Андрей Караулов - Русский ад. Книга первая

— Беспокойный ты… — раззевался Грачев. — Вроде бы русский, а отдыхать не умеешь…

И он опять закрыл глаза.

— Куда тебя дьявол несет, Паша? Генерал армии Грачев как счастье и гордость безумной России! Ты ж не птица — тройка, черт возьми, чтоб скакать хрен знает куда, ты ж у нас министр, ты ж… Фрунзе сегодня! Жуков! Рокоссовский! А куда ты несешься, мать твою за ногу? Водки хочешь? Здесь жри! Сколько влезет жри! Надо будет — цистерну подгоним. Зачем нам на Эльбрус-то лезть, объясни!

— С-час возьмем, и там возьмем… — Грачев с удовольствием вытянул ноги. — На снегу!

— Скучно ему, понимаете? — веселился Азат. — Не в себе он вроде как… без фейерверка… На горе-то, Михал Иваныч, мы были… на той… Пал Сергеич запамятовали. Так что не волнуйтесь уж, чудненько все будет, мигом обернемся… туда-сюда… как на ковре-самолете… Ребята адлерские — боги, а не ребята, куда хошь рванут, керосин на неделю схвачен, опытные, значит… Если Пал Сергеич еще что сфантазирует… мы мигом!

Барсуков вздрогнул.

— Погоди!.. Вертолет… что? Не из Москвы? Не федеральный?..

Азат расплылся в улыбке.

— А че ж следы-то следить? На кой хрен, прости господи? Местная машина, газпромовская… за их счет, можно сказать, живем. Мы гоняем, они платят, у них денег как газа…

— Без связи? Без спецсвязи?..

— Ага, налегке идем.

— Как без с-связи… Вы что? А случись война? В-в войсках что?..

— Да какая война… — протянул Азат. — Пауза у нас. Отпуск.

Свобода, короче говоря.

— Президент?! Президент тоже, бл, ждать будет?! Пока вы тут… настреляетесь?!

Барсуков вроде бы говорил, но его слова уже были мало похожи на человеческую речь, он лишь разбрызгивал во круг себя какие-то буквы.

— Э, Михал Иваныч… отличненько все будет, — ласково, как умеют только армяне, протянул Азат. — Какая вой на? С какой такой дурки? С кем воевать-то? С хохлами, что ли?..

— Па-а-авлик, — Барсуков завис над спящим Грачевым, — П-павлик… открой глазки, открой!

— Открыл. Дальше что? — Грачев стоял перед Барсуковым. — Говори, генерал.

Они стояли лоб в лоб, как звери.

«Вертолет, суки, перевернут», — догадался Азат.

— Говори, генерал, — повторил министр обороны Российской Федерации. — Я когда маленьким был, тоже ссал против ветра.

— Ты… дурак? Скажи, Паша, ты дурак? — выпалил Барсуков.

Грачев задумался.

— А сам как считаешь?

— Теряюсь в догадках, товарищ генерал армии!

— Все мужики России, Миша, делятся на две категории, чтоб ты знал! Долбоебы и мудозвоны. Других мужиков у нас мет, извини, конечно. Ты, генерал, в первом батальоне. До веку, так сказать. Я — во втором.

— Кончай, знаешь…

— Не кончай, а заканчивай, — Грачев поднял указательный палец. — А ты нервный, слушай! Нервный, Миша, это не тот, кто стучит пальцами по столу, а тот, кого это раздражает, понял?.. Вот так. Да, я негодяй, генерал, но тебя об этом предупреждали! А еще, Миша, я прагматик: лучше хер в руке, чем п…да на горизонте, — понял? Вот моя философия. И Борис Николаевич… ты башкой, генерал, не крути, сюда, значит, слушай… спокойно и благодарно: Борис Николаевич наш… я ж при Борис Николаиче в люди вышел! Поднялся при нем!

