Вриндаванлал Варма - Мриганаяни

— Я выдал её за раджу. Раджа — воплощение бога и поэтому вправе жениться на девушке из другой касты. Ему всё дозволено. А тебе нет.

— Но мы твёрдо решили пожениться.

— Лакхи беременна?

— Нет, мы чисты, как вода Ганги!

— Ты оскорбил священную реку! Не упрямься, пусть Лакхи покинет твой дом, иначе тебя изгонят из касты!

— Но в Раи, кроме нас, пет гуджаров и ахиров.

— Никто в деревне не станет пить воды, которой вы коснётесь. Вас будут обходить стороной.

— Ну и пусть! Я увезу Лакхи в Гвалиор.

— Ты опозоришь раджу. Его подданные станут говорить, что шурин раджи безбожник.

— Не в Гвалиор, так ещё куда-нибудь, но такой несправедливости я не снесу! И непременно расскажу радже, как жестоко вы обошлись с нами.

— Я — брахман. И раджа бессилен что-либо сделать со мной. Если он прогневается, я уйду из этого княжества. Так что не пугай меня. Я недаром изучал шастры. Иди хоть сейчас к радже.

Злой ушёл Атал от жреца и, вернувшись на ток, сказал Лакхи:

— Иди сполосни кувшин и принеси воды.

Кувшин, весь щербатый, стоял здесь же на току. Лакхи подошла к реке, старательно вымыла его и зачерпнула воды. Когда она вернулась к Аталу, она заглянула ему в лицо и испугалась.

Атал сполоснул руки. Потом взял кувшин и сказал:

— Садись рядом.

Лакхи недоумевала:

«Что всё это значит?»

Атал возвёл глаза к небу.

— О, всевышний! Я — юноша, Лакхи — девушка. Клянусь именем Ганги, отныне и на всю жизнь она будет моей, — произнёс он.

Потом закрыл глаза и слегка наклонился вперёд. По щекам его текли слёзы.

— Что ты делаешь? — спросила Лакхи и вытерла Аталу слёзы. В голосе её звучала радость.

Атал поставил кувшин на землю.

— Положи свою левую руку в мою.

Лакхи протянула руку.

— Теперь ты навеки моя. Пусть изгонят меня из общины, пусть забросают камнями, мне всё равно. Ничто не в силах разлучить нас. Ответь же, моя ты теперь?

Печаль как рукой сняло, на щеках Лакхи заиграл румянец, на губах появилась улыбка, озарив радостным светом её лицо.

— Твоя, — ответила девушка.

— Сегодня же скажу всей деревне, что мы — муж и жена!

— А признают они наш брак?

— Не признают — не надо. Заберём свои пожитки и уйдём в Гвалиор.

— Я не хочу в Гвалиор.

— Почему?

— Сперва надо самим чего-нибудь добиться, показать, на что мы способны.

— Я что-то не понимаю.

Тут Лакхи рассказала ему всё, что говорят про них в деревне.

— Я не желаю, чтобы меня называли служанкой, пусть даже моей золовки, а тебя слугой или нахлебником. Бог дал нам силу и любовь к труду. Нам нечего бояться. Добьёмся удачи, — приедем в Гвалиор.

— Но я всё равно сегодня же объявлю всей деревне, что мы муж и жена. Они не решатся в открытую оскорбить нас. Это брахман успел забыть, как мы, рискуя жизнью, охраняли и его самого, и священные книги! А крестьяне, я думаю, помнят, что мы для них сделали.

— Поступай, как считаешь нужным.

— Ничто меня не испугает.

— А я всегда буду рядом с тобой.

— Знаю.

Атал не замедлил поделиться своей радостью с крестьянами и тотчас пожал плоды своей неосторожности.

— Не бывать в пашей деревне этому, — сказал один. Другой заявил:

— Они совершили грех! Проклятая калиюга!

— Ахирка идёт в дом гуджара!

— Если бы в деревне были ахиры, они убили бы их!

— А что сказал баба-джи?

— Он прямо сказал, что это грех.

— Но ведь Атал — родственник раджи.

— Ну и что? Радже дозволено жениться на девушке любой касты, он может привести в дом столько жён, сколько пожелает, — большим людям всё можно. У них это не считается грехом. Но Атал?! Боже, помилуй нас! Да ещё задаётся! Разговаривает со всеми так, словно ходил паломником в Каши или в Рамешвар!

— А может, раджа на их стороне? Может, Нинни подговорила его вступиться за Атала и Лакхи?

— Против веры никто не может пойти. Даже раджа. Иначе он недолго продержится на троне.

— А если Ман Сингх обрушит на нас свой гнев, тогда что?

— Как что? До Бунделкханда рукой подать. Переселимся в соседнее княжество и станем подданными раджи Орчхи. Что у пас, золото, что ли, зарыто здесь! Двое идут против бога, и мы не потерпим этого! А простим грех — бог покарает: опять нагрянут тюрки.

— Какой он честный, наш баба-джи! Он сказал: «Если раджа предложит мне даже пол княжества, я всё равно не буду читать мантр во время обхода огня!»

— Слыханное ли дело, чтобы буйвол женился на корове?

— Мы давно уже заприметили, что Лакхи беременна. Атал подумал, что всё равно месяцев через пять все узнают об этом, — вот и решил объявить о своей женитьбе и оставить деревню в дураках.

— Он хочет совершить обход огня! Хочет получить наше благословение!

— Уж жили бы себе вместе, только потихоньку. А то ведь ни стыда ни совести у этого Атала. Заявляет о женитьбе во всеуслышание, словно панчаята и в помине нет! Словно мы ничего не значим! Люди мы, конечно, бедные, но принадлежим к высокой касте!

— Соблазняет угощением! Одарю, говорит, ладду! [161] Ладду — пирожное Да пусть подавится ими!

— Есть и пить вместе с ним, сидеть рядом, разговаривать и даже смотреть в его сторону — позор!

— Атал уйдёт в Гвалиор!

— Вот и хорошо! Пусть Лакхи прислуживает радже! Зато тюрки больше не нагрянут в нашу деревню!

— Какой испорченной оказалась эта девчонка!

— Не известить ли ахиров из соседней деревни? Они сразу же решат дело как надо!

— Правильно! Перестанем разговаривать с Лакхи и Аталом и известим ахиров. Всех радже не перебить!

— Или уйдём в княжество Орчха!

В тот же день под баньяновым деревом, у храма, был созван панчаят. Он решил изгнать Атала и Лакхи из общины. Жрец не только не защищал их, но сделал всё, чтобы панчаят принял такое решение.

К Аталу явился нат Пота.

— Атал Сингх, — сказал он ласково, — тебе нельзя оставаться в деревне: в любой момент сюда могут прийти ахиры и убить вас. Да и мы тоже попадём в беду: ведь все знают, что ты и Лакхи были добры к нам, несчастным. Надо быстро решить, что делать.

Атал задумался.

— Ахиры непременно придут сюда. Из всех соседних деревень. Раджа и тот ничем не поможет: он бессилен, когда дело касается веры, — продолжал нат.

— Ты прав! — вырвалось у Атала.

— Ну, что надумал? — спросил Пота.

— Право же, не знаю, что и делать, — ответил Атал упавшим голосом.

— У тебя два выхода, — заметил нат, — убежать отсюда вместе с Лакхи или отказаться от неё.

— Что?!

Пота произнёс смиренно:

— Я ведь для тебя стараюсь. Может, что не так сказал, — прости. Но это истинная правда.

Атал снова задумался.

— Мир велик, — тихо промолвил нат. — Уходи подальше отсюда и живи в своё удовольствие. Только не вздумай идти в Гвалиор. Гвалиор ведь совсем рядом, ахиры и там не дадут тебе покоя. Будут ходить к радже и требовать, чтобы он наказал тебя.