Николай Задорнов - Война за океан. Том второй

– Это постарались наши славные аврорцы, – говорил он на «Авроре», – а также с седловины метко бил лейтенант Максутов.

Александр Максутов подумал, что очень лестно, если бы его бомба убила адмирала. Но он помнил, что тогда его орудия не стреляли.

– Я от такой чести отказываюсь! – сказал он адмиралу.

– Больше того, скажу, что в самом деле у меня есть сведения, – говорил Завойко, – что тот адмирал не убит, а застрелился сам, видя всю безнадежность своего положения. Поэтому, господа, ясно, что сила на нашей стороне, и пусть они только высадятся на берег, и мы их тут же встретим как полагается.

До Маркешки Хабарова, который был теперь в стрелковой партии, дошли слухи, что девятнадцатого числа на английском фрегате бомбой был убит адмирал. На батарее аврорские офицеры говорили, что это какая-то случайность, что, возможно, у них своя бомба разорвалась или адмирал застрелился.

«Так это, наверно, я его убил», – подумал Маркешка.

– Как думаешь, не я ли его убил? – спрашивал он Бердышова.

– Нет, куда тебе, – отвечал Алексей. Он не завидовал никогда товарищу, но тут бы не хотел верить. «Зачем бы Маркешке лезть в такие герои! Хотя похоже. Может быть, Маркешка изловчился и ловко припечатал. Хорошо, что он молчит об этом».

И вот опять бой. Самый разгар его. Опять гром. Не конец ли, земля трясется.

Враг приготовил десант. Идут шлюпки. Сразу с пяти судов. Англичане направляются к Озерной батарее. Шлюпки врага подошли к берегу, их колонна лезет на седловину, где уничтожена батарея Максутова. Таковы были доклады, которые получил Завойко.

Там, где кончается Никольская гора, – крутые каменистые обрывы из сырой глины между камней. Обрывы подходят к берегу моря. Внизу только узкая отмель. Правей Никольская гора более пологими обрывами опускается в лесистую низину. У леса отмель пошире. Под обрывом высаживали десант французы, а у леса – на отмель – англичане.

Рослые английские матросы отважно ринулись из шлюпок к берегу прямо по воде. А от фрегатов еще отходили баркасы, полные народа. Страшное зрелище – щетина штыков и, как сильные щупальца, как лапы черепахи или клешни краба, – мощные ряды весел. Большая шлюпка идет совсем пустая, на ней лишь гребцы, два человека на корме, и адмиральский флаг полощется. Это адмирал союзной эскадры пошел брать город.

– Паря, как за товаром поехал – и место в лодке оставлено, – говорил Алексей. – Не грабить ли собрался?

Лейтенант Паркер, с саблей наголо, кричал своим бегущим вперед матросам, чтобы задержались. Высадка еще не совсем закончена. Он требовал построиться рядами, но его никто не слушал. Английские матросы и солдаты морской пехоты сегодня рассвирепели. Матросы свое дело знают. Иногда не надо слушать офицеров. Теперь за дело, надо добивать врага! Сегодня все рвались в бой!

Вот он, берег, его скалы, глина, камни, деревья, аромат земли и цветов… Черт возьми, кажется, неплохо. Но это все потом! Все это так долго было запертым, закрытым огнем вражеских батарей. Паркер командует – вперед! А вот и батарея из четырех орудий, скрытая под горой. Американец не обманул. Она уничтожена. Там пепелище. Теперь путь к городу свободен. Вперед! Сметать все с пути, бить русских, сжигать город.

– Матросы, вперед!

Богатырь Джон, белокурый красавец, с ружьем наперевес ринулся вперед. Рядом Виллис и Том. За ними целая россыпь красных мундиров.

А вот медленно, как на параде, идут четверо матросов. Худой и высокий Пити Херт, уверяющий всех, что он сын герцога, но не может это доказать из-за коварства родственников, парень действительно с аристократической внешностью. Его шея обвязана платком. Рядом, припадая на ноги, идет Булль. Коренастый, низкий, с толстым задом, обтянутым штанами, он идет гордо, кажется, рад, что идет с такими рослыми молодцами и с герцогом.

Но вот Том остановился, как бы вдруг в чем-то разочаровавшись, отвел руку с ружьем, вдруг ослабевшую, открыл врагу грудь, ружье вдруг выпало, упала рука, и сам Том повалился навзничь. Рядом с ним кудрявый, черноволосый Хеллоумэн опустился на колени. Пуля попала ему в голову, и он поклонился врагу.

«Откуда бьют?»

– Не бойтесь этих ос! Вперед! – на этот раз грозно скомандовал Паркер.

Матросы и так смело и твердо шли вперед. Это было лишь минутное замешательство, когда от пуль пали два товарища. Враг бил метко, и черт знает, откуда он бил, кругом лес и скалы. Но замешательство прекратилось.

А сзади подходили все новые и новые шлюпки, и в одной из них стоял французский адмирал с саблей наголо.

– Ну, французам мы покажем, ребята, как ходить в атаку, – закричал Виллис.

Сотни людей волнами шли вперед. Торжественно, красиво и страшно, именно так началось, как мечтали молодые офицеры.

– Теперь сюда, налево, за мной! – весело кричал пожилой рослый американец, одетый в английский мундир, показывая налево с видом человека, который затевает выгодное дело. Пули русских шлепались в деревья. Это происходило непрерывно. Казалось, пошел очень крупный дождь. Но где они, эти стрелки? Боятся, скрываются.

– Эй, вы, выходите!..

Пятьсот матросов и солдат на дороге и вокруг нее. Это та дорога, что показал американец, обходная. Ее защищала батарея, которая теперь уничтожена. Путь свободен. Но идут не только по ней – повсюду… Пятьсот матросов и солдат – невиданная на Камчатке сила.

Еще триста лезут как черти по скользкой глине и камням на седловину, туда, где разгромлена большая русская батарея, засыпают цветными мундирами все щели в скалах. Там слышны крики. Это французы. Вот они уже поднялись на разбитую батарею на седловине. Кричат. Они не умеют это делать молча. Быстро перескакивают через трупы и разбитые орудия. Нагибаются, переворачивают трупы, кажется, хотят узнать, нет ли живых.

А вот и здесь, в лесу, англичане нашли разбитую батарею. Английские матросы тоже перескакивают через разбитые орудия и трупы.

Казалось, препятствий нет, путь к городу свободен. Кто может устоять против такой силы? Этот кулак подносится к самому носу. Но вот там, где, казалось, нет ничего и все разбито, вдруг вспыхнули огни, целая цепь. Грянул грохот орудий, прямо в лицо, картечь хлестнула по рядам молодых английских красавцев. Величественные парни, шедшие в первых рядах, изувечены и перебиты, дико вскрикивают. Надо бы прятаться за деревья, ложиться. Но другие идут вперед. Достоинство не позволяет. Новый страшный залп картечью. Что это? Предательство?

Рослые ребята падали рядами, дисциплинированно, как по команде, отправлялись на тот свет.

Это заговорила шестая батарея, до сих пор тщательно скрываемая и неизвестная врагу. Завойко поставил ее поодаль от той, что под обрывом, и вообще подальше от берега, чтобы враг разбежался, как следует, разохотился и уже схватился бы в мыслях за город, как за горячие пышки или вареники в сметане. На эту батарею назначен был командиром инженер Карл Гезехус.