Вриндаванлал Варма - Мриганаяни

— Почему это? — удивился Ман Сингх.

— Султан Мальвы Гияс-уд-дин напал на Нарвар.

— Когда вы узнали об этом? — спокойно спросил Ман Сингх.

— Только что, минут двадцать назад. Жители соседних с Нарваром деревень бежали. Магрони разрушена. Нарвар окружён.

— Где сейчас Сикандар Лоди?

— В Дели. Никак не поладит со своими сардарами.

— А что делает Бегарра из Гуджерата?

— Он всё воюет с раджпутами Саураштры и с португальцами.

— Махарана [170] Махарана — великий князь Читора Раймал — союзник султана Мальвы. Но мы относимся к нему, как к старшему брату. Ему не удалось отговорить султана от похода. Но раз султан не признаёт никаких договоров, Раймал вправе считать себя свободным от взятых обязательств. Завтра же мы выступаем в поход! Сообщите об этом махаране. Кстати, напишите, чтобы он остерегался делийского падишаха Сикандара. Сейчас нам было бы на руку столкновение Раймала с Сикандаром.

Проследите, чтобы граница по Чамбалу охранялась с особой тщательностью. Я освобожу Нарвар и тотчас вернусь.

У министра отлегло от сердца. Он даже ощутил прилив сил. И сказал с воодушевлением:

— Тотчас же прикажу бить в барабаны и сзывать войска. К утру всё будет готово.

Раджа пожелал ему успеха и тут заметил, что Байджу сидит, не поднимая глаз.

— Ачарья Байджу, вы хотите что-то сказать? — спросил раджа.

И хотя Байджу вовсе не хотелось говорить, у него вырвалось против воли:

— Махараджа, Шер-хан — субедар султана в Чандери — тоже выступит со своим войском. Не знаю только, пойдёт он на Нарвар или на Гвалиор.

— Я знаю, Радж Сингх из Чандери жаждет получить Нарвар, — ответил раджа. — Но я не стану рисковать и выступлю в поход лишь после того, как буду убеждён в полной безопасности Гвалиора.

— Я завтра же начну занятия с вашей рани. Война не помешает нам, — заметил Виджая.

— Не должна помешать, — твёрдо сказал раджа и уже совсем другим тоном попросил Виджаю: — Сыграйте нам на вине, а ачарья Байджнатх пусть споёт.

Министр многозначительно посмотрел на Виджаю, потом на Байджу. Виджая понял его и сказал:

— Махараджа, надо осмотреть луки, проверить, не затупились ли наконечники стрел. Сейчас не время наслаждаться музыкой и пением: услышат воины и, чего доброго, последуют примеру своего раджи — вместо того чтобы готовиться к походу, возьмут ситары [171] Ситар — музыкальный инструмент и начнут как ни в чём не бывало играть.

Ман Сингх больше не настаивал и, когда министр, Виджая и Байджу ушли, вернулся к Мриганаяни и рассказал, зачем приходил министр. Услышав о войне, Мриганаяни вспомнила про свой лук со стрелами и про копьё.

— Если бы махараджа позволил, я на врагах проверила бы свою меткость, — сказала она.

Ман Сингх ответил весело:

— Только не сейчас. Но ты не огорчайся. Война эта не первая и не последняя. Я буду думать о тебе, и это придаст мне сил. Томары не раз наносили поражение султанам Мальвы в долинах Нарвара, и из этого похода я тоже надеюсь, вернуться с победой.

Мриганаяни стало жутко при мысли о том, что раджпутки, вместо того чтобы с оружием в руках помогать мужьям, сидят дома, а если враг врывается в крепость, сжигают себя и своих детей на погребальном костре.

— Об одном прошу тебя, — сказал раджа. — Продолжай занятия, а я желаю тебе успеха решительно во всём. Хочу, вернувшись, увидеть тебя по-прежнему весёлой и счастливой. С тобой будет Кала, она разделит твоё одиночество. Занимайся всё время делом, и ты не узнаешь тоски. Ачарья Виджая ставит труд превыше всего.

Мриганаяни вдруг вспомнила Лакхи, и у неё вырвался вздох. Ей вдруг очень захотелось, чтобы её подруга была сейчас вместе с ней.

— Пошлите в Раи за Лакхи и братом, — попросила она раджу.

— Хорошо, я сейчас же пошлю за ними. К утру Атал и Лакхи будут здесь, — пообещал Ман Сингх.

Он тотчас же распорядился отправить в деревню Раи всадников на верблюдах и после этого стал готовиться к предстоящему походу. К восходу солнца войско было в полной боевой готовности. Ждали только приказа.

В это время вернулись посланные в Раи всадники. Они привезли с собой только жреца Бодхана, который рассказал Ман Сингху о том, как поженились Атал и Лакхи, как их изгнали из общины и как однажды они исчезли вместе с натами.

— Махараджа, они совершили неслыханный грех! Деревня не могла простить их! Счастье ещё, что они ушли, не то плохо им пришлось бы.

— И вы спокойно смотрели на всё это! — с болью воскликнул Ман Сингх.

Бодхан ощутил лёгкую тревогу.

— Махараджа, что мне оставалось делать? Я всего лишь деревенский жрец, не мог же я пойти против шастр.

— Ачарья Виджая Джангам знает шастры не хуже вас. Но он осуждает жестокости кастовых установлений.

— Виджая Джангам заблуждается. Я могу поспорить с ним о шастрах.

— Когда?

— Хоть сейчас! Пошлите за ним. Книги мне не нужны, я и так готов вступить с ним в поединок.

— Хорошо! Но прежде скажите, возникало ли когда-нибудь у вас или у подобных вам косных брахманов желание вступить в спор о шастрах с маулви и муллами?

— Разумеется, повелитель, и если представится возможность, я не упущу её. Ни на шаг не отступлю от своего. Я крепко стою на ногах.

— Ноги у вас есть, это верно, а вот есть ли у вас глаза?

— Да простит меня махараджа, но брахман — глаза индуса. И если эти глаза не видят, значит — все слепые!

— Выходит, вашими глазами узрели крестьяне из Раи грех в женитьбе Атала и Лакхарани?

— Иначе они и не могли.

— Несчастные, тёмные люди! Они смотрели глазами глупца!

— Махараджа может гневаться, но сложенные в древние времена шастры и пураны были и вечно останутся неизменными, правоверный брахман не может пойти против истин, которые они проповедуют!

— О боже! Должен же ты когда-нибудь даровать этим слепым и глухим зрение и слух, иначе мы погибнем!

— Я знаю, махараджу ввёл в заблуждение безбожник Виджая Джангам. Позовите его! И вы услышите, как я буду вести с ним спор о толковании шастр.

— А сколько это займёт времени?

— День, два, три, четыре, — какое это имеет значение? Всё зависит от того, долго ли Виджая Джангам будет упорствовать!

— Боевые рожки, рамматы [172] Раммат — музыкальный инструмент , барабаны, ржанье коней зовут нас на бой с врагом. Так что же, по-вашему, я должен пренебречь этим?

— Шастры, махараджа, превыше всего! Все мы смертны, а шастры вечны.

— Ваш фанатизм уже разрушил счастье двух прекрасных юных существ! И если они погибли, то в этом повинны вы.

— Да будет славен махараджа! За веру смиренный брахман готов жизнь отдать! Можете казнить меня, если желаете!

— Дурака не в силах вразумить даже Брахма! Вы ведь всё толкуете превратно. Сейчас я занят, мне надо идти. А вернусь из похода, непременно рассужу вас с Виджаей.