Джеймс Пайк - В индейских прериях и тылах мятежников [Воспоминания техасского рейнджера и разведчика]

Тем, кто направлялся на Юг, никаких пропусков не требовалось, но на Север, без разрешения Харди никто попасть не мог. По прибытии в Мерфрисборо я обнаружил, что его охраняют кавалерийский батальон Моргана и три роты техасских рейнджеров. Теперь у меня и в мыслях не было тут задерживаться, напротив, двигаться дальше, что я и продолжал делать неуклонно, но осторожно, и я как раз проезжал через городскую площадь, когда меня приветствовал стоявший на тротуаре мой старый знакомый — мы давно дружили и когда-то вместе служили в полку Джонстона в Техасе. Я собирался пересечь границу под именем Джорджа Адамса, — до сего дня никто не спрашивал, как меня зовут — и это было как нельзя более кстати для меня, так как в противном случае, меня сразу же схватили.

Пока мы так беседовали, постепенно вокруг нас столпилось много людей — они хотели знать, что нового в Кентукки, как мне удалось пройти через расположения янки, а также услышать ответы на многие сотни подобных вопросов. Я сказал им, что пересек Теннесси в 16-ти милях ниже Нэшвилла, возле Понд-Крик, а следовательно, не был у янки, напротив, обошел их, прошел вдоль Ричленд-Крик, а далее у Дэвидсона пересек Шарлотт-Пайк. Я погостил в своем доме, сказал я, а теперь возвращаюсь в Техас. На вопрос, где я живу, я ответил им — в графстве Бурбон, штат Кентукки, а когда они интересовались причинами моего возвращения в Техас, я сказал им, что я уже много лет живу в этом штате, и мой техасский друг полностью подтвердил мои слова.

Потом я повернулся к рейнджеру и задал ему столько вопросов, что он едва успевал отвечать на них. В течение всего времени, пока я отвечал на вопросы толпы, очень импозантный и одетый в простого покроя черный костюм мужчина, неспешно прохаживался туда и сюда и прислушивался к нашим разговорам. Он очень подробно расспрашивал меня своим мягким, но глубоким и мужественным голосом, а потом спросил, был ли я в находившемся недалеко отсюда Лексингтоне. Я ответил ему, что был там. Он поинтересовался тамошними новостями, и я как раз подробно рассказывал ему о том, что там происходит, когда подошедший к этому человеку офицер, обратившись к нему как к капитану Моргану, сообщил ему о каких-то неотложных делах.

Ух, на какое-то время на моей голове стало холодно, вся кровь хлынула к моему сердцу, но я не думаю, что мои чувства отразились на моем лице, поскольку в одно мгновение я осознал всю степень опасности моего положения, и я вновь стал дьявольски осторожен, но, тем не менее, пока он удалялся, я успел внимательно рассмотреть его. Рост — около 5-ти футов и 10-ти или 11-ти дюймов, стройный, румянощекий, круглолицый, черты лица мужественные, светло-серые или светло-голубые глаза, огненно-рыжая эспаньолка и коротко подстриженные, с легкой рыжиной, светло-каштановые волосы. Очень благородной внешности и с приятными манерами. Он, казалось, был всеобщим любимцем, поскольку, всего времени, когда он удалялся, все глаза, казалось, следовали за ним, и, возможно, именно это стало причиной того, что наша беседа практически пролетела мимо ушей окружавших нас людей. Я не мог не чувствовать гордости от того, что теперь я могу сообщить генералу Митчеллу, что я видел самого человека, которого он поручил мне найти.

После ухода Моргана мой друг из Техаса заметил, что в батальоне Моргана очень много ребят из Лексингтона. Я спросил его, есть ли кто-нибудь из них сейчас в городе.

— Собственно, нет, — ответил он, а затем, обратившись к стоявшему рядом человеку, он спросил:

— Джим Б. сейчас в городе?

— Нет, — таков был ответ, к моему большому облегчению, — он в патруле, и с минуты на минуту мы ожидаем его появления.

Этот Джим Б. родился в Лисберге, там же, где и я, и мог бы подтвердить, что я из Огайо. Однако, несмотря на некоторую растерянность, я выразил сожаление, что не могу подождать и увидеть его. Затем, изменив тему разговора, спросив, есть ли в команде еще какие-нибудь бурбонские «мальчики», я счел, что именно сейчас самое время распрощаться и не стремиться приобретать какие-либо новые знакомства. Мой компаньон сел на лошадь, и мы отправились в Шелбивилл.

В пяти милях от города мне стало плохо, и настолько, что я был вынужден остановиться у ближайшего дома. Я хорошо знал, что мой компаньон очень хотел добраться до Шелбивилля тем же вечером, а что до меня, мне вообще он не был нужен. Сообщив ему о своем плохом самочувствии, я сказал ему, что, к сожалению, мы должны расстаться, и потому, стоя у располагавшегося у обочины дома, я пожелал ему «счастливого пути».

Хозяин дома — человек по имени Бидфорд, пригласил меня войти, а сам устроил мою лошадь. Я освободился от своего попутчика, а значит, выздоровел очень быстро. Тогда было около пяти часов вечера, вскоре подали ужин, которому я воздал должное, а затем, сразу же после того, как стемнело, я ушел спать. Дорога кишела мятежниками, некоторые из них заходили в дом Бидфорда, чтобы выпить воды и покормить своих лошадей. Той ночью, когда я спал в этом доме, его — со значительной свитой — посетил офицер, а поскольку комнаты были разделены очень тонкими перегородками, я слышал каждое его слово. Офицера звали Вуд, он был подполковником 1-го Луизианского кавалерийского, и направлялся в Мерфрисборо с приказами для капитана Моргана и Нэшвилл с депешами для генерала Бьюэлла. Он очень много говорил, и мне показалось, что с моим хозяином он находился в весьма близких и дружеских отношениях.

Утром, очень рано, я покинул дом и шел по дороге в Шелбивилл до тех пор, пока он не скрылся из виду, а потом, свернув на первую же боковую дорогу, отправился назад, в свой лагерь. В какой-то момент, на дороге в Лас-Касас, я увидел приближающийся ко мне отряд людей Моргана. Если бы не было иного повода для моего ареста, меня бы можно было обвинить в попытке сбежать на Север, а посему я свернул на едва заметную узкую тропу и пришпорил коня. Они гнались за мной и дышали мне в затылок примерно около мили, прежде чем я скрылся от них в густом кедровнике, но я сильно отклонился от своей дороги. После долгих блужданий я подъехал к дому и спросил женщину о том, как попасть в Лас-Касас, но тут за моей спиной раздалось цоканье копыт — я обернулся — и увидел одного из людей Моргана — ни о чем не беспокоясь, он совершенно спокойно подъехал ко мне.

Обратившись к нему, я сказал, что очень рад его видеть, и что я нуждаюсь в указаниях — как попасть на мельницу Брауна? Как идти далее, я знал достаточно хорошо, там мне помощи не требовалось. Он спросил меня, куда я направляюсь, и после клятвенного обещания крепко хранить вверенную ему тайну, я поведал ему, что я техасский рейнджер, что партикулярное платье на мне для того, чтобы обеспечить успех моего плана, и о том, что я хочу как можно ближе подобраться к янки, чтобы узнать, что стало с моим очень близким другом, который после нашей битвы с 4-м Огайским кавалерийским, словно сквозь землю провалился.