Амели Нотомб - Преступление графа Невиля. Рике с Хохолком

Девочка, которая плохо разбиралась в банках и вкладах, нахмурила бровки при мысли, что шкатулка с драгоценностями могла бы оказаться в чужом месте.

– А ты никогда не задаешь вопросов. Я не говорю, что задавать их – плохо. Вопросы могут быть признаком ума. Но ты поступаешь неизмеримо умнее, не задавая их. Я знаю, что ты никому не расскажешь о сокровище.

Повисло молчание. Ребенок догадался, что не отвечать будет лучшим ответом.

– Я не храню эти драгоценности в банковском сейфе, потому что мне необходимо постоянно видеть и носить их. Я надеваю их каждую ночь, ложась спать.

Мальва посмотрела на все лежащее на постели и постаралась вообразить Штокрозу, украшенную таким количеством чудес.

– Это истина, которую знают немногие: чтобы драгоценности оставались великолепными, их нужно очень часто носить. А говоря «носить», я имею в виду «любить». Драгоценность, которую носят без любви, может внезапно угаснуть. Я, та, кто перед тобой, видела собственными глазами, как моя бедная мать навсегда загасила бриллиант, который приняла из тщеславия от мужчины, которого не любила. Она надела его один-единственный раз. К концу вечера пробка от графина сияла ярче, чем ее солитер. Она его продала за гроши кому-то из Антверпена.

Малышка хотела было спросить, что такое Антверпен, но бабушка только что похвалила ее за нелюбовь к вопросам. Она подумала, что посмотрит в словаре.

– Дорогая, если у меня и есть жизненное правило, которым я хотела бы с тобой поделиться, то именно это: никогда не принимай дорогого украшения от мужчины, которого не любишь. Особенно если украшение тебе нравится: камень тебе этого не простит.

Девочка сомневалась, что подобное правило ей когда-нибудь пригодится.

– Короче, если бы твоя мать узнала о существовании этих сокровищ, она заставила бы меня, как минимум, их застраховать. А это предполагает экспертизу – какой кошмар! Отдать свои драгоценности на экспертизу – это же доказать, что ты их не любишь. А я их люблю до такой степени, что не могу обойтись ни дня без того, чтобы не надеть их. Если я сохранила свой блеск, то благодаря им. Ведь я блестящая женщина?

Мальва горячо подтвердила. Она заколебалась, прежде чем сказать:

– Бабушка, мне так хотелось бы увидеть тебя в твоих украшениях.

Штокроза задумалась.

– Хорошо. Сегодня вечером, прежде чем лечь спать, я тебя позову.

Остаток дня Мальва провела в трансе. То, что предстало перед ее глазами этим утром, по великолепию намного превосходило все, что она видела в своей жизни. За столом она не могла проглотить ни куска. Штокроза засмеялась:

– Можно подумать, ты боишься.

Девочка не ответила, потому что это было правдой. Она заметила: то, что она слишком любила, вызывало в ней сильнейший страх. Когда бабушка сжимала ее в объятиях, когда мама наносила макияж, она пугалась. Но это еще можно было понять: такие моменты были связаны с обожаемыми людьми, было от чего испытать ужас. Но Мальва отмечала, что такой же страх возникал и в другие моменты: в магазине в отделе парфюма, если она смотрела на некоторые особенно изящные флаконы духов, ею овладевала дрожь удовольствия и страха. Если она надолго погружалась в это созерцание, волна наслаждения становилась такой мощной, что ей не удавалось сдержать стон.

Когда наступил вечер, девочка, трепеща, зашла в спальню бабушки. При свете свечей она увидела старую даму сидящей у туалетного столика перед шкатулкой; на ней была ночная рубашка, напоминающая свадебное платье. В зеркале она увидела отражение бабушкиного лица, сияющего великолепием: бриллиантовые серьги с подвесками и изумрудное ожерелье обрамляли ее черты волшебным светом, который превращал ее в пришелицу из неведомого прошлого.

Штокроза повернулась к ней. Мальва увидела, что украшения покрывают ее целиком: под изумрудным ожерельем ярусами свисали золотые колье, которые сливались в единую гирлянду потрясающей красоты, многочисленные броши усыпали белое кружево, на запястьях переливались браслеты, тяжелые от драгоценных камней, одни литые, другие гибкие, как золотые и серебряные змеи, каждый палец был оправлен в кольцо, как великолепная слоновая кость византийских драгоценностей.

Старая дама принялась подробно рассказывать о каждом украшении, как делала утром при первом знакомстве, но малышка не слушала, раздираемая страхом и удовольствием, которые волнами гуляли по всему телу: она крепилась, сдерживая стон.

Она так никогда и не смогла понять, как ей хватило духа заговорить:

– Бабушка, пожалуйста, ляг на кровать.

Удивившись и позабавившись просьбе, прародительница растянулась на бархатном покрывале. Девочка подошла, глядя во все глаза: теперь золото, камни и бабушка полностью слились, став единым целым. Мальва поняла, что означает носить драгоценности: Штокроза носила их, как никто другой. Драгоценности наливались жизнью, потому что их надела та, кто изначально была их достойна.

Кожа, потускневшая от времени, идеально оттеняла блеск камней и драгоценных металлов. Нет ничего лучше старости, чтобы припудрить женщину и убрать тот излишний блеск, который окружает юных девушек естественным ореолом: следовало бы запретить носить золото и бриллианты до шестидесятилетнего возраста.

– Я, наверно, похожа на мумию, да? Или на цыганку?

Девочка не знала этих слов и потому согласно кивнула: бабушка была похожа на нечто неизвестное.

– Я могу потрогать? – отважилась она спросить.

– Да.

Мальва погладила ладошкой это сочетание бабули и драгоценностей. Контраст между теплотой кружева и холодом камней заворожил ее.

– Ты такая красивая, бабушка. Но как у тебя получается спать со всем этим?

– Сон должен быть неподвижным. Дело привычки. Теперь я уже не могу спать без своих украшений. Они меня заряжают. Обещай, что не скажешь ничего матери!

Девочка пообещала, в восторге оттого, что у них теперь общий секрет, и какой!

В школе дети иногда говорили о своих бабушках. Однажды Майте заявила, что ее собственная бабуля вынимает челюсть перед сном. Класс захохотал. В своем уголке Мальва подумала, что была права, когда не стала мстить несносной Майте: жизнь сама отомстила за нее.

В возрасте пятнадцати лет Деодат умудрился стать еще безобразнее. Он очень вырос, что расширило поле деятельности его уродства, и оно окончательно расцвело. Он покрылся угрями. Спина его согнулась до такой степени, что мать повела его к врачу, который диагностировал кифоз.

– Ваш сын становится горбуном.

– Но в наше время такое не встречается.

– Не встречается, потому что это лечится. Вот только, молодой человек, вам придется несколько лет носить корсет. Так мы сможем убрать вашу горбатость.