Лев Демин - Семен Дежнев — первопроходец

— Тебе легко рассуждать, Семейка. Ради чего мои люди отправились на дальнюю реку? Ради правильной жизни, щедрой добычи.

— Не грабежом же потребно добывать сию добычу.

Как Стадухин отреагировал на такие слова? Дежнёв потом утверждал, что Михайло не сдержался и дал волю рукам своим. «И он, Михайло, учал меня, Семейку, бить по щекам и ополники (выделанные шкурки — Л.Д. ) из рук вырвал». Мы видим, что на разумные и справедливые слова Дежнёва Стадухин, человек вспыльчивый и невыдержанный, ответил рукоприкладством. Мог бы Семён Иванович дать сдачи. Человек он был физически сильный, правилами кулачного боя владел ещё с юности. Да сдержал себя, пересилив обиду.

Не давала покоя Стадухину мечта любой ценой стать полновластным хозяином на Анадыри. Главной помехой на пути к достижению этой цели был Семён Мотора, наделённый официальными полномочиями анадырского приказчика. И Стадухин начинает действовать, не гнушаясь применять самые разбойные, недостойные приёмы: Мотора внезапно исчез. Тщетно ожидали его товарищи девять суток, переживая за него, высказывая самые тревожные предположения и догадки: пронзила беднягу анаульская стрела, задрали волки, утонул. И только Семён Иванович высказался уверенно:

— Рука Михайлы. Подлое дело.

И оказался прав. На десятый день пришёл в зимовье Мотора, голодный, истерзанный, в синяках и кровоподтёках. Поведал товарищам, что с ним произошло. Схватили его люди Стадухина и заковали в колоду. И держали его в колоде, подвергая угрозам и запугиванию до тех пор, пока не согласился Мотора подписать «добровольное» отречение от своих прав предводителя правительственного отряда и анадырского приказчика в пользу Михайлы Стадухина.

— Чтобы высвободиться из плена, такую бумагу я подписал, — рассказал Мотора. — Ворога не грех и обмануть. Выполнять сие обещание не собираюсь, коль вытянул его с меня бесчестным насилием.

Дежнёв распорядился усилить охрану зимовья, а за его стены дозволил выходить только втроём и вооружёнными. А Моторе дал возможность отлежаться после перенесённых волнений и побоев. Но Стадухин продолжал переманивать людей из отряда Моторы-Дежнёва, прибегая как к уговорам, так и к запугиванию. Сохранились документальные свидетельства таких попыток, впрочем, безуспешных. Люди видели в обоих тёзках, Семёнах Ивановичах, людей спокойных, уравновешенных, дельных и авторитетных руководителей, уважали их и вовсе не горели желанием перебегать к Стадухину с его тяжёлым, неуравновешенным и деспотичным характером.

История с похищением Моторы вызвала глубокое возмущение в отряде. Люди негодовали и готовы были взяться за оружие. Мотора и Дежнёв стали совещаться, что делать дальше, как избежать усобиц, а может быть, и кровопролития.

— Михайло не остановится, — говорил Дежнёв. — Злобный он человек, упрямый и настойчивый. Любым путём постарается сломать нашу волю или выжить с Анадыри.

— Устоим ли? У Стадухина сил больше, — сказал с горечью Мотора. — Не объявлять же войну этому вору и разбойнику.

— Что ты предлагаешь, дружище?

— Идти всем отрядом на другие дальние реки, — ответил Дежнёву на его вопрос Мотора. — Давай ещё посоветуемся с людьми.

Собрали весь отряд, выслушали все мнения. Многие поддержали Мотору — идти на дальние реки.

— В Восточной Сибири неоткрытых рек ещё много, — высказался Фома Пермяк. — Земли и пушного зверя всем хватит. И нет нужды враждовать и сталкиваться со стадухинцами. Ведь не уживёмся рядом.

И оба предводителя, оба Семёна Ивановича, Мотора и Дежнёв, приняли решение идти по первому снегу на оленьих нартах на реку Пенжину, протекающую к юго-западу от Анадыри за горным хребтом. К Пенжине довольно близко подходят истоки правого индигирского притока Майна. Однако этим путём русские ещё никогда не ходили и поэтому представляли его очень смутно. О реке Пенжине, о пушных богатствах Пенжинского края доходили через анаулов смутные рассказы. Мотора и Дежнёв поделились планом выйти в богатые пушниной земли, отыскать там коряцкие становища и объясачить проживающие там племена.

Попытка достичь Пенжины закончилась неудачей. Не располагая проводником-вожем, отряд три недели проблуждал по горной безлюдной местности на водоразделе между бассейном Анадыри и верховьями Пенжины. Кончились съестные припасы. Пришлось ни с чем возвращаться в прежнее Анадырское зимовье. Стадухин было возрадовался, что выжил своих соперников с Анадыри. Теперь же ему снова пришлось мириться с их соседством.

Покидая Анадырский край, отряд Моторы и Дежнёва не подготовился к зимовке, не заготовил на зиму припасов и поэтому оказался в тяжёлом положении.

Стадухин, сопровождаемый двумя казаками, сам заявился в зимовье Моторы и Дежнёва. Стадухинцы уже побывали здесь, обшарили его и забрали всё, что покинувшие его первопроходцы не сумели взять с собой.

— Возвратились, голубчики? — приветствовал их Михайло насмешливо, с ехидцей в голосе.

— Возвратились, как видишь, — спокойно ответил Дежнёв.

— Пошто так быстро?

— Дороги не знали. Заплутались в горах. А как твои дела, Михайло?

— Дела как сажа бела, как говорят у нас на севере. Иначе говоря, скверны наши делишки. Послал я девятерых служилых людей вниз по Анадыри к анаулам ясак собирать. А те анаулы внезапно напали на моих людей, всех их перебили. Никто не вернулся.

— Сочувствую, Михайло, — сказал Дежнёв. — А ты не задумывался, пошто такое случилось? Я вот умел с анаулами ладить.

— Ты у нас яко святой угодник, Семейка. Только золотого сияния вокруг башки твоей не хватает.

— А если без шуток, Михайло... Кто виноват в гибели твоих людей? Кто жестокостью и притеснениями восстановил против себя анаулов? Грустную историю рассказал. А виноват-то во всём сам.

— Посыпаешь мне душевные раны солью. Анаулы зело ослабили мой отряд.

— Не мы же в этом виноваты.

— Ты вот ершишься, Семейка, дуешься на меня... А я пришёл к вам, други мои, замириться. Забыть старые распри. Они даже в одной семье случаются. Ты, Сёмушка Мотора, не серчай на моих людишек, коли что не так вышло... Перестарались мужики, обидели тебя. Забудем это, объединим оба отряда и не станем считаться, кто из нас главнее, кто умнее. Пусть во главе отряда встанет троица — ты, Мотора, ты, Дежнёв, да аз грешный. Бог, говорят, троицу любит.

— Давно бы так, Михайло, — согласился Мотора.

Дежнёв не очень верил в искренность Стадухина и не надеялся, что мир с ним будет прочным и долгим. Но всё же не стал возражать. Если не мир, то перемирие — и то хорошо.

Поздней осенью 1650 года Мотора, Дежнёв и Стадухин совершили поход на анаулов, тех самых, которые перебили группу стадухинцев. Анаулы откочевали в низовья Анадыри и не ожидали русских. Пожалуй, это был единственный пример совместных действий правительственного отряда и стадухинцев. Нападением анаулов стадухинский отряд был существенно ослаблен. Это и заставило самонадеянного Стадухина положиться на этот раз не только на свои собственные силы.