— Послушай, Пал Сергеич! Когда со всех сторон меня обступает лицемерие… — начал было Барсуков, но министр обороны остановил его, резко подняв руку:

— А главное, Миша, вот что: те парни, которые Бориса Николаевича… нашего… в России продвинули, они не ошиблись в нем, однозначно! Точный ход. На таком уровне ошибок уже не бывает. Да я всю грязь уличную готов вылакать как водку, чтобы лежать у его ног. Стесняться я не буду, мой ум любит простор, а с таким государем никому не будет тесно. Все поднимемся. Наш круг, я имею в виду! Вон, Москва, хватай что хочешь, любо объект. Это ж он дает — он, Ельцин!

Так что ты, Миша, когда в Кремль…свой поганый помчишься, чтобы меня там обосрать злонамеренно, ты всем говори: Пашка-афганец, что бы я, сука, о нем лично не думал, Пашка за Борис Николаича нашего жизнь отдаст! Жизнь, как Сусанин в песне!

А почему? А? Знаешь почему, сволочь паркетная?! Пашка при нем, при царе… нашем, Пашка… он же — полководец! Он человек: Павел Грачев! Ельцин ему армию дал. Во 56 как! И не одну армию. Все войска России! Я ж теперь как Барклай-де-Толли! Ты понимаешь, Миша, что такое Барклай-де-Толли! — Грачев обдал его перегаром. — Это, брат, не хухры-мухры, Кутузов, он же никогда министром не был, я проверял. Не дотянулся. А я — министр. Куда мне больше?

Нет, брат, все. Больше мне не надо. Есть Ельцин — есть Пашка. Прямая связь. Нет Ельцина — и Пашки нет, говно я, Пашка, без него, даже со звездами!

Барсуков молчал, ему вдруг стало страшно.

— Вот она, Миша, правда нашего быта… — Грачев уселся обратно в кресло. — Дудаев у вас второй год просит, не слышит же никто: дайте мне, суки, генерал-лейтенанта, и не будет с Чечней никаких проблем, — гарантирую! Он же «грушник», Дудаев, бывших «трутников» не бывает, был парторгом дивизии летчиков-дальнобойщиков. Афган бомбил и хорошо бомбил, два серьезных ордена имеет, но вам… всем от паркетов зеркальных охреневших, вам же трудно понять простого советского генерала! Людей-то, Миша, любить и понимать надо! Я ж когда перед зеркалом в мундире стою… сам себя не узнаю, ей-богу! Он меня… Борис Николаич… Верховным сделал! Как Колчак… я… как Иосиф Сталин в Москве! И кого? Кого он сделал Верховным? Меня, бл, простого десантника!

Грачев все-таки опьянел.

Вертолет летел тихо, спокойно, и все, кто был в вертолете, даже летчики, с интересом прислушивались к разговору двух больших генералов.

— К-кулак видишь, Миша?.. М-мой?! Трогай, бензонасос. Трогай без страха, хотя тебе-то как раз надо бояться! Вот, Миша, где у меня наша страна. Целый год в этих руках держу! Намертво держу, войска без блудни живут, во как я всех за загривок взял! И не надорвался пока, как ваш Гайдар с пацанами!

А ты, блядистка, что тогда здесь делаешь? Прелки катишь.? Где ты был, когда Всевышний мужикам яйца раздавал? Шаришься зачем? Измену ищ-щешь? Нет тут измены, генерал! Ты измену у себя в Кремле ис-щи… — только ты же, Миша, на позитив не настроен!

Короче, так: если ты, генерал, с Борис Николаичем будешь меня ссорить, я сам тебе ананасы отстригу. Убью на х…р. Так десантура моя поработает — Склифосовский не справится, предостерегаю! И башку тебе обратно не пришьют, у всех наших врачей суровых ниток не хватит, да и опыта тоже…

Выпьем, короче, давай…ты нас, десантников, плохо знаешь… — Грачев, кажется, чуть успокоился. — И не спорь со мной!! Здесь ебатуры нет; здесь, брат, генералитет. Ты ж инкубаторский, Миша! А настоящий политик в России всегда мечтает быть Сталиным — понял? Только отродясь не признается. В России, Миша, лишь у Сталина и получилось, потому что он всех в кулаке держал!