Лина-Софья Нейман - Пятница

И Иосиф отлично сыграл свою роль.

Начальник Познанский поправил свои очки. Внимательно всмотрелся в смуглое лицо Санадирадзе и решил, что, пожалуй, это так и есть, парня зря задержали. Познанскому подали фотографическую карточку. Он держал её перед собой, подымал глаза и сличал со стоящим перед ним человеком.

Пятница встревожился: чья карточка? Он чуть придвинулся, приподнялся на носках, заглянул сверху. Сразу стало холодно в руках, ногах, у самого сердца. Какой ужас! Значит, Житомирскому удалось снять его тогда! Тайком! Без его ведома! Где-нибудь из-за угла…

Сомнений не было: Житомирский - предатель! И с этим провокатором он сидел рядом за столом, читал с ним «Искру», и тот даже посмел обнимать его за плечи…

У Пятницы было такое чувство, как будто он прикоснулся руками к чему-то отвратительному и их никак не отмоешь. Но всё же он успел заметить, что в карточку внесены изменения по сравнению с подлинным видом оригинала. Житомирский - хороший рисовальщик. Он дорисовал бороду, сделал её немного длинней и шире. Он нарисовал иначе причёску. И даже одежду нарисовал другую: какой-то смешной сюртучок, коротенький, с широкими отворотами. Никогда Иосиф такого сюртучка не носил.

Теперь для Пятницы было ясно, зачем Житомирский сделал такую карточку: ему надо было скрыть своё подлое предательство, обмануть товарищей, если б карточка попалась им на глаза.

«Предатель!» - пронеслось в мозгу Иосифа. Он был ошеломлён, но тут же взял себя в руки.

Сказал с презрением:

- Чья же это карточка? Разве я хоть сколько-нибудь похож на этого господина? Ну, смотрите сами.

В душе Иосифа смятение. Совсем не трудно узнать: лоб, глаза, конечно, его.

В комнату вошёл жандарм. Познанский подозвал его:

- Смотри. Скажи, есть в этой комнате кто-нибудь похожий на этого? - И он указал на карточку.

Жандарм пристально посмотрел на Иосифа, перевёл глаза на карточку и опять исподлобья на арестованного. Помолчал, пожевал губами:

- Нет, по-моему.

Тогда Пятница ещё больше расхрабрился:

- Ну что вы, в самом деле, меня тут держите! Сами видите - ошибка. Вы не имеете права меня задерживать. Я…

- Погодите… - Познанский растягивал слова, - Выпустить всегда успеем.

Пятницу не выпустили.

Пятнице объявили приговор: ссылка в Сибирь. Он обрадовался: лучите быть в ссылке, чем сидеть в тюрьме. Свободнее. Жить на воле, ощущать под ногами землю; а запрокинешь голову - и над тобой небо. Захочешь, вечером выйдешь из избы, увидишь и лунный свет и хоровод блестящих звёзд. Главное, он наконец избавится от замков, запоров, не будет звяканья ключей. Как его раздражает каждый поворот ключа!

Пятница с нетерпением ждал, когда его отправят. В какие дни отправляют из тюрьмы арестантов по этапу?

Нетерпение Пятницы росло всё сильней и сильней. Время шло очень медленно. Минуты казались часами, а часы - сутками.

Заключённые теряли счёт дням, спорили до хрипоты, какой сегодня день. Тянуло к окну. Не уходит ли этап? Нет, и за окном тихо. Дуновение ветерка как будто передавало привет с воли.

Наконец - пожалуйте! Фамилия Иосифа значится в списке отправляемых ближайшим этапом. Куда повезут, никто не говорит.

Конвоиры принимают вещи. Арестантам выдают деньги и табак на дорогу.

«Скорей бы!» - думает Иосиф.

Этот день настал: в путь-дорогу! Волнение, как всегда при отъезде.

Поезд идёт в Сибирь. Пятница едет в арестантском вагоне. Окна в решётках. Конвойные с ружьями у дверей. Его отправляют в далёкую Сибирь, на три долгих года.

За окнами мелькают унылые поля, леса. Пробегают убогие деревни, глухие станции.

Станционный колокол звонит, поезд идёт дальше. Ветер свистит вдогонку, поёт под рамами окон свою невесёлую песню.

Пятница едет в арестантской одежде - грубом халате и такой же шапке. Пытливо смотрