Лев Демин - Семен Дежнев — первопроходец

Бекетов не сказал, разумеется, казакам, что немалый куш от этих пошлин попадает в пользу Парфёна Ходырева. Внешне покладистый, приветливый — это великий корыстолюбец, лихоимец и казнокрад. Таможенный голова был близким сообщником Парфёна. Об их злоупотреблениях говорил весь острог. Поговаривали также, что группа казаков и промышленников, обложенных Парфёном, написала на него жалобу и отправила её с оказией тобольскому воеводе, которому якутский острог подчинялся. Ждали реакции воеводы.

— Учтите, казаки... — продолжал свои наставления Парфён. — Отправляетесь в дальний поход, придётся вам снаряжаться за свой счёт. Покупать коня, а то и двух, полное снаряжение, припасы. Это обойдётся вам рубликов в пятьдесят, а то и шестьдесят.

— Ого! — воскликнули казаки. — Где возьмёшь эти пятьдесят или шестьдесят рубликов?

— Вот и думай, казак, где их взять, — продолжал Пётр. — Каково твоё годичное жалованье?

— Ты же знаешь, сотник. На него и одного коня не купишь. Тем более двух коней со всем снаряжением и припасами, — ответил за всех Дежнёв.

— Верно, не купишь... А вот если у тебя припасена пушнина, не о чем и задумываться. Так-то, казаки.

Отправляя казаков за сбором ясака в якутские и тунгусские поселения, Бекетов старался ставить во главе таких небольших отрядив опытных казаков или десятников, служивших на Лене не первый год. Во время походов за ясаком казаки могли заниматься охотничьим промыслом и набираться опыта у начальника отряда.

Так Дежнёв попал ранней зимой в небольшой отряд, состоявший из Нескольких человек, во главе с Иваном Беляной, сыном тобольского стрельца. Он прибыл на Лену вместе с Семёном Ивановичем, но в пути они мало общались и познакомились только в Якутске. Но к тому времени Иван был уже искусным охотником, напрактиковавшись в приобских лесах. В Якутске Беляна первым делом обзавёлся двумя охотничьими собаками, рыжими, длинношёрстными сибирскими лайками. Собаки непременно сопровождали его во всех походах.

Иван объяснил казакам своего маленького отряда, что в охоте на соболя применяются разные способы. Зверька ловят капканом, ловушкой, стараются поразить меткими выстрелами из лука, если обнаружили его на высоком дереве. Самый нежелательный способ охоты на соболя — ловля его с помощью капкана. Зверёк, защемлённый капканом, бьётся в предсмертных судорогах и может повредить шкурку. Или сам отгрызает себе лапку, чтобы спастись бегством. Предпочтительнее всего выйти по следу на нору, в которой укрылся соболь, и брать его с помощью сетки.

— Испробуем сей способ, — сказал Беляна, указывая на свежие крохотные следы на снегу.

— Это соболий след? — недоверчиво спросил один из казаков.

— Натурально, соболий, — убеждённо ответил Беляна. — Всмотритесь все и запомните его. А теперь действуем.

Иван пустил по следу собак. Лайки принюхались к едва заметным отпечаткам на снегу и рванулись вперёд. Вскоре раздался их яростный лай. Собаки остановились у корневища огромной толстоствольной лиственницы и принялись разгребать передними лапами снег, открывая отверстие норы.

— Укрылся голубчик. Вот сейчас мы тебя и возьмём, — сказал охваченный охотничьим азартом Беляна. — Приготовь-ка, Семейка, кусок бересты и подожги. А вы, братцы, раскиньте над норой сеть.

Иван отогнал собак и прикрикнул на них, чтоб утихомирились. Дежнёв высек с помощью огнива и трута огонь и подпалил бересту.

— Давай сюда ещё пригоршню мха, — распоряжался Иван. — Мох хорошо чадит и даёт много дыма. Сейчас мы выкурим его, голубчика.

Мох нетрудно было собрать со стволов старых замшелых деревьев. Беляна сам выхватил у казака ком мха, запалил его от горящей бересты и сунул в отверстие норы. Через некоторое время из норы выскочил охваченный страхом гибкий зверёк, и вот он уже бился в сетке, словно пойманная рыба. Беляна мёртвой хваткой сдавил соболю шею и, удостоверившись, что он бездыханен, бросил в мешок.

Выследили и другого соболя на макушке разлапистого кедра. Заметили соболя и собаки, разразившись разливистым лаем и подпрыгивая вокруг дерева.

— Кто снимет его метким выстрелом? — обратился Беляна к казакам. — Старайтесь попасть в глаз. Кто возьмётся?

— Разве попадёшь в глаз? Всё равно что в горошину целиться.

— Дозволь, Иван, мне, — вызвался Семён.

— Стреляй, коли ты такой меткий.

Дежнёв взялся за лук, натянул тетиву, прицелился, выпустил стрелу. Поражённый стрелой соболь упал в снег. Беляна поднял убитого соболя, оглядел и протянул Семёну Ивановичу.

— Это твой по праву. Неплохой выстрел, казак, где это ты так наловчился?

— С малолетства с тятенькой на охоту ходил, присматривался. А потом и сам, случалось, стрелял куропаток, белок. У нас на Пинеге, почитай, всякий мужик охотник.

Другой раз, уже ранней весной, но ещё по снегу, Дежнёв оказался на нижнем Алдане. В составе маленького отряда, который возглавлял Василий Бугор. На Лене Бугра считали уже старожилом. Это был человек неуёмный, размашистый, шумливый, задиристый, к тому же заядлый охотник. Пожалуй, главным качеством этого человека, имевшего чин десятника, было правдолюбство, готовность протестовать против всякой неправды, стоять за справедливость. А таких правдолюбцев, как известно, далеко не все любят.

Ехали верхом по берегу Лены, а потом Алданом. Если отряд отправлялся за сбором ясака, начальник острога предоставлял казённых лошадей. Далеко не у всех казаков имелись собственные кони. Обзаводились своими лошадьми те, у кого успешно шёл личный пушной промысел и кто уже имел семью и кое-какое хозяйство.

Лишь в тех случаях, когда казак отправлялся в дальний поход, который мог затянуться на многие месяцы или даже годы, неизбежно приходилось обзаводиться личными лошадьми. Даже если ради этого приходилось влезать в долги, обращаться к услугам ростовщика.

Перед выходом отряда за ворота острога сам Ходырев давал напутствия:

— Напоминаю, казаки... Строго запрещается продавать нерусскому населению оружие. Речь веду о всяком оружии, как и о боеприпасах, будь то пищали, порох, свинец, сабли, копья, панцири. Плохо будет тому, кто нарушит сей запрет.

— А что будет? — с дерзким вызовом спросил Бугор.

— Батогами будет бит, — ответил Ходырев.

Уже в пути Бугор сказал Дежнёву:

— Слыхал, что говорил Парфён? Запрещается, мол, продавать туземцам всякое оружие. А торговые и промышленные люди чихали на сей запрет, коли выгода превыше всего.

— Откуда знаешь?

— Знаю, коли говорю. Оружие ценится высоко, и за него можно получить много пушнины. В этом деле и Михайло Стадухин не безгрешен.

— Михайло-то здесь при чём? Не купчина, рядовой казак, как все мы.

— Не скажи, Семён. Ты вот рядовой казак. Дали тебе угол в гарнизонной избе. А Михайло, не твоего поля ягода, поселился в избе торгового человека Васьки Щукина. Сам охотой не промышляет, а пушнину у казаков и якутов скупает. Значит, деньжонки водятся. С купцами здешними какие-то дела имеет. Слышал я, что связи его с купечеством тянутся ещё с Устюга.