Геннадий Прашкевич - Крестовые походы

Потом, в другом месте города, был другой монастырь, который назывался монастырём Семи Апостолов. Сказывали, что он был ещё более богат и более красив, чем монастырь св. Софии, и в нём было столько богатств и всяческой красоты, что невозможно и поведать вам о богатстве и великолепии этого монастыря. И в этом монастыре были захоронены тела семи апостолов [70] В действительности гут были гробницы ряда византийских императоров и императриц, а также видных церковных деятелей (Иоанна Златоуста, Григория Назианзина и др.). По свидетельству Никиты Хониата, крестоносцы вскрыли императорские гробницы (включая Юстинианову) и унесли все ценности. , а потом там нашли мраморный столп, к которому был привязан наш Господь перед тем, как Его повели на распятие; а ещё сказывали, что здесь были похоронены император Константин и Елена [71] Мать императора Константина I Великого (324 — 337), причисленная церковью к лику святых, — Елена (умерла в 327 г.). и немало других императоров.

В другом месте города имелись ворота, которые назывались Золотой покров. На этих воротах был шар из золота, который был сделан с таким волшебством, что, как говорили греки, с тех пор как там был этот шар, никогда ни один удар грома не попал в город; на шаре этом была отлитая из меди статуя, с накинутой на ней мантией из золота, которую статуя держала на своих руках; и на статуе были начертаны письмена, гласившие, что “все те, — так гласили письмена на статуе, — кто живут в Константинополе один год, смогут иметь золотые одеяния, как у меня”.

В другой части города были другие ворота, которые называют Златыми вратами. На этих воротах было два слона, отлитых из меди, столь огромных, что это было настоящее чудо. Эти ворота никогда не открывались, за исключением только тех случаев, когда император возвращался с войны и когда он завоёвывал какую-нибудь землю. И когда он возвращался с войны, завоевав какую-нибудь землю, то духовенство города выходило процессией навстречу императору, а потом отворяли эти ворота и привозили ему колесницу из золота, которая была сделана как повозка на четырёх колёсах; так что её и называли колесницей; посредине этой колесницы было высокое сидение, а на этом сидении был трон, вокруг же трона были четыре столпа, которые поддерживали полог, который бросал тень на трон, и казалось, что он весь был сделан из золота. Тогда император, увенчанный короной, садился на этот трон и въезжал через эти ворота, а потом его провозили на этой колеснице с великой радостью и великим торжеством до самого его дворца.

А в другом месте города было другое чудо: близ дворца Львиная Пасть находилась площадь, которую называли Игралищем императора [72] “Игралище императора” (jus l’empereeur) — ипподром. Его длина составляла 400 м, ширина — около 120 м, он вмещал по 120 тыс. зрителей. . И эта площадь была вытянута в длину на полтора выстрела из арбалета, а в ширину — почти на один выстрел; и вокруг этой площади было 30 или 40 ступеней, куда греки забирались, чтобы глядеть на ристалище; а над этими ступенями имелась весьма просторная и весьма красивая ложа, где, когда шли состязания, восседали император с императрицей и другие знатные мужи и дамы. И когда устраивались состязания, то их бывало сразу два, и император и императрица бились об заклад, кто в каком из двух выиграет, и все, кто глядел на ристалище, также бились об заклад. Вдоль этой площади была стена, которая имела с добрых 15 стоп в высоту и 10 — в ширину; и сверху на этой стене были фигуры и мужчин, и женщин, и коней, и быков, и верблюдов, и медведей, и львов, и множества других животных, отлитых из меди. И все они были так хорошо сделаны и так натурально изваяны, что ни в языческих странах, ни в христианском мире не сыскать столь искусного мастера, который смог бы так представить и так хорошо отлить фигуры, как были отлиты эти. Некогда они обычно двигались силою волшебства, как бы играючи, но теперь уже больше они не играют; и французы глядели на это императорское Игралище как на чудо, когда они его видели.

В городе было ещё и другое чудо. Там были две женские фигуры, отлитые из меди и сделанные так искусно, и натурально, и прекрасно, что и сказать нельзя; притом каждая из двух имела в высоту не менее чем добрых 20 стоп. Одна из этих фигур указывала на Запад, и на ней были начертаны письмена, которые гласили: “С Запада придут те, которые завоюют Константинополь”; а другая фигура указывала рукой на свалку, и надпись гласила: “Туда, — гласила надпись на фигуре, — их выкинут” [73] Вероятно, Робер де Клари описывает здесь бронзовую статую богини Афины, упоминаемую Никитой Хониатом. Её левая рука была прикрыта накидкой, правая поддерживала голову, слегка наклонённую к югу. Те, кто не знал подлинного направления, могли думать, что богиня как бы взирает на Запад и рука её словно призывает западное войско к завоеванию города. Сообщение о пророческих надписях свидетельствует, насколько широко были распространены среди крестоносцев подобного рода “предсказания”, создававшиеся post eventum (после совершившегося события) и представлявшие собой форму пропаганды. Вторая из двух статуй, называемых Робером де Клари, возможно, была золотой статуей Ромула. . Эти две фигуры обращены были лицом к рынку, где меняли деньги, который обыкновенно был там очень богат; и перед тем, как город был взят, там обычно располагались богатые менялы, перед которыми лежали целые груды безантов и большие груды драгоценных камней; но с тех пор как город был взят, менял уже было гораздо меньше.

А ещё в другом месте в городе было величайшее чудо: ибо там были два столпа, и каждый в толщину, наверно, с три обхвата и в высоту каждый имел с добрых 50 туаз; и на каждом из этих столпов, наверху, в маленьком укрытии пребывал какой-нибудь отшельник; а внутри столпов была лестница, по которой они туда взбирались. Снаружи этих столпов были нарисованы и вещим образом записаны все происшествия и все завоевания, которые случились в Константинополе или которым суждено было случиться в будущем. А ведь никому не дано было знать о происшествии до того, как оно произошло; когда же оно происходило, то народ шёл туда из ротозейства, и потом они разглядывали, словно в зеркальце, и подмечали первые признаки происшествия; даже это завоевание, которое произвели французы, было там записано и изображено, и корабли, с которых вели приступ, благодаря чему город и был взят; а греки ведь не могли знать заранее, что это произойдёт. И когда это случилось, они отправились поглазеть на столпы и там обнаружили, что письмена, которые были начертаны на нарисованных кораблях, гласили, что с Запада придёт народ с коротко остриженными головами, в железных кольчугах, который завоюет Константинополь. Все эти чудеса, о которых я вам здесь поведал, и ещё многие другие, о которых мы уже не можем вам рассказать, всё это французы нашли в Константинополе, когда они его завоевали; и я не думаю, чтобы кто-нибудь на земле смог бы перечислить вам все аббатства, города, столько их там было, с их монахами и монашенками, не считая других монастырей за пределами города; и потом считалось, что в городе было с добрых 30 тысяч священников, как монахов, так и других. О прочих же греках, знатных и низкородных, о бедных и богатых, об огромности города, о его дворцах, о других чудесах, которые там есть, мы отказываемся вам говорить, ибо ни один человек на земле, сколько бы он ни пробыл в городе, не сумел бы вам ни назвать их, ни рассказать о них, ибо если бы кто-нибудь поведал хоть о сотой доле богатств, обо всей красоте и великолепии, имевшихся в монастырях, и в аббатствах, и во дворцах, и в городе, то его сочли бы лжецом и вы бы ему не поверили.