетовать, что Корона, введенная в заблуждение дурными советниками, возжелала получить церковную собственность и получит ее. Мы можем только сожалеть об упадке университетов и молиться о том, чтобы необходимость в обучении не была упущена из виду.