Андрей Караулов - Русский ад. Книга вторая

Что ж, в адрес олигархической власти, установившейся в России в 90-е годы, как видим, это определение применимо вполне…

Юрий Кублановский

Почему только сейчас, в пятом издании «Русского ада», я догадался — наконец — сказать спасибо своим друзьям, родным для меня людям, чьи рассказы, мысли, просто советы сыграли в этой работе огромную роль?

Покойный Валентин Варенников и Леонид Ивашов, покойные Даниил Гранин и Фазиль Искандер, мой учитель Владимир Енишерлов, великий летчик Алексей Леонов, митрополит Марк и митрополит Феофан, Никита Михалков, гениальный ракетчик Юрий Соломонов, Сергей Кургинян, Виктор Ишаев, Леонид Полежаев, Юрий Темирканов, Олег Толкачев, Михаил Лавровский, Евгений Нестеренко, Андрей Битов, Анатолий Карпов, Лариса Васильева, Сергей Калашников, Рамазан Абдулатипов, Севиль Алиева, Александр Хинштейн, Михаил Делягин, Павел Данилин, Андрей Угланов…

Спасибо!

Я ужасно дорожу советами Петра Бирюкова и Александра Лукашенко.

Никто так не заботился об этой рукописи в 90-е годы, как покойный Аркадий Вольский.

Я благодарен Косте Эрнсту и Первому каналу, который сразу же после выхода первого тома «Русского ада» подготовил несколько программ по сюжетам либо намеченным, либо прозвучавшим в этой книге.

Никто из руководителей и редакторов, в том числе и в государственных издательствах, готовивших четвертое и параллельно пятое издание книги, не выкинул из рукописи ни одного слова: я по-прежнему говорю как хочу.

Андрей КАРАУЛОВ 27 октября 2017 года

46-й, Сталин из Кремля едет домой, на Ближнюю дачу. Вдруг резко меняет маршрут:

Воробьевы горы, потом — Каширское шоссе.

Идет страшный ливень. На автобусной остановке — промокшие до нитки люди (навесов тогда почти не было).

Сталин приказывает остановиться. Капитан госбезопасности Турков, «личник» Сталина, ждет распоряжений.

— Иди, Турков, зови людей. Нам и одной машины хватит. Сажай и развези по домам.

Турков бросается на автобусную остановку:

— Товарищи! Иосиф Виссарионович Сталин приглашает вас в наши автомобили. Приказал доставить вас до дома!

Да, об этом тут же узнала вся Москва.

Спектакль? Но какой!

А может, не спектакль?..

В Москве, в «Худлите», книги Титаренко выходили стотысячными тиражами: роман «Минер», повесть «Четверо с базарной площади», другие вещи; у Титаренко почти двадцать книг.

Последняя жертва внесудебной советской психиатрии, Е.М.Титаренко жив до сих пор. Ни разу за эти годы бывший Президент СССР не интересовался судьбой шурина. И не перевел ему ни копейки. В 92-м, в разгар приватизации, главврач психбольницы, назначенный — кто его назначил? — опекуном Титаренко, продал его однокомнатную квартиру. Жить Евгений Максимович мог теперь разве что на улице. И он, похоже, до века будет в психушке, заживо заточенный здесь без суда и следствия… (Прим. Ред.)

В обмен на легитимность, Ленин (весна 1919-го) заявил, что Совнарком готов поддержать международное признание правительства Колчака и согласиться на аннексию войсками Антанты Мурманска, Архангельска, Владивостока… да хоть бы и всей России! Ленин был готов (и Буллит, посол Соединенных Штатов радостно телеграфировал об этом в Вашингтон), чтобы за большевиками оставались только Московская и Петроградская губернии. Тверь и Ярославль. Черте ней, со страной, лишь бы себя сохранить и хоть какую-то власть…

Замечательный детский писатель Корней Чуковский — полукровный еврей. «Чего ждать теперь от детей, если все они выросли на книжках одного жидочка?» — запальчиво (был случай!) воскликнул Александр Исаевич. Чуковскому передали. Он-Люше. Они промолчали. Не задавали ему вопросов. Отвечая, он не мог бы потеряться как человек. В другой раз Корней Иванович сам спросил, что значат вот такие слова: «Система капиталистическая в экономике, в торговле и демократическая в политическом устройстве — по большей части детище евреев, и они же для расцвета еврейской жизни наиболее благоприятны»? Александр Исаевич ответил, что это писал кто-то другой, нет у него таких строк — приписано. В трудную минуту Чуковский предложил Солженицыну свой дом. Солженицын отказался, но ведь предлагали не все. Корней Иванович был первым.

Интересная вещь: мы сегодня (мы все или почти все) судим о Жукове по работе в кино Михаила Ульянова. Не по мемуарам самого маршала, не по книгам о нем, например, Б. Соколова, — нет, книги почему-то отходят в сторону. А перед глазами — Ульянов. Его образ Жукова (хотя современные актеры, Балуев и Меньшов, например, их Жуков-это мощно и интересно). Жуков и Ульянов никогда не встречались. Как так? После «Освобождения», Знаменитой киноэпопеи Юрия Озерова, Ульянов играл Жукова так же часто, как Геловани когда-то играл Сталина. — Актер, отдавший, по его собственным словам, «работе над Жуковым несколько лет», не нашел минуту, чтобы просто перейти улицу (оба жили в самом центре Москвы, в двух шагах друг от друга) и — познакомиться?

Когда Салтыков и Ульянов создавали «Председателя», Михаил Александрович умолял Юрия Нагибина, автора сценария, познакомить его с Кириллом Прокофьевичем Орловским, Героем Советского Союза и Героем Социалистического Труда, председателем колхоза «Рассвет», в 30-е годы-разведчиком-нелегалом.

Ульянов был готов лететь в Белоруссию в любое время, но Нагибин отсоветова: уж больно сложный, непредсказуемый характер у Кирилла Прокофьевича, хотя именно Кирилл Орловский — прообраз Трубникова!

На самом деле Ульянов замечательно сочинил Жукова. И играл он не Жукова, конечно, а свои представления о Жукове, некую мечту, если угодно: Жуков — как исконно русский характер, как живой символ Победы…

Если бы Сталин действительно ревниво к Жукову, своему любимцу, разве он доверил бы ему Парад Победы? Разве стал бы он, единственный из маршалов, в 45-м, уже после войны, Трижды Героем Советского Союза?

Самое главное: Жуков имел собственный расстрельный отряд. И Ульянов это знал! Он знал, что в мае 46-го, когда на даче у Жукова был проведен негласный обыск, Абакумов, руководитель контрразведки, подробно перечислив все богатства, вывезенные Жуковым из Германии, отдельной строкой в рапорте на имя Сталина указал, что на даче «маршала Победы» нет ни одной книги.

Как так? Да так!

Память о жестокости «маршала Победы» навсегда осталась в народе.

В Сталинграде, например, Жуков чудом не расстрелял Виталия Попкова — будущего дважды Героя Советского Союза и Почетного жителя Москвы. Кто-то (кто?) убедил Жукова, что в трагедии первых дней Сталинградской битвы больше всех виноваты летчики.