Виктор Мануйлов - Жернова. 1918–1953. За огненным валом

Итак, бывший подполковник Дудник пропал без вести, хотя командир роты старается это скрыть. Никто не видел, никто не знает, куда он подевался после того, как пристрелил лейтенанта Плешакова. Не исключено, что его прихлопнули свои же. Если это так, значит, в батальоне есть человек или группа лиц, которую Дуднику удалось нащупать.

Такая версия очень нравилась старшему лейтенанту Кривоносову. К тому же она оправдывала его пребывание в штурмовом батальоне не только в глазах начальства, но и своих собственных. Эту версию необходимо было раскрутить.

Итак, возникает вопрос: кто это таинственное лицо или организация, которым помешал бывший подполковник Дудник? Если учесть, что Дудник с самого начала был сориентирован на выяснении истинного лица бывшего капитана второго ранга Пивоварова, который в роте пользуется особым авторитетом среди бывших офицеров и играет роль что-то вроде попа для исповеди, и на бывшего майора Гаврилова, человека несдержанного, резкого и не особо скрывающего своего отношения ко всему происходящему, — так вот, если иметь это в виду, то копать надо вокруг этих двоих. Правда, Дудник ничего особенного о них Кривоносову не сообщал, разве лишь то, что они осуждают огульное подозрение в предательстве всех бывших военнопленных. Но этого слишком мало, чтобы начинать «дело». А тот факт, что эти двое будто бы посвящают все свое свободное время рассуждениям о возможном существовании жизни на других планетах солнечной системы, так это для отвода глаз — дураку ясно.

В этот день с утра старший лейтенант Кривоносов допросил уже четырнадцать человек из роты лейтенанта Красникова. Он торопился. Даже обедать не пошел вместе со всеми, хотя просто обязан был присутствовать на офицерской пирушке. Но он знал, что при нем там никто и рта не раскроет, так что лучше оставаться на своем месте и заниматься делом, а о чем там будут говорить, ему доложит ординарец комбата.

Кривоносов похватал наскоро из котелка, не разбирая вкуса, и снова стал вызывать к себе людей. Ему было просто необходимо к концу дня составить подробное донесение о проведенном ротой лейтенанта Красникова бое и подробно осветить в нем настроения среди бывших офицеров накануне важных событий. А что события не за горами, его уведомили в контрразведке дивизии. Не сообщить же об исчезновении Дудника Кривоносов не мог, следовательно, обязан сообщить и о мерах, принимаемых для выяснения обстоятельств. Тем более что списки его осведомителей лежат в сейфе начальника отдела «Смерш» подполковника Голованова. А подполковника Голованова интересуют голые факты и ничего больше. Фактов же никаких нет.

Старший лейтенант Кривоносов нервничал. Ему казалось, что зацепочка где-то рядом, что еще одно усилие — и он раскроет целую организацию если не фашистских агентов, то антисоветски настроенных бывших офицеров, что практически одно и то же. Вот только бы найти эту зацепочку, и он бы размотал весь клубок.

А ведь зацепочка имелась, и весьма существенная, но он, Кривоносов, упустил эту зацепочку, не придав значения письму лейтенанта Николаенко. А в контрразведке корпуса придали, затребовав у Кривоносова все факты об антисоветских настроениях лейтенанта. У Кривоносова никаких фактов не имелось, разве что единственное письмо, отправленное брату, в котором он высказывал мысли, недостойные советского офицера. Но из этих мыслей кашу не сваришь, хотя не исключено, что он не только излагал их в письменном виде, но и вслух среди офицеров роты. Теперь Николаенко, принимавший участие в бою, находится в медсанбате чужой дивизии по случаю ранения. В донесении Красникова сказано, что ранение у взводного легкое. А вот когда он вернется, тогда можно будет взяться и за него… Но время-то уходит. Не сидеть же сложа руки и ждать, когда в батальоне случится какое-нибудь чепэ. За это начальство по головке не погладит.

Кривоносов встал из-за стола, прошелся несколько раз по тесной землянке, возбужденно потирая руки, попил из жестяного чайника воды и тут же, едва услыхав шаги спускающегося в землянку человека, вернулся к столу и уткнулся в бумаги.

Пивоваров переступил порог землянки, ударившись головой о низкую притолоку, потер ушибленное место, поправил шапку, прошел к столу и доложил, что прибыл-де по вашему приказанию… Доложив, потянул с головы шапку. Шапку он стягивал медленно, будто ее приходилось отдирать от волос, как присохший к ране бинт.

— Садитесь, Пивоваров, — показал Кривоносов на табуретку возле стола.

Пивоваров сел, табуретка под ним скрипнула, он слегка поерзал на ней, пробуя ее на прочность, и затих.

Все это время Кривоносов с брезгливой усмешкой наблюдал за бывшим капитаном второго ранга. Он этой брезгливой усмешкой и расслабленной позой своей давал понять, что видит Пивоварова насквозь и никакими уловками его не провести.

— Вы знаете, зачем я вас вызвал? — спросил Кривоносов, решив сыграть в открытую.

Но Пивоваров игры не принял, хотя ему было известно, что смершевца особенно интересует, куда подевался бывший подполковник Дудник. Два месяца общения с энкэвэдэшниками в фильтрационном лагере кое-чему научили Пивоварова. Он твердо усвоил, что всякие намеки следует пропускать мимо ушей, а отвечать лишь на те вопросы, которые затрагивают тебя самого и никого больше. Он мог бы сказать: «Да, знаю, вас интересует подполковник Дудник». Но тогда надо говорить, откуда он это узнал. К тому же не исключено, что сам Пивоваров интересует смершевца совсем по другому вопросу, и не стоит усложнять себе жизнь по собственному почину, ибо здесь любое слово вставят в строку. И он ответил:

— Нет, не знаю.

Кривоносов откинулся к стене, его скуластое лицо расплылось в широкой понимающей улыбке.

— Так-таки и не знаете? Вы же умный человек, Пивоваров…

— Я был умным, старший лейтенант, когда носил знаки различия капитана второго ранга. Но это было давно. С тех пор я заметно поглупел.

— Значит, не хотите отвечать, — констатировал Кривоносов и склонился над столом. Рот его сжался, глаза сузились, желваки на скулах набрякли. — Жаль, очень жаль.

— А вы, старший лейтенант, меня еще ни о чем и не спрашивали, — произнес Пивоваров и уставился в угол, приготовившись к долгому и бессмысленному сидению.

— Ну, положим, те, кто уже побывал здесь, успели раззвонить, о чем их спрашивали, и вы, разумеется, шли сюда с готовыми ответами. Разве не так, Пивоваров?

— Нет, не так, старший лейтенант. Во-первых, вы каждого предупреждаете, чтобы он о разговоре с вами никому ничего не говорил. Во-вторых, мы люди военные и сами знаем, о чем можно говорить, а о чем нельзя.

— Скажите, вы с Гавриловым друзья?