Игорь Коваленко - Печенежские войны

Иоанн заговорил не торопясь, выигрывая время, чтобы успокоиться после неласковой встречи с Тарантулом и собраться с мыслями.

— Божественный император в полном здравии, — ответил Иоанн. — Он шлёт тебе, владыка степей, немалые дары.

— Я потом посмотрю те дары. Есть ли мне грамота, им писанная? Что просил передать на словах император Василий?

Что просил сказать кагану византийский император? Иоанн Торник, даже среди ночи поднятый с постели, мог бы слово в слово повторить разговор с императором, который состоялся накануне его отъезда из Константинополя на Русь.

Иоанн, временно отстранённый от поручений василика, собрался ехать с товарами в Киев. На прощальный ужин пригласил родных и друзей, зазвал их под своды старого, но крепкого ещё дома — наследственного гнезда Торников. Дом этот, постоянно обдуваемый то холодными ветрами с Русского моря, то жаркими — со Средиземного, стоял на крутом берегу Золотого Рога, на виду множества купеческих кораблей, прибывающих в «вечный город» для торгов. Достался дом Иоанну после нелепой и случайной смерти отца. Его убили в тёмном переулке возле монастыря Мамонта, где останавливались обычно киевские купцы — отец наводил у них справки о сыне Иоанне.

Убийцу, беглого одноухого раба-египтянина, умирающего голодной смертью в огромном чужом городе, слуги старого Торника всё же изловили. Младший брат Иоанна Харитон держит теперь его у себя, в тёмном подвале, и время от времени до полусмерти травит голодными псами. Вылечит лекарь раба, оживёт несчастный — Харитон снова напускает на него собак. Уже минула зима в таких муках для убийцы, но он, полусъеденный, всё ещё жив был на день отъезда Иоанна.

— Ты есть хотел и убил моего отца, — говорил египтянину Харитон. — Псы тоже есть хотят…

В разгар ужина совсем неожиданно в зал, в сопровождении услужливого Алфена, вошёл императорский этериот [52] Этерия — конная гвардия Византии. с наказом срочно явиться в Большой дворец.

— Зачем? — удивился Иоанн и поставил на стол недопитую чашу вина. — Зачем и кому я понадобился так поздно?

Когда же угрюмый этериот пояснил, что зовёт бывшего василика сам император, язык отнялся от радости. Вспомнил! Вновь вспомнил о нём божественный василевс [53] Василевс — император Византии. ! Прежде он, василик и тайный доглядчик Иоанн, не единожды оказывал разные услуги императору, но был на время полузабыт. Наступили новые времена. Русь приняла христианство, и не было выгоды для Византии, как в былые годы, ссориться с ней. Всё чаще и чаще обращался теперь Константинополь к северному соседу за военной помощью. И вот — снова нужда в нём, многоопытном василике Иоанне.

— Поспешим, брат, — поднялся первым из-за стола Харитон. — Я провожу тебя и дождусь у ворот дворца. Ночь темна и потому опасна.

Иоанн распорядился оседлать коня и в сопровождении слуги Алфена и вооружённого Харитона — императорского друнгария [54] Друнгарий — в Византии начальник друнга, отряда пехоты в 1–3 тысячи человек. — выехал тотчас же, вслед за молчаливым рыжеволосым этериотом, пожилым наёмником из варягов.

Улицы, укрытые тенью от каменных дворцов и церквей, в этот поздний час были мертвы, без пешеходов, с редкими тусклыми огнями в окнах да с настороженными бродячими собаками у стен. И только кресты над куполами xpaмa Святой Софии чётко просматривались в свете полной луны, вставшей там, за Босфором, на восточном небосклоне над далёким, холодным ещё по весне Русским морем.

Проехали торговое место между форумом Константина и площадью Тавра, потом по мощёной главной улице Константинополя — Месе, и вот — за высокими, холодными с зимы стенами — дворец императоров.

Недалеко от входных ворот Алфен остался стеречь коней под стройными и неподвижными, будто выточенными из чёрного мрамора кипарисами. Этериот провёл Иоанна гулким коридором с тусклыми огоньками светильников у потолка и, миновав Золотую палату, ввёл в палату Юстиниана, где только что семья императора принимала поздний ужин. Этериот так же молча развернулся и вышел.

Бледный, с лицом будто из мятого жёлтого пергамента, император Василий тяжёлым взглядом пригвоздил своего забытого василика к мягкому ковру. Не поднимая головы, Иоанн подполз к позолоченной туфле василевса, припал к ней в раболепном поклоне, вдыхая аромат благовоний, которыми была пропитана одежда императора.

— Слушай меня, мой верный василик, — размеренным суровым голосом заговорил император. — Узнал я, что собрался ты в земли русов торговать, позвал тебя и велю исполнить важное дело. Говорю тебе, Иоанн: Византия стоит перед трудной войной с арабами. А против арабов нужна большая сила! И её должны дать мне Русь и печенеги.

Император Василий легонько коснулся концом туфли плеча Иоанна Торника, и тот осмелился поднять голову, взглянуть снизу вверх на своего владыку.

— Поезжай на Русь, а после Руси непременно заедешь в печенежские степи. Обещай кагану Тимарю и печенежским князьям много золота за воинов. И ещё передай кагану, что за мир с Русью буду щедро платить я. Помни, Иоанн: если печенеги вновь пойдут на Киев, как и прошлым летом, — князь Владимир не даст мне ни одного меча! В посольство с тобой посылаю отважного василика Парфёна. Муж умом крепок, не один раз исполнял мои дела в Болгарии и в Армении, но на Руси ещё не бывал. За доброго помощника будет тебе в делах. Поутру получишь у проэдра [55] Проэдр — буквально: председатель, первое лицо в государстве после императора Византии. грамоты к князю Владимиру и печенежскому кагану. Василевс, горбясь под тёмным бархатным плащом, отошёл в сторону, взял с кроваво-красного мраморного стола тяжёлый кожаный мешочек, кинул его к коленям Торника. Глухо звякнуло золото в просторной палате, и звук этот отдался приятной истомой в сердце Иоанна.

— Это, василик, на случай убытков в побочных торговых делах, чтобы твоя голова не отвлекалась от моего поручения. Тебе не один раз удавалось прежде натравить печенегов на Киев, ещё во времена Кури и Святослава. Теперь же сумей примирить врагов во имя спасения Византии. Князю Владимиру скажи, что я прошу забыть старые обиды, которые случились между нами после битвы под Авидосом. За воинов готов я уплатить дань вперёд, до прибытия их в Византию, а не как прежде, по окончании службы императору. В середине лета жду тебя с добрыми вестями. И с сильным войском от князя Владимира и от печенегов.

Иоанн поклялся сделать, как повелел божественный василевс. Если бы знал владыка Византийской империи, в какие ненадёжные руки вложил он судьбу своего замысла!

Ликующий, окрылённый нежданным подарком в кожаном мешочке и вниманием императора, взобрался Иоанн в прохладное седло и выехал на тёмную улицу, где его нетерпеливо поджидал брат Харитон.