Игорь Коваленко - Печенежские войны

Добежали и грудью ударились о густой ряд склонённых копий и так стояли, пронзённые, некоторое время, хватая широко раскрытыми ртами свежий утренний воздух: потом повалились навзничь, разбросав по траве ноги.

Тимарь и сам уже разъярился от вида пролитой крови, а Уржа, стоя перед Торником и Алфеном, по-заячьи быстро-быстро дёргал ноздрями.

— Этих — на берёзы! — закричал вдруг Уржа и холодным клинком меча ткнул в грудь сомлевшего до бесчувствия Алфена. Пот и слёзы смешались на толстых щеках Алфена. Ноги уже не служили ему. Подскочили нукеры, разрезали ремни на руках, подняли. Грек рванулся вдруг из крепких рук печенегов и кинулся на колени перед Тимарем, торопливо — не опоздать бы спасти жизнь! — засунул руку за отворот затёртого халата и выхватил заветный кошель с золотом, протянул кагану.

— Великий повелитель, жизни молю, жизни! — и с воплем тут же отпрянул. Это Тимарь, в злобе перекосив рот, взмахнул мечом, и Алфен уронил к ногам кагана золото и кисть правой руки. Нукеры с криками и руганью поволокли Алфена и Торника к залитому солнцем лесу. Печенеги арканами наклонили к земле две молодые берёзы, привязали к ним ноги Алфена и уже с трудом сдерживали, ожидая сигнала отпустить. Берёзки рвались из грубых рук…

— Аа-а-ай! — Алфен закричал так, словно тугое небо лопнуло от края и до края, а Торник упал лицом в траву, не в силах смотреть на то, что ожидало и его. Миг крика, а потом страшная тишина задавила займище, только шелест листьев, безучастных к человеческому горю и боли, да тяжёлый выдох многотысячного войска.

— Теперь твой черёд отправиться к мёртвым, — прошипел Уржа, подступаясь к Иоанну Торнику. Торник вскинул над собой руки, длинные и трясущиеся, замахал ими, словно отталкивая от себя всплывшее во сне страшное привидение.

— Великий бог, спаси!.. — кричал Торник, вдруг вспомнив холодный погреб брата Харитона и его тихий шёпот, который сулил ему несметные богатства и почести царедворцев. — Харитон, проклина-а-аю тебя! Будь проклят, Иуда, погибель от тебя! Алмазы мои, золото… Всё отдам! Одарю нукеров! Выкуп дам, большой выкуп! — кричал Торник, извиваясь на спине, словно гадюка, над которой занесены острые вилы. Потом перевернулся лицом к земле, руками начал хвататься за слабую траву.

Слово о выкупе было услышано.

— Пусть даст выкуп войску! — закричали ближние нукеры, и дальние не замедлили поддержать:

— Хватит крови! Какая в том польза? Взять выкуп для войска!

Уржа поспешил дать знак, и нукеры подняли шатающегося Торника, повели к Тимарю. На полдороге поверивший в своё спасение грек освободился от рук печенегов, отряхнул мусор с халата. Не удержался и повернулся к берёзам, чтобы ещё раз увидеть то, чего только что счастливо избежал, — спасло золото.

Вдруг тонко свистнула прилетевшая из леса стрела и ударила в грудь Иоанна Торника. Грек без единого звука опрокинулся на спину. Печенежское войско колыхнулось, сомкнуло ряды и ощетинилось копьями, ожидая из леса неведомого и страшного, теперь уже для себя, а телохранители сомкнули перед Тимарем стену щитов, оберегая своего повелителя.

Но там, в безветренном лесу, пели птицы и ласково трепетала облитая утренним солнцем листва высоких тополей, ловя еле различимый верховой ветер. Ближе к жаркому всё ещё полудню подул лёгкий северный ветер, и туман ушёл в степь, а вслед за туманом на юг, в море сухого ковыля, пошло войско.

Когда копыта последнего печенежского коня ступили за край земли Русской, на грудь Иоанна Торника упал с неба проголодавшийся за ночь курганник, сложил жёсткие крылья, осмотрелся, обошёл торчащую из сердца стрелу и когтистой лапой ступил на застывшее лицо богато одетого византийского василика.

Император Константин VII, прозванный Багрянородным (Порфирогенитом), родился в 905 году. Формально он занимал трон в течение более чем полувека — с 908 года и до самой своей смерти в 959 году, — однако на долгие годы был отстранён от власти своим тестем Романом I Лакапином и реально правил Империей лишь с 945 года. Лишённый реальной власти, Константин получил возможность заняться науками, литературой. Его перу принадлежат «Жизнеописание» его деда императора Василия I Македонянина, трактаты «О фемах>» и «О церемониях византийского двора», а также «Об управлении империей». Последнее сочинение (составленное в 948-952 годах) представляет собой свод практических рекомендаций, адресованных сыну Константина Роману II. Значительное место в сочинении занимают советы о том, как строить отношения с соседними «варварскими» народами. Показательно, что трактат начинается с анализа византийско-печенежских отношений и рекомендаций об использовании печенегов против других,

враждебных Империи народов, в том числе росов. Преемники Константина па деле осуществили многие из его рекомендаций.

...Я полагаю всегда весьма полезным для василевса ромеев желать мира с народом пачинакитов, заключать с ними дружественные соглашения и договоры, посылать отсюда к ним каждый год апокрисиария [117] Апокрисиарий — посланник. с подобающими и подходящими дарами для народа и забирать оттуда омиров, т. е. заложников [118] Практика обмена заложниками широко использовалась в средние века в международных отношениях, в частности гарантируя неприкосновенность посланников, направлявшихся во враждебную страну. , и апокрисиария, которые прибудут в Богохранимый этот град [119] Богохранимый град — Константинополь. вместе с исполнителем сего дела и воспользуются царскими благодеяниями и милостями, во всём достойными правящего василевса.

Поскольку этот народ пачинакитов соседствует с областью Херсона, то они, не будучи дружески расположены к нам, могут выступать против Херсона, совершать на него набеги и разорять и самый Херсон, и гак называемые Климаты [120] Херсон (или Херсонес Таврический) — город в Крыму, бывшая античная колония, владение Византии (находился на территории современного Севастополя). Климаты — официальное название фемы (округа) Херсона; фема занимала южную часть Крымского полуострова. .