Вриндаванлал Варма - Мриганаяни

Атал дрался самозабвенно. Стрелять из лука он не мог, потому что враги плотным кольцом окружили его, зато меч Атала сверкал, словно молния, разя врага направо и налево. Остальные раджпуты сражались с неменьшим ожесточением. Медленно, но неуклонно пробивались они сквозь вражеские ряды. Казалось, сама смерть бежала от этих смелых, отважных воинов.

Занялась заря. Отблески её заплясали в волнах реки Санк. А бой всё ещё продолжался. Стрела вонзилась Аталу в глаз. Смертельно раненный, упал он с коня.

«Я снова с тобой, моя Лакхи! Ты не успела далеко уйти от меня!» — пронеслось в его гаснущем сознании.

Атал умер, а воины его продолжали сражаться. Они искали смерти, но тщетно. Гибель Атала лишь распалила в их груди пламя ненависти, и они яростно набросились на врага.

А в это время вестовые доложили Сикандару, что со стороны Нарвара на подмогу Ман Сингху движется конница. Как только в Нарваре стало известно о нападении делийского войска на Гвалиор, оттуда тотчас же был выслан десятысячный отряд конных воинов.

Сикандар понимал, чем это грозит ему, и, тщательно всё обдумав, решил увести своё войско в леса и горы, окружавшие деревню Раи.

Войдя в долину, где только что произошло сражение между отрядом Атала и осаждавшим крепость тюркским войском, он увидел, что поле брани усеяно телами тюрок и раджпутов. Словно забыв о вражде, они легли здесь рядом, чтобы забыться крепким, беспробудным сном.

Оказав помощь раненым, Сикандар двинулся дальше.

«Ни Гвалиором не овладел, ни крепостью Раи. Однако война ещё не кончена. Вызову из Антарведа новое войско. Одна его часть поведёт осаду Гвалиора, другая — Нарвара. Тогда эти крепости не смогут помогать друг другу», — думал султан.

Когда Сикандар снял осаду Гвалиора, Ман Сингх оставил одного из военачальников в крепости, а сам, беспокоясь за судьбу Раи, двинулся вслед за отступающим противником. Но Сикандара он не нагнал: тюрки были уже далеко.

Глубокая печаль овладела Ман Сингхом, когда он увидел убитых Атала и его военачальников в шафрановых одеждах. «Что заставило их броситься в объятия смерти? Ведь они знали, что я приду на помощь. Неужели нельзя было подождать всего несколько часов? И врагов нигде не видно. Что же произошло?!»

Ман Сингх поскакал в крепость. Ворота были открыты, и в крепости толпились крестьяне. Они рассказали радже о героической смерти Лакхи. Ман Сингх подошёл к тому месту, где был сложён погребальный костёр. Пепел ещё не остыл, Чуть поодаль лежали украшения Лакхи и среди них — жемчужное ожерелье, которое он надел ей на шею тогда, во время охоты. Тяжело вздохнув, Ман Сингх поднял украшения и передал их одному из своих телохранителей. Потом, оставив в крепости небольшой отряд, вернулся в Гвалиор к Мриганаяни.

С трудом сдерживая рыдания, выслушала Мриганаяни Ман Сингха.

Раджа положил перед ней украшения Лакхи и сказал:

— Помнишь? Я подарил ей это жемчужное ожерелье на охоте, в тот день, когда открылся тебе в любви.

Слёзы брызнули из глаз Мриганаяни.

— Я повешу ожерелье над своей картиной.

Ман Сингх стал утешать Мриганаяни и ушёл, лишь когда она немного успокоилась: ему надо было отдать кое-какие распоряжения. Прежде всего Ман Сингх взялся за повышение боевой мощи своей армии. Он знал, что тюрки продолжают двигаться но дороге на Агру, но не стал преследовать их. «Главное сейчас — укрепить войско», — думал он.

Переправившись через Чамбал, Сикандар соединился со своим резервом в Этаве и тотчас повернул назад. На этот раз огромная делийская армия была разделена на две части. Одна её часть, возглавляемая самим Сикандаром, двинулась на Нарвар, другая — на Гвалиор.

Ман Сингх понимал, что вне крепости войско его недолго сможет противостоять многочисленной армии противника. Поэтому он выделил несколько конных отрядов, которые должны были постоянно тревожить делийское войско, а сам с остальным войском укрылся за крепостными стенами.

Сикандар осадил Нарвар. Однако нарварцы по пали духом: они считали свою крепость неприступной. И недаром: её и в самом деле нельзя было взять штурмом.

Но Сикандар не сомневался в победе. Султан Мальвы, который в своё время хотел овладеть Нарваром, был ему не страшен. Власть правителя Мэнди сильно ослабла: между раджпутами и тюрко-патханами шли бесконечные распри. И Сикандар считал, что с Мальвой он сможет расправиться в любой момент.

«Главное — захватить Нарвар. После этого пойду на Чандери! Взять Чандери совсем не трудно. Мальва, потеряв Чандери, сама падёт к моим ногам. А потом присоединю к своему султанату и Гвалиорское княжество», — строил планы султан.

На помощь Сикандару пришёл Радж Сингх. Он всё ещё мечтал вернуть нарварские владения своих отцов. Да и как мог он не думать об этом, если бхат, подстрекавший его отомстить за предков, находился при нём неотлучно? Известно ведь, в те времена политику тюрко-патханских правителей направляли муллы, а политику раджей и сардаров — бхаты.

Недаром ведь говорили о бхатах:

Сикандар и Радж Сингх непрерывно штурмовали Нарвар, но крепостные ворота даже не шелохнулись. Нарварцы надеялись, что рано или поздно из Гвалиора всё равно придёт помощь, как это уже не раз бывало. Они не знали, что Гвалиор тоже окружён.

Одиннадцать месяцев длилась осада Нарвара. Сикандар в ярости скрежетал зубами, но уходить не собирался.

«Оружием не возьму, возьму голодом», — решил он.

Так оно и случилось.

Запасы хлеба в крепости кончились. Несколько дней нарварцы держались на древесной коре и листьях, но потом и их не стало. Тогда защитники Нарвара собрались на берегу озера Макардхвадж. Помянули Макардхваджа [235] Макардхвадж (букв. — тот, на чьем знамени изображена рыба) — одно из имен Камы, бога любви и . Поклонились вечно восходящему и заходящему солнцу. В последний раз взглянули на свой храм. Лица у всех были суровыми.

А затем произошло то, что всегда происходило в подобных случаях. Были сложены погребальные костры, женщины взошли на них и погибли в пламени. Воины открыли ворога и с оружием в руках бросились на врагов. Сикандар победил. Но даже его придворный летописец записал в тот день, что Нарвар был сломлен голодом.

Хотя Сикандар одержал победу, ярость его не утихла.

— Вы получите Нарвар лишь после того, как я разрушу его до основания, — сказал он Радж Сингху. — А сейчас не хотите ли пройти со мной в крепость и взглянуть, как орудуют молотками мои воины?

Радж Сингх не пошёл, потому что знал: его будут обвинять в том, что он спокойно смотрел, как тюрки разрушают индусские храмы, и даже не пытался помешать им.