Андрей Караулов - Русский ад. Книга вторая

Атомный успех развязал Сталину руки…

Только Берия мог ударить Сталину по рукам, и он это сделал.

Спасти Советский Союз от Сталина, значит спасти-всех-от Третьей мировой.

В этой банде Берия действительно был самый сильный. За это и поплатился.

Гавриил Попов предложил перезахоронить Хрущева у Кремлевски стены. «По деньгам будит дорого», — резолюция Ельцина на обращении Попова. Орфография сохранена. (Прим. ред.)

В 45-м в Берлине отряд Серова раньше всех спустился в бункер Гитлера. Там, в «волчьем логове» рейхсканцелярии, были спрятаны архив немецкой разведки-списки агентуры, работавшей в СССР, в Европе и в США, — и сейфы с драгоценностями, деньгами из кладовых берлинских банков.

В одном из сейфов находилась бриллиантовая диадема бельгийской королевы, чем-то похожая на корону. Серов украл диадему, привез ее в Москву и торжественно преподнес своей супруге 24 июня 1945-го, в честь Парада Победы на Красной площади.

Вера Ивановна была женщиной умной и властной. Об этой реликвии не знали даже ее ближайшие подруги: диадема хранилась среди панталон и другого белья в платяном шкафу.

Но в 57-м, под Новый год, женское сердце дрогнуло. Все-таки 12 лет прошло: 57-й-это не 45-й! — В роскошном платье, сделав у знаменитого Цоя на Кузнецком мосту прическу, супруга Председателя КГБ СССР я вилась в Большой театр на премьеру «Снегурочки» с диадемой на голове. В этот вечер она сама была как Снегурочка: жены дипломатов с завистью изучали бриллианты, которые сверкали на копне черных волос, как льдинки на солнце.

Да, это не Картье, не Тиффани: такую красоту невозможно купить!

Хрущев рассвирепел. Кто донес на Председателя КГБ СССР-загадка, но кто-то донес.

Комендант Большого театра Рыбин? Может быть. Но разве Рыбин смыслит в диадемах?..

Приказ не заставил себя ждать, Хрущев-эмоциональный человек, внушаемый; вызов «на ковер» последовал уже наследующий день, 31 декабря, в обед. Иван Александрович, тут же догадавшийся, о чем «будет крик», вошел в кабинет Хрущева… с диадемой в руках.

По дипломатическим каналам реликвию тут же передали в Брюссель, и королева, растроганная до слез, вскоре посетит СССР с неофициальным визитом (первый — королевский! — визит в страну «рабочих и крестьян» за всю историю СССР) и публично, на приеме в Кремле, назовет Хрущева «честным и открытым человеком».

Сергей Павлович Королев скончался во время рядовой хирургической операции. По специальному решению Политбюро, за операционный стол в этот день встал министр здравоохранения Борис Петровский — выдающийся хирург, но в последние годы, увы, оперировавший очень редко, от случая к случаю.

У Королева вроде бы полипы прямой кишки, но Петровский, взяв скальпель, сразу увидел большую раковую опухоль.

Испугался — он не онколог. А ведь это Королев! Опухоль была действительно очень крупная, сложная и размером-с кулак. Вместо того чтобы тут же передать Сергея Павловича дежурной бригаде специалистов-онкологов, находившихся здесь же, рядом с ним, в операционном блоке, Петровский приказал срочно найти академика Вишневского — главного военного хирурга.

Разве можно доверять Королева каким-то там… ассистентам? Что он скажет членам Политбюро?

Вишневский ненавидел Петровского.

Примчавшись в «кремлевку» (почти сорок минут были потеряны) и увидев, в каком состоянии находится Королев, Александр Александрович бросил: «Я трупы не оперирую!»

Нет, он провел операцию (и вроде бы успешно), Королева зашили, Вишневский и Петровский сели за столик, чтобы выпить кофе, и в этот момент Королев скончался: разрыв сердца, Королев не вышел из наркоза.

Хорошо зная, «как оно бывает», Андрей Николаевич Туполев, когда боли в боку (апендицит) резко усилились, обманул «прикрепленного», тайком, через черный вход, явился в Боткинскую и по паспорту брата (они очень похожи) записался, отстояв очередь, на госпитализацию.

В ту же ночь дежурный врач вырезал Трижды Герою Социалистического Труда аппендицит, причем сначала Туполева положили в коридоре, в палатах не было места, зато уже через три дня он был на работе, объясняя недогадливым, что лечиться надо только утех, кто действительно умеет лечить…

Роль в политике красивой фразы Явлинскому однажды объяснил многоопытный Эдуард Шеварднадзе; этот рассказ Явлинский запомнил на всю жизнь.

Рейкьявик, 86-й. Первая (с брежневских времен) встреча Рейгана и Горбачева на «высшем уровне»! Вопрос один, важнейший: сокращение ядерных зарядов.

Чернильницы открыты. Прорыв! Советский Союз и Америка (впервые после Хельсинки) вроде бы договорились, — но в решающий моменту Горбачева сдали нервы. Военные накрутили? Министр обороны? Генштаб?

С Горбачевым — почти истерика. Все говорено-переговорено, точки над i поставлены, а Генсек не владеет собой.

«Подписать — подпишем, — кричит Горбачев, — но СССР разорвет любое соглашение, если база на Аляске, мистер Президент, по-прежнему будет строиться, если вы не прекратите работы по рельсотрону, климатическому и биологическому оружию, генетическому-комару с вирусом Зика — и т. д. и т. п.»

Рейган встал и направился к выходу.

Горбачев замер. Он, как говорится, делал «последнее внушение»… просто так, на «всякий случай»… и вдруг-такой конфуз, встреча сорвана…

— Погодите, мистер Президент, погодите! — Горбачев кинулся за Рейганом.

Они вышли на лестницу.

— Может, вернемся и… подпишем?..

Рейган был очень серьезен:

— Так дела не делаются, мистер Горбачев…

Из его глаз текли слезы.

Впереди — выборы Президента Соединенных Штатов, и договор о сокращении ракет, о ликвидации «Оки» (будущего «Ярел») был ему жизненно необходим.

Что Горбачев и Рейган скажут сейчас миру? Там, в саду, их ждут журналисты, там около ста телекамер… — в тот момент, когда Горбачев, Рейган, Бейкер и Шеварднадзе спускались вниз, на пресс-конференцию, Бейкер нашел слова, сразу успокоившие все человечество:

— Это поражение-больше чем победа!

Красиво? Очень красиво. И понимай как хочешь, что это значит: каждый читатель «Гамлета» есть как бы новый его автор…

По заказу партии Александр Александрович Фадеев сочинил, как известно, «Молодую гвардию». Но роль самой партии там, на Украине, в брошенном под ноги наступавшим немцам Краснодоне, не нашел.

Искал. И не нашел.

Какая, к черту, партия, если все бежали как сумасшедшие? Коммунисты — прежде всего. Это Виктор Гришин, в 41-м-первый секретарь Серпуховского ГК КПСС-ушел из осажденного города последним. Так было не везде, в Краснодоне-не так, Фадеев решил не врать.

Иосиф Виссарионович рассердился: