Виктор Мануйлов - Жернова. 1918–1953. Выстоять и победить

Артподготовка еще не закончилась, когда в воздухе появились «юнкерсы» и начали утюжить минные поля, которые за ночь успели восстановить наши саперы и на которых уже подорвалось несколько немецких танков. Другие самолеты бомбили узлы обороны, сосредоточенные в основном на скатах холмов и возвышенностей.

Затем пошли танки.

Отрывистые выстрелы наших противотанковых пушек слились с выстрелами немецких танков и самоходок, издалека заговорила наша же дальнобойная артиллерия, «катюши» в течение нескольких минут выплескивали в небо дымные струи огня, в небе гудели наши и немецкие самолеты, окрестности затягивало дымом и бурой пылью — и весь этот грохот, то усиливаясь, то на некоторое время ослабевая, топтался на одном месте, протягивая свои пыльные лапы в ближайшие наши и немецкие тылы.

Через два часа ожесточенного боя немецкие танки прорвали вторую линию обороны полка Лысогорова как раз в том месте, где вчера четыре танка Вологжина вели свой первый и вполне успешный бой. Возникла угроза, что они могут прорвать и третью линию и уж во всяком случае выйти на тылы второй.

— Товарищ майор! — окликнул Вологжина, снова наблюдавшего за полем боя с вершины холма, старший сержант Семенков. — Вас вызывает «Семнадцатый».

Вологжин и сам успел оценить прорыв немецких танков и мотопехоты через порядки второй линии обороны, поэтому, сбегая с холма, крикнул сержанту:

— По машинам! Командиров танков ко мне! — и, достигнув своего танка, взял из рук радиста шлемофон и прижал к уху.

— «Восемнадцатый» слушает.

— Майор! Фрицы опять прорвались там же, где и вчера. Нужна твоя помощь, — услыхал Вологжин взволнованный голос подполковника Лысогорова.

— Понял. Выступаю.

И посмотрел на командиров своих танков, стоящих рядом.

— Идем с интервалом в тридцать метров вдоль оврага. После рощи выходим на скат вон той высоты и там становимся в засаду. Как только немцы подойдут на триста-четыреста метров, расстреливать в первую очередь «тигры» и «пантеры». Далее по обстоятельствам. В случае моей гибели командование взводом берет на себя старший сержант Семенков. Всё. По машинам.

Это место на склоне гряды, образованной когда-то движением ледника, Вологжин присмотрел давно. Здесь дожди, талая вода и ветры прорыли неглубокую щель, в которую танк помещался по самую башню. Правда, было одно неудобство: если танк поднять повыше, ему приходилось стоять в наклоненном положении, что сужало сектор обстрела, но если немного расчистить площадку от камней, подровнять ее, то лучшего места для засады не найти. И Вологжин велел еще недели две назад такие площадки подготовить. Однако подготовили лишь одну: подготовить больше помешали другие заботы. Вологжин сам въезжал на своем танке на эту площадку и примеривался, как отсюда, с высоты метров, примерно, в тридцать, вести огонь вниз, по дороге, если на ней окажутся танки противника. Выяснилось, что надо немного опустить нос, тогда будет в самый раз: сверху даже «тигра» можно раздолбать любым снарядом. А им снизу ничего не светит, потому что с дороги видны лишь ствол орудия и часть башни — он сам проверял.

Сейчас готовить площадки для других танков не было времени, и он приказал старшим сержантам Арапникову и Семенкову оставаться внизу, в промоинах же, укрыться от авиации маскировочными сетями и действовать из-под них короткими наскоками: выскочил, пару выстрелов, откатил назад, сменил позицию, снова вперед — и так до полной победы.

Он так им и сказал: «До полной победы». А что он еще мог им сказать? Не маленькие, сами поймут, до какой черты им стоять на этом месте.

А сам повел свой танк наверх. И неожиданно встретил там, на подготовленной площадке, артиллерийских корректировщиков. Впрочем, сразу и не разобрались, кто такие: трое, в нашей форме, один офицер. Может, немцы. Может, перекинувшиеся на их сторону казаки, о чем ходили самые разные слухи, может, власовцы. Всякое может быть.

Офицер вскочил, замахал руками, заорал:

— Куда претесь, черти! Не видите, что ли, занято?

— А ну дай очередь над их головами, — приказал Вологжин пулеметчику. — Пониже, пониже. Вот так, пусть землю понюхают. — И, откинув крышку люка, высунул автомат и крикнул: — Кто такие?

Офицер поднял голову от земли, ответил:

— Старший лейтенант Клецков из сто седьмого артполка. Ведем корректировку огня своих батарей.

— Документы! — приказал Вологжин, не отводя автомата от прижавшихся к каменному днищу сухого русла людей. — И своему механику-водителю: — Прутников! Возьми у них документы.

Офицер встал, протянул свое удостоверение.

— Вы за это ответите, — сказал он. — У меня приказ командования. Я должен корректировать огонь: вон они прут как, а вы — документы! Какие к черту документы, — все более накалялся его крик. — Под трибунал захотели?

Вологжин соскочил с брони, подошел к старшему лейтенанту.

— Не ори! Эту площадку мы давно подготовили для танка. Так что придется потесниться, товарищ старший лейтенант Клецков, — и Вологжин вернул удостоверение офицеру.

— Но вы же стрелять будете — и вас сразу же засекут. А наше дело тихое.

— Ничего, подниметесь повыше — дальше виднее будет. А там бой рассудит. И поторопитесь: мне машину надо установить.

— Ладно, так и быть, — сдался старлей. — Пойдем ребята наверх. А то нас тут прихлопнут вместе с этим утюгом.

И корректировщики, пригибаясь, чтобы не было видно со стороны, полезли выше со своей рацией, а экипаж, поставив танк на место и натянув над ним сеть, приготовился к бою.

Едва заняли позиции — вот и немцы. Впереди мотоциклисты, за ними бронетранспортеры — разведка. А уж за ними… в пыли и дымной пене разрывов наших снарядов надвигалось целое полчище «тигров», «пантер», средних танков, самоходок, а среди них выделялись огромные «фердинанды», восьмидесятитонные чудовища с толстенной броней и мощной пушкой.

С противоположного холма открыли огонь противотанковые орудия. С бронетранспортеров посыпались панцергренадеры. Многие из них кинулись туда, где скрывались танки Вологжина: промоина была заметна с дороги, она обозначалась кустиками терна, крупными валунами и грудами камней, которые когда-то стаскивали с полей, расчищая пашню.

Противопехотные мины, которыми была напичкана лощина, и короткие злые очереди из танковых пулеметов отбросили немцев назад.

Вологжин медлил открывать огонь. Вот когда немец подставит свои борта, тогда уж наверняка, тогда только успевай заряжать. К тому же немецкая разведка прошла по дороге, даже колесные бронетранспортеры прошли и прошли они над минами, вернее, там, где мины стоять должны. Может, там стоят какие-то особые мины, рассчитанные на тяжелые танки. Как бы там ни было, а надо ждать.