Вриндаванлал Варма - Мриганаяни

Ман Сингх хотел возразить, но передумал: если старшая рани разойдётся, её не уймёшь. И он заметил лишь:

— Вы правы, Мриганаяни действительно скучает без своих лесов. Она так метко стреляет, что могла бы посрамить искуснейших стрелков.

Но Суманмохини продолжала тем же язвительным топом:

— Что же в этом удивительного? Перед женщиной, которая сумела поразить в самое сердце великого махараджу, должны склонить голову мужчины всего света!

— Посмотрели бы вы, махарани, как метко она поражает цель.

— С тех пор как она приехала, она только и делает что поражает — вас, меня, всех. А посмотреть, как она стреляет, я, разумеется, могу.

— Махарани, она одной стрелой убила огромного тигра и, ухватив буйвола за рога, повалила его на землю.

— Знаю, махараджа, слыхала уже. А ещё мне рассказывали, как однажды, когда у них дома нечего было есть, она убила здоровенного кабана и, взвалив его на спину, одна притащила в деревню. Представляю себе, какая она сильная и крепкая!

— Мриганаяни — дочь кшатрия. А лишений и невзгод у кого только не бывает, но вы увидите, как высоко подымет она наше знамя, как возвеличит всех нас, когда научится грамоте и овладеет искусствами!

— Махараджа прав! Мриганаяни уже и сейчас возвеличивает нас, прыгая по стенам Карн-Махала в дорогих шёлковых нарядах, подаренных вами.

Ман Сингху были неприятны эти насмешки над простодушной девушкой, привыкшей к лесу и полю, а теперь запертой в тесных стенах Карн-Махала. Однако он подумал: «Надо быть поласковей с Суманмохини, тогда у неё не будет повода бросать в адрес Мриганаяни подобные колкости».

Остальные семь рани не были столь строптивы. Они во всём подчинялись Суманмохини и никогда не ссорились между собой, однако в глубине души испытывали муки ревности. Когда же появилась Мриганаяни, ревность их слилась в единый поток, который направляла злая и коварная Суманмохини. Ман Сингх сразу понял это, и в нём заговорила гордость:

«Неужели правитель такого большого княжества не в состоянии справиться с восемью женщинами?»

Но разум отвечал: «Даже с одной женой нельзя справиться, а восемь жён доставляют больше хлопот, чем восемь таких княжеств, как Гвалиор!»

«Что же делать?» — спрашивал себя Ман Сингх и тут же отвечал: «Ничего. Надо разговаривать с Суманмохини спокойно, ласково и смиренно. А её насмешки, брань и колкости обращать в шутку».

После короткого молчания Ман Сингх сказал:

— Мриганаяни постарается ничем не выделяться, жить так, как живёте вы, подчиняться установленному вами порядку и не нарушать ваших представлений о добродетельном поведении.

Она постарается ни в чём не перечить вам, как и я, — со смехом заключил Ман Сингх.

Суманмохини слегка улыбнулась в ответ. Она осталась довольна.

«Я кое-что для него ещё значу», — подумала старшая рани.

— А теперь позвольте мне уйти, — сказал Ман Сингх. — Я должен поговорить с Байджнатхом, к тому же вот-вот явится министр, днём я не успел потолковать с ним о государственных делах. — Последние слова Ман Сингх произнёс твёрдым и решительным тоном.

— Откуда теперь у махараджи время? — снова съязвила Суманмохини. — Бедному министру, наверное, одному приходится ломать голову над всеми государственными делами: вы ведь так заняты! Не знаю, как у вас нашлось время зайти ко мне!

Однако раджа оставался невозмутимым и со смехом ответил:

— Времени у меня сколько угодно. Скоро для вашего удовольствия устроим состязание певцов!

Узнав о приходе Ман Сингха на женскую половину дворца, явились и остальные семь его жён и, войдя в покои Суманмохини, почтительно приветствовали раджу. Поговорив с ними недолго, Ман Сингх попрощался и ушёл.

Байджнатх только что окончил занятия со своей ученицей и теперь сидел в одиночестве.

— Скажите, ачарья, — первым делом спросил Ман Сингх, — каковы успехи вашей новой ученицы?

— Махараджа, — отвечал Байджу, — в прошлом рождении она, наверное, была самой музыкой, и мне прядётся немало потрудиться, чтобы стать достойным её учителем.

На губах у Байджу играла тонкая улыбка, отмеченная непосредственной искренностью, ту же искренность можно было прочесть и в его глазах.

— Однако играть на вине куда труднее, чем петь. Чтобы овладеть этим инструментом, надо очень много времени?

— Совсем мало. Так мало, что даже представить себе трудно. Как раз сегодня махарани просила меня поскорее обучить её игре на вине.

Ман Сингх выслушал это не без удовольствия.

Когда он вошёл в покои Мриганаяни, она с увлечением беседовала с Калой о музыке.

«Какая она милая, какая красивая!.. — подумал Ман Сингх. — Пусть резвится, пусть прыгает, словно мартышка, по стенам и башням дворца, я не стану неволить её, пусть остаётся свободной, как прежде!»

При появлении Ман Сингха Мриганаяни и Кала замолчали. Кала на этот раз была без повязки: глаза у неё перестали болеть, но были ещё слегка воспалёнными. По губам Мриганаяни пробежала улыбка.

— Кала, — сказал Ман Сингх, — махарани должна много заниматься. Посмотрим, кто из вас устанет быстрее. Мриганаяни хочет догнать тебя. Сколько времени понадобится ей на это?

Кала ответила с наигранной кротостью:

— Месяц-два, не больше. А потом она будет заниматься с ачарьей одна. Мне не угнаться за махарани: она способнее меня, и голос у неё намного лучше. Но я счастлива, что пока ещё могу служить махарани. Вот закончим занятия музыкой и пением, тогда примемся за живопись.

Ман Сингх остался доволен и спросил:

— Когда же вы думаете приступить к занятиям живописью?

— Очень скоро, — ответила Кала.

В это время в дверях кашлянула служанка.

— Что случилось? — спросил Ман Сингх.

— О повелитель! К вам пожаловали министр и ачарья Виджая Джангам. Министр просил повелителя прийти как можно быстрее. Дело не терпит отлагательств.

— Передай, сейчас буду.

Служанка вышла.

— У министра, наверное, накопилось много дел, — сказала Мриганаяни. — Когда освободитесь, приходите.

Ман Сингх рассмеялся.

— Ты будешь тратить свой досуг на занятия музыкой, пением и живописью. А я — на дела.

Кстати, скоро Виджая Джангам будет играть на вине, непременно послушай его.

— Хорошо, — ответила Мриганаяни. — А потом я вам сыграю, услышите, чему научилась я за сегодняшний день. Идите же.

Ман Сингх весело попрощался и отправился в гостиную, где его ждали министр, Виджая Джангам и Байджу.

— Ачарья, вы будете обучать новую махарани грамоте и шастрам, — сказал Ман Сингх, входя в гостиную. — Махарани хочет знать всё. Завтра же приступайте. А сегодня хорошо бы послушать вашу игру на вине.

Виджая и Байджу сидели, понурив головы. Министр был явно чем-то озабочен.

— Нет, махараджа, настало время сменить вину на лук, — произнёс Виджая.