Виктор Мануйлов - Жернова. 1918–1953. Держава

Жуков долго ворочался, старался ни о чем не думать, но мысли шли по кругу, как слепая лошадь на току, возникали в голове то яркой вспышкой озарения, то серой лентой телеграфного аппарата, на которой одни непонятные значки. Георгий Константинович пробовал считать до ста, чтобы фланговым ударом рассечь удручающий поток мыслей и остановить его движение, потом до двухсот, сбивался, начинал сначала, уснул лишь под утро на третьей сотне, но и во сне все продолжалось тем же порядком, только еще более бестолково.

В шесть его разбудил адъютант. Несколько физических упражнений, затем, раздевшись по пояс, поплескался холодной водой из-под крана, до красна растерся махровым полотенцем… пара стаканов крепкого чаю с бутербродами и… и снова за стол. А на столе кипы бумаг, которые надо прочитать, подписать, сопроводить какими-то решениями.

Жуков терпеть не мог писанины, не был в ней силен, да и грамотностью, имея за плечами начальную школу, похвастаться не мог, но, подчиняясь солдатскому долгу, взвалил на себя новую ношу, взвалил не без опасения, что не справится, однако и не без гордости и удовлетворенного тщеславия, и потащил эту ношу… куда? — а бог его знает, куда, — там будет видно. Впрочем, в теории он знал куда и со штабистами общался тесно на всех предыдущих командных должностях, да только культуры штабной работы набраться, со стороны глядючи, невозможно, и на этот счет Георгий Константинович не заблуждался. И теоретических знаний ощущалась явная нехватка, глобальными масштабами мыслить не доводилось, взгляд блуждал в беспредельных далях, не зная, на чем остановиться. Цифры оглушали, факты тонули в море других фактов, конкретика отходила на задний план, перед глазами вставало нечто огромное, с трудом поддающееся осмыслению.

Так уж вышло, что учиться было некогда, все давалось практикой. Когда дорос до командира кавалерийского полка, поучился на так называемых Высших кавалерийских курсах усовершенствования командного состава. Тактика — до уровня командира дивизии, стратегия и оперативное искусство — в общих чертах. И на этом все. Остальное приходилось добирать, просиживая ночами над книгами и журналами: войны, сражения, тыловые службы и что откуда берется для войны. Читать что-либо другое не было ни времени, ни желания.

Отсутствие знаний и культуры Жуков восполнял трудолюбием и упорством, интуицией и здравомыслием. Сталин не доволен работой Генштаба? Наверное, у него есть на то основания. Что ж, он, Жуков, сожмет Генштаб в своем кулаке, заставит работать день и ночь, как заставил работать штабы Киевского военного округа. А пока… пока приходилось вживаться в новое свое положение, в новые масштабы.

Жуков потер ладонями лицо. Прежде всего надо получить полное представление обо всей Красной армии и о том механизме, который приводит ее в действие. Тут особой разницы между округом и суммой всех округов страны вроде бы нет. Зато есть тесная увязка с экономикой страны, с разнородным составом ее населения, с международным положением, наконец. Ничего, не боги горшки обжигают…

Но бумаги, бумаги, черт бы их побрал, — сущее наказание! Горы всяких бумаг! И ни от одной не отмахнешься. Что ж, терпи, Егорий, терпи. Ты теперь не ротный ванька, и даже не батальонный, которым падать не так уж высоко. А с должности начальника Генштаба если упадешь, то даже мокрого места не останется. И не посмотрят на то, что ты отказывался, не желая брать на себя дело, в котором разбираешься весьма поверхностно.

Несколько глубоких вдохов-выдохов, плечи назад, грудь вперед, и Жуков придвинул к себе папку с разведданными по линии Главного разведуправления РККА. Раньше ему таких бумаг читать не доводилось. Если командующему округом и давали информацию из Москвы, то исключительно касательно его непосредственной деятельности, за пределы округа не выходящей. Ну, еще общие сведения и соображения, процеженные сквозь сито московских кабинетов. Теперь — совсем другое дело. Теперь он обязан знать почти все, что касается обороны страны. Из этого почти всего надо всякий раз выделять основные звенья и не ошибаться.

Итак, что в этой папке?

Откинул твердый корешок, взял лежащий сверху листок с донесением неизвестного агентурщика. Тот докладывал:

«В конце декабря в Берлине состоялось совещание высшего руководства Германии под председательством Гитлера. На совещании был рассмотрен план войны против СССР под кодовым названием „План Барбаросса“. По плану война начнется в мае-июне 1941 года вторжением крупных танковых и механизированных соединений, поддержанных большим количеством авиации, по трем направлениям: Ленинград, Москва, Киев. Вся кампания рассчитана на два-три месяца. Предполагается разгромить Красную армию в приграничных областях глубокими охватами танковых и механизированных соединений, к концу июля выйти к Волге, с тем чтобы к тому времени успел созреть урожай хлебов, который полностью будет собран и отправлен в Германию. К тому же времени будут захвачены Северный Кавказ и Баку…»

«Надо же, — усмехнулся Георгий Константинович. — Не „предполагается захватить“, а „будут захвачены“. Посмотрим, посмотрим…»

Он дочитал сообщение до конца, помял в задумчивости раздвоенный подбородок: что-то похожее он уже читал. Цепкая память подсказала: летом тридцать девятого, накануне польско-германской войны и сразу же после заключения пакта о ненападении между СССР и Германией, в «Правде» появилась статья, в которой подробно рассказывалось о планах Гитлера на ближайшие годы, и не только относительно СССР, но и других стран. В том числе и Польши. Под статьей, помнится, стояла подпись Георгия Димитрова, секретаря Коминтерна. Без ведома Сталина статья вряд ли бы появилась. Значит, Сталин знал о планах Гитлера еще тогда — разведка постаралась. Во всяком случае, с Польшей — все так и произошло, как предсказывалось в статье. Теперь еще раз подтверждается относительно СССР. А «Барбаросса» это или черт с дьяволом, ничего не значит. Наконец, коли Сталину известно о планах немцев, ему, Жукову, беспокоиться нечего. Да и что он может, даже если эти данные соответствуют действительности? Только одно — работать.

И Георгий Константинович поставил на донесении свою подпись, которая должна свидетельствовать о том, что он его прочитал и принял к сведению. Чуть выше уже стояли подписи начальника Главного разведывательного управления РККА генерала Голикова и наркома обороны маршала Тимошенко. Сегодня же донесение ляжет на стол Сталину, а уж Сталин решит, что предпринимать практически. Решение в части Красной армии соответствующим образом спустится к наркому обороны, от него — к начальнику Генштаба, и начнется работа по реализации этого решения. И не только армией, но и всей страной.