Вольтер - История Карла XII, короля Швеции

Проезжая мимо Дрездена, ему вздумалось нанести визит королю Августу, и он вместе с тремя или четырьмя генералами въехал в город. На заставе спросили их имена, и король сказался драбантом [37] Драбант — телохранитель у владетельного лица. Карлом; другие также назвали вымышленные имена. Граф Флемминг увидел, как они въезжают на площадь, и едва успел предупредить своего повелителя. Карл вошел к Августу прежде, чем тот смог прийти в себя от изумления. Он был нездоров, сидел в шлафроке и переоделся только в последнюю минуту. Шведский король позавтракал с ним, подобно пришедшему проститься другу, после чего пожелал еще осмотреть городские укрепления. Один беглый ливонец, перешедший на саксонскую службу, посчитал, что ему представляется благоприятный случай получить прощение, и просил короля Августа замолвить за него слово, не сомневаясь в снисходительности Карла к тому, у кого он отобрал корону. Август не затруднился сей просьбою. Он стоял на некотором расстоянии от короля вместе со шведским генералом Хордом и с улыбкою сказал ему: «Полагаю, ваш повелитель не откажет мне». — «Вы не знаете его, — ответствовал генерал, — он скорее откажет именно здесь, нежели в каком-либо другом месте». Однако Август все-таки вступился за ливонца и получил на сие резкий отказ. Через несколько часов Карл обнял Августа и уехал. Возвратившись к армии, он нашел своих генералов еще в волнении, и они сказали ему, что уже приготавливались осаждать Дрезден на случай, ежели Его Величество был бы задержан там силою. «Этого никто не осмелился бы сделать», — отвечал король. Через несколько дней генерал Реншильд в разговоре с ним посетовал на неосторожную его поездку в Дрезден. «Я всегда полагаюсь на свою удачу, — возразил Карл, — хотя и была тогда минута неуверенности. Флемминг, кажется, не хотел выпускать меня из города».

Победоносный Карл покидает Саксонию и углубляется на Украину.

Полтавская баталия.

Карл принужден бежать в Турцию

Наконец в сентябре 1707 г. Карл выступил из Саксонии во главе сорокатысячной армии, которая блистала теперь золотом и серебром, захваченным среди прочей добычи в Польше и Германии. Каждый солдат получил по пятьдесят экю. Все полки были не только полностью укомплектованы, но в каждой роте имелись еще и сверхштатные солдаты. Один из лучших генералов, граф Левенгаупт, с двадцатитысячным корпусом ждал короля в Польше, а еще пятнадцать тысяч находились в Финляндии. Кроме сего, из Швеции прибывали и новые пополнения. При наличии такой силы не было никаких сомнений, что король низвергнет московитского царя.

Сей император находился тогда в Литве, занятый воскрешением оставленной королем Августом партии. Его разделенные на несколько отрядов войска бежали при первом известии о приближении Карла, да он и сам рекомендовал всем своим генералам не дожидаться сего завоевателя при таковом неравенстве сил.

Во время победного своего марша шведский король дал аудиенцию турецкому послу в главной квартире графа Пипера, поелику министр сей всегда устраивал у себя торжественные церемонии, поддерживая не слишком блестящим их великолепием достоинство своего повелителя. Сам же король, неизменно плохо устроенный и еще хуже обслуживаемый, одетый проще, нежели самый последний офицер в его армии, говаривал, что дворец его находится в жилище Пипера. Турецкий посол подарил Карлу сто шведских солдат, захваченных калмыками и выкупленных султаном, который прислал их в качестве самого дорогого подарка, поелику, как естественный враг московитского и германского императоров, хотел заручиться противу них дружественностью Швеции и союзом с Польшей. Посол поздравил Станислава с восшествием на престол, и таким образом король сей за непродолжительное время был признан Германией, Францией, Англией, Испанией и Турцией. Один лишь Папа выжидал, укрепит ли время на его голове корону, которая может быть сбита немилостями судьбы.

Сразу после аудиенции для посланника Оттоманской Порты Карл начал преследование московитов. В течение войны царские войска более двадцати раз вторгались в Польшу и выходили из нее — сия открытая со всех сторон страна не имеет крепостей, которые закрывали бы пути отступления, и посему русские пользовались совершенной свободой неоднократно возвращаться на те места, где их побивали, и даже проникать столь же глубоко внутрь, как и сами победители. Пока Карл находился в Саксонии, царь дошел до Львова, расположенного в самой южной части Польши, а теперь был уже на севере, в Гродно, за сто лье от Львова.

Карл оставил в Польше Станислава, который с помощью тысячи шведов и своих подданных должен был защищать Королевство от врагов внешних и внутренних. Сам он в январе 1708 г. во главе своей кавалерии, невзирая на снега и льды, шел прямо на Гродно.

Он уже переправился через Неман в двух лье от сего города, а царь все еще ничего не знал о его марше. При первом же известии о приближении шведов царь выехал из города через северные ворота, а Карл вступил в него через южные. У короля было не более шестисот гвардейцев, все остальные не успевали за ним. Царь же бежал более чем с двумя тысячами, уверенный, что к Гродно подошла вся шведская армия. Но в тот же день узнал он от польского перебежчика, что главные силы неприятеля еще только в пяти лье от города, и, не теряя времени, отрядил полторы тысячи всадников для нападения на Карла. Под покровом наступивших сумерек сии московиты подошли неузнанными к первому шведскому посту. Тридцать шведов почти десять минут удерживали натиск полутора тысяч. Находившийся на другом конце города король сразу же прискакал им на помощь, и русские поспешно бежали. Вскоре подошла и вся шведская армия, а сам Карл, не задерживаясь, продолжал преследование неприятеля. Все рассеянные по Литве московитские отряды стремительно отступали на восток к Минскому воеводству, где у самых границ Московии было назначено для них место общего сбора. В свою очередь, шведы, также разделившиеся на несколько отрядов, на протяжении тридцати лье непрестанно гнали их. Оба войска почти каждодневно, несмотря на зимнее время, двигались форсированными маршами. Уже давно и для солдат Карла, и для солдат царя все времена года сделались одинаковыми. Разница между русскими и шведами заключалась лишь в том ужасе, каковой внушало само имя Карла.

Вся страна к востоку от Гродно и до Борисфена представляет собой болота, пустоши и нескончаемые леса; даже в самых земледельческих местах нельзя было добыть продовольствия — крестьяне зарывали в землю зерно и все, что только сохранялось там. Дабы обнаружить сии подземельные магазины, приходилось прощупывать почву длинными пиками. И московиты, и шведы попеременно пользовались сими запасами, однако им не всегда удавалось находить оные, тем более в достаточном количестве.