Лина-Софья Нейман - Пятница

- Что нога! - жаловался Басовский. - Она так плоха, что хуже некуда, а я вот шляпу потерял - это ещё похуже. Куда пойдёшь без шляпы по Киеву? Сразу признаю беглецов.

Шварц невольно поднёс руки к голове. Ба! И его шапка пропала. Где её теперь искать?

Все поиски ни к чему не привели. Иосиф помог Басовскому выбраться на поляну, и они побежали по ней так быстро, как только Басовский мог. Под конец Шварц уже нёс на себе несчастного Басовского. Беглецы наконец очутились на улице.

- Возьмём извозчика! - стонал Басовский. - У нас же деньги есть.

Но в том-то и была беда, что ни один извозчик не решался везти таких седоков:

- Пьяниц не возим. Видимо, последние деньги пропили, и заплатить будет нечем.

Наконец Иосиф догадался дать одному извозчику деньги вперёд, и они покатили на громыхавшей пролётке по ночному, сонному городу.

Адрес явочной квартиры был в Обсерваторном переулке, дом 10. Они отпустили извозчика, не доезжая переулка, и стали искать дом № 10.

Неожиданно навстречу им - Гурский. Увидев своих товарищей без шапок, Гурский расхохотался:

- Да кто же ходит по улице с непокрытой головой? Погодите, у меня тут близко живут знакомые, я сейчас что-нибудь раздобуду.

Гурский вернулся очень быстро с высоким, блестящим цилиндром. Его надели на Басовского, и тот сразу приобрёл довольно солидный, хотя и смешной вид.

Гурский уехал отдельно. А Шварц с Басовским поехали на какую-то Мокрую слободку. На пустынных улицах едва светало, шёл дождь…

- Только твоего цилиндра не хватало! - произнёс Иосиф и, несмотря на всю опасность положения расхохотался заразительным, безудержным смехом.

На Мокрой слободке Шварца с Басовским приняли очень хорошо. Хозяин-чиновник поставил на стол закуску, водку, предложил им прилечь, отдохнуть.

- Но, - предупредил он, - вам следует уехать отсюда, пока ещё не совсем рассвело. На наше несчастье, в моей квартире живёт жандарм. Сами понимаете, как опасно…

На прощание хозяин дал Иосифу соломенную шляпу с высоким донышком. Теперь настала очередь Басовского подсмеиваться над Шварцем - такой странный вид был у смуглого юноши в этой шляпе.

Басовский и Шварц расстались. Оставаться им вместе нельзя было. Так окончилась эта необычайная ночь, первая после удивительного побега из Лукьяновской тюрьмы.

Тюрьма дала тревожный сигнал. Весь город узнал о смелом побеге одиннадцати политических. Местные власти пришли в сильное волнение. У всех застав города, на вокзале и у пристаней, во дворах, в которых останавливались дилижансы, - всюду были расставлены жандармы и полиция в форме и переодетая в штатское. Всюду шныряли шпики. Куда тут двинуться?

«Цыгану» велели выждать, оставаться в Киеве. И тут-то начались его скитания. Он помнил адрес одного сапожника-заготовщика, с которым сидел вместе в Лукьяновской тюрьме. Тот принял его приветливо, но сказал, что ночевать у него опасно. В городе столько обысков и арестов, и он сам только недавно вышел из тюрьмы.

Иосиф кочевал из одной квартиры в другую. Так прошло несколько дней. Положение для беглецов Лукьяновской тюрьмы стало очень опасным.

Наконец-то Иосиф получил от товарищей на воле новый явочный адрес - местечко под Житомиром. Он должен был явиться туда немедленно.

Как всегда, во дворе, откуда выезжал дилижанс, толпился народ с вещами: тюками, корзинами, узлами.

Иосиф старался незаметно сесть в дилижанс, но на верхней ступеньке его задержал какой-то незнакомый студент и, наклонившись к его уху, быстро зашептал:

- Уходи! В дилижанс первым сел прокурор Корсаков. Наверное, выслеживает…

Шварц остановился. Сзади напирали пассажиры.

Как быть? Остаться? Но в городе столько говорят о побеге из Лукьяновской тюрьмы, столько вокруг этого события невероятных слухов… Кто знает, что почудилось незнакомому студенту… Можно ли ему верить?

Иосиф был не из робких. То ли приходилось претерпевать на революционной работе!.. Он вошёл в дилижанс и уселся у самого входа. Иосиф внимательно оглядел всех пассажиров. Не было ни одного похожего на Корсакова.

Шварц спокойно доехал до Житомира. Он переночевал на указанной ему квартире, а утром отправился в местечко.

Его радушно, как родного, встретила бедная семья в маленьком домике на окраине местечка, у самого леса.

- Мы тебя давно ждём, - сказала старушка. - Только ещё не все собрались. Погоди, ещё придёт твоя старая знакомая. Она уж сколько раз о тебе спрашивала.

«Кто бы это мог быть?» - думал Иосиф и перебирал в памяти всех своих знакомых по работе.

Поздним вечером, когда закрылся последний шинок и потух высокий фонарь, единственный на всё местечко, раздался стук.

- Это она! Она! - сказала старушка, посмотрев в щель между ставнями.

В комнату вошла Блюма.

- Как ты сюда попала?

- Это моя родина, - отвечала Блюма.

В чёрном пальто она показалась Шварцу ещё выше, а чёрный шёлковый платок ещё больше оттенял её бледное лицо.

- Я за тобой, Иося! - Блюма сказала это так просто, как будто она только вчера видела Иосифа, условившись сегодня прийти за ним.

Иосиф тут же простился с гостеприимной семьёй. Он понял: Блюма переведёт его через границу, сговорившись с верными людьми.

Они поехали в Каменец-Подольск, а оттуда в пограничную деревню.

Блюма хорошо знала весь путь, а он был нелёгким: пришлось ночью переходить вброд несколько речонок. Очевидно, Блюма не впервые помогала перейти границу в этом месте.

- Теперь впереди самое опасное, - предупредила Блюма.

Иосифу показалось, что какие-то тени мелькнули за деревьями. Блюма схватила его за руку и сжала её, увлекая юношу за собой.

Так прошли они несколько шагов.

- Всё! - сказала с облегчением Блюма и отпустила руку Иосифа. - Мы прошли пост австрийских жандармов.

Блюма перевела дух и указала юноше дорогу, которой он должен был держаться.

- Ну, а теперь, Иося, нам надо проститься. - Она положила руку ему на плечо. - Увидимся ли мы с тобой? Ты будешь работать за границей, а я здесь.

Иосифу показалось, что Блюма с грустью произнесла эти слова. Он снял шапку и слегка потянулся к ней. Блюма обняла рукой его за шею. Они поцеловались.

- Иося, ты хороший товарищ и настоящий революционер. Оставайся таким на всю жизнь.

Они крепко пожали друг яругу руки.

День догоняет ночь, и ночь за днём гонится. Месяцы мелькают - пришёл тысяча девятьсот третий год.

Уж стали забывать о смелом побеге одиннадцати искровцев из киевской тюрьмы. А сколько о них было разговоров! Сколько искали беглецов и не нашли! Точно провалились люди. А они жили и снова работали для революции.

Самым юным из них был Иосиф Таршис. Его переправили в Берлин. Он мечтал только об одном: поскорей вернуться на свою обычную подпольную работу. Но его оставили в Берлине.