Фредерик Бриттен Остин - Наполеон

Не было ни одного полка, укомплектованного хотя бы наполовину, а солдаты к тому же — по увольнительным или без таковых — растекались по домам. Не было полка, которому не хотелось послать всё к чёртовой матери. За день до его приезда в Ниццу третий батальон 209 полка поднял мятеж, требуя выплаты жалованья; и офицеры, и солдаты отказывались служить. (На примере этого батальона он преподаст всем хороший урок. Батальон будет расформирован, офицеры уволены, а солдаты переведены в другие части). За неделю до этого чуть не взбунтовалась голодавшая в горах Ормеа дивизия Серюрье. Бунты вспыхивали повсюду. Если армия в целом была фанатично предана идее Республики, то оставшиеся в живых патриоты-добровольцы 1792 года из-за непрекращающихся страданий всё более поддавались агитации роялистов, готовивших грандиозное восстание в армии. В полках ходили слухи о тайных «обществах дофина», о пении баллад шуанов [31] Шуаны (от фр. «сова»; подражание крику совы служило условным сигналом) — контрреволюционные мятежники, действовавшие на северо-западе Франции вплоть до 1803 г. Основное ядро шуанов составляли крестьяне. . У одного полка даже хватило наглости официально обвинить в «негражданском образе мыслей» генерала Лагарпа за то, что он наказал командира этого полка, когда тот в день годовщины казни Людовика XVI вывесил траурное знамя!

Ну что ж, он покажет им, что теперь у армии есть главнокомандующий, которому она обязана подчиняться. Но предстояло сделать большее. Недостаток ощущался во всём — в продовольствии и экипировке, в боеприпасах и амуниции, в фураже и повозках, в лошадях и других вьючных животных, а главное — в деньгах. Неудивительно, что Шерер докладывал о невозможности наступательных действий. Но жаловаться Бонапарт не собирался. Это была его армия, которой предстояло стать инструментом его гения. Его воодушевляла мысль, что он овладеет ею, сможет подчинить себе. Дело пойдёт! Каких бы усилий это ему ни стоило, он был решительно настроен начать кампанию в течение ближайших двух недель. Он мечтал опередить Болье с его австрийцами и Колли с пьемонтцами, сокрушительными ударами взломать их педантично выстроенную оборону. Двух недель достаточно! И не важно, что спать он будет только урывками.

Залитая солнцем Ницца в окружении холмов напоминала морскую раковину. Порт заполняли парусные фелюги и другие малые каботажные суда, укрывавшиеся здесь от английских военных кораблей, которые нападали на них. Город был таким, каким он покинул его почти полтора года назад. На улицах и площадях, украшенных многочисленными аркадами, было тесно от проституток в платьях с завышенными талиями и шляпках с полями козырьком. Они прогуливались с щеголеватыми армейскими интендантами и чиновниками. Поставщики занимались откровенным грабежом. Ему придётся преподать им урок честности и кого-нибудь из них расстрелять или повесить. Шове предлагал арестовать каждого служащего и проверить каждый счёт. На некоторых улицах дома через один представляли собой игорные заведения, где наглые мародёры, девизом которых было «состояние за шесть месяцев», веселились с подружками и обирали тех немногих обезумевших от азарта офицеров, у кого из карманов торчали пачки ассигнаций. Оборванные, похожие на скелеты солдаты только с завистью поглядывали на эти двери.

Он направился в штаб-квартиру, расположенную в большом доме напротив церкви Сен Франсуа де Поль. Старый Шерер (год тому назад этот ветеран, которому исполнился шестьдесят один год, отозвался о Бонапарте как о блестящем артиллерийском офицере, и притом необыкновенно честолюбивом интригане) принял его с не лишённой иронии вежливостью. Пожилой генерал был очень доволен тем, что ему теперь больше не придётся отвечать за эту оборванную и абсолютно небоеспособную армию. Умники из Парижа ожидали, что он Совершит с ней чудеса храбрости. И пусть его преемник не обладает жизненным опытом, но на его стороне отвага юности. А как поживает Баррас? Кстати, «гражданин генерал», кажется, женился на одной из подружек Барраса, верно? Тут он фыркнул, но сделал вид, что чихнул.

С Шерером связываться не стоило. Он человек конченый. Необходимо воздержаться от резкостей, стараться выглядеть скромным и почтительным, чтобы не обидеть, не задеть гордость старого вояки. Шерер сдаст свои полномочия только на следующий день утром. Бонапарту придётся вытянуть из него ещё много полезных сведений. Сегодня вечером они будут на дружеской ноге. Он принял приглашение Шерера пообедать вместе в пять часов.

Обед оказался весёлым: за столом сидело несколько дам. В Ницце, на Четвёртом году Республики, аскетизм был явно не в моде. Дамы, соперничая друг с другом, проявляли повышенное внимание к новому, пышущему молодостью главнокомандующему. Он сидел рядом с хорошенькой гражданкой Фейпу, женой французского представителя в Генуе.

Гражданка лезла из кожи вон, чтобы очаровать его, а её улыбки намекали на то, что сердце дамы неравнодушно к военным. Он был неприступен. Он не одобрял женщин, которые бесстыдно развлекались в отсутствие своих мужей, и настоял на том, чтобы разговор зашёл о гражданине Фейпу. Бонапарт познакомился с ним полтора года назад в Генуе, и у них завязались довольно тесные деловые отношения. Фейпу казался неглупым человеком. В предстоящей кампании они будут работать рука об руку. Эти дурочки могли бы сразу понять, что он здесь не для того, чтобы тратить драгоценное время на дешёвые любовные интрижки: всё его время уйдёт на перестройку армии. Кроме того, в мире для него существует только одна женщина. Женщина, с которой он мысленно не расставался. Он достал из кармана портрет Жозефины, передал его по кругу собравшимся и рассказывал о её красоте, изяществе и несравненных достоинствах, пока раздосадованная до глубины души гражданка Фейпу не повернулась к нему спиной.

Когда гостей стали обносить вином, разговором завладел старый словоохотливый Шерер. Генерал утомил всех рассказами о том, чем он занимался в армии во время прежних кампаний, и сетовал, что его не оценили по достоинству. Во время его хвастливой болтовни Бонапарт с ужасом услышал, что тот уже решил напугать Генуэзскую республику и заставить её дать необходимый для армейской казны заем. Для этого Шерер направил бригаду в Вольтри, который находился в сутках пути от Генуи. Этого настоятельно требовал гражданин Саличетти, и Шерер надеялся, что такой шаг не нарушит планов нового главнокомандующего.

Что? Бонапарт так и подпрыгнул. Именно этой авантюры он и опасался. Теперь этот старый дурак Шерер пробудил австрийцев от их зимней спячки. Бонапарт не сможет застать их врасплох. Глупец! Да, Шерер признался, что есть сведения о концентрации войск, начавшейся вокруг Генуи. Бонапарт был в ярости. При первой же возможности он напишет Директории и выразит негодование, что его планы были нарушены в самом начале. По крайней мере, если начало кампании пошло насмарку, то ответственность должен понести тот, кто действительно виновен в этом.