Андрей Караулов - Русский ад. Книга вторая

Вся страна в ручном управлении.

Человек приходит (пять раз в неделю) на работу с единственной целью — не навредить себе. И своему бизнесу, если он есть, но главное — себе.

Ни с кем нельзя ссориться, ибо неизвестно, какую должность купит себе завтра тот, с кем ты сегодня поссоришься, кем он станет или какой «заказ» сделает — против тебя.

В России сроду, с древнейших времен, никто никогда никого не «заказывал». Сейчас — можно. Любого.

Как описать тебя, новый — могучий и бесконечный — русский страх, это постоянное, всеобщее дрожание перед любым господином, и большим, и маленьким, когда вместо необходимых (ситуация зовет) поступков, решений, действий тут же, мгновенно включается голова, интеллект. Идет просчет: а нужны они вообще, эти поступки, решения и действия? Может быть, лучше, умнее вообще ничего не делать? Совсем!

В 37-м был страх у всех — за собственную жизнь.

Самый жуткий страх из всех самых жутких страхов. За свою жизнь [10].

Нынче другой страх: подленький. Уйти в тень, не услышать чью-то просьбу о помощи, например, просьбу друга промолчать, не подходить к телефону: тихо ускользнуть.

Если страна-такая страна-находится в ручном управлении, путь у страны только один — на кладбище.

В самом деле, может, предки виноваты? Заразили нас страхом, вирус подрос, освоился и мутирует сейчас в свое удовольствие?

Хрущев пережил четыре заговора против себя. Трижды он всех обыграл, на четвертый раз — сдался.

Он уйдет в 64-м, доживет до 71-го, фактически — под домашним арестом. В день похорон у могилы Хрущева будет совсем мало людей, хотя Москва, весь центр, будут оцеплены.

Зачем? Просто так, на всякий случай…

Четыре заговора: Берия, потом — Жуков, потом — Шелепин, которого подслушал — на прогулке с Семичастным — его же охранник [ «прикрепленный», как тогда говорили), ну и, наконец, «серые волки»: Брежнев, Подгорный, Суслов, Малиновский…

Если бы Берия не был грузином, он бы сразу после Сталина, не думая, забрал всю власть в стране. — Не надо, пусть сначала порулит кто-нибудь из ничтожных: либо Хрущев, либо Булганин; без Берии, без его рычагов, эти маршалы все равно что пыль…

Жуков-друг. Булганин — ничтожество, а Жуков-друг.

Как же он ошибся, — удивительно! Хрущев прикончит Берию в секунду, как только спецназ Московского военного округа, небольшой отряд, двадцать человек, налетит, по его приказу, на особняк Лаврентия Павловича у площади Восстания.

А чего было ждать? А?.. Когда Берия (он хотел…) всех арестует? — И ведь Жуков говорил Лаврентию Павловичу Серго, его сын, подтвердил точку зрения Жукова: «только военный государственный переворот смог бы что-то сдвинуть с места», имея в виду, что Булганин тупо, уверенно разрушает армию. И какую! Лучшую в мире!

А сам Жуков? Кто объяснит, почему Жуков шел к захвату власти в стране так нерешительно и так медленно?

1958-й, январь, Тамбов, глухой лес, почти две тысячи диверсантов, подчиняющихся только министру обороны Советского Союза Жукову и начальнику Генерального штаба Штеменко.

Дуайт Эйзенхауэр, коллега Жукова, стал Президентом Соединенных Штатов. Жуков и Эйзенхауэр встретились в Берлине, в 45-м, только Берлин, как известно, брал Жуков, а не Эйзенхауэр. И капитуляцию у немцев принимал Жуков: американцы скромно топтались в сторонке.

Кто объяснит, почему Советским Союзом руководит сегодня это ничтожество — Хрущев? [11]

В июне 57-го «маршал Победы» спас Хрущева от Молотова и «антипартийной группы». Если бы Хрущев тогда был свергнут, Жуков пошел бы следом: его «антипартийная группа» боялась даже больше, чем Хрущева!

«Цезарь! Прикажи мне стать Брутом…»

Жуков мог и без спецназа, конечно, расправиться с Никитой Сергеевичем, но рядом с «хрюшкой» всегда был вернейший человек — генерал Иван Серов. В случае переворота Серов, его войска, остались бы верны Хрущеву, Жуков — об этом знал, у Жукова и Серова были чистосердечные, приятельские отношения. [12]

Это генерал армии Штеменко рекомендовал Жукову назначить начальником тамбовской школы легендарного человека — Хаджи-Умара Мамсурова.

После событий в Испании Мамсуров стал прообразом главного героя романа «По ком звонит колокол?»: Хемингуэй понятия не имел [да и никто не знал), что командир испанцев, полковник Ксанти — советский диверсант, будущий Герой Советского Союза.

Предложение Штеменко — роковая ошибка, она сломает Жукову жизнь.

Мамсуров тут же обратился в Центральный Комитет: что это за школа такая, если Мамсуров подчиняется только Жукову и Штеменко, а его назначение произошло в обход ЦК?

Позже, на Пленуме, Хрущев назовет Мамсурова «настоящим, смелым партийцем». А о подготовке переворота скажет полунамеком: «Недавно Жуков, товарищи, предлагал заменить председателя Комитета государственной безопасности и министра внутренних дел военными работниками.

Чем продиктовано это предложение? Не тем ли, товарищи, чтобы «украсить» руководящие посты в этих органах своими людьми? Как вы думаете, друзья: не является ли это откровенным стремлением установить свой личный контроль над Комитетом государственной безопасности и министерством внутренних дел?..»

В Бога поверить не сложно. Вы попробуйте поверить в людей…

После отставки Жуков был — все оставшиеся до срока годы — как живой мертвец: «Я бы с радостью умер, но смерть отказалась от меня…»

Подсчитано: с 1368-го, за 525 лет, русские дружины провели в войнах 353 года. Что они делили? Особенно в XIV веке? Им было мало земли? Россия погрузилась в такую кровь, что она, эта кровь (даже через поколения), не могла не сказаться на психическом здоровье людей.

Сталин построил великую экономику. И у Гитлера, кстати, тоже была фантастическая экономика; Альберт Шпеер в четыре раза — с 42-го — увеличил объем вооружений Третьего рейха. — Да, у Сталина получилось раздуть народ. Он фантастически преподнес — всей планете — подвиг Чкалова, папанинцев, Гризодубовой и ее подруг, Стаханова… — русский народ стал наконец ценить собственный труд.

В 30-е годы все советские люди видели себя героями. Кто не видел себя героем — тот не советский человек.

Сталин каждый день готовился к войне.

Кто не простит Советам Советы? СССР — инородное тело в Европе.

Война неизбежна.

Если бы Гитлер в 1933-м на выборах проиграл коммунисту Эрнсту Тельману Вторая мировая началась бы в те же самые сроки (если не раньше) и была бы такой же чудовищной.

Версальский договорунизил нацию, были задеты самые коварные, самые больные струны национального самосознания, — и вот они, факельные шествия, вот он, Гитлер; страна Гете и Шиллера с удовольствием стала «фигурять» по Европе в мундирах с символикой рейха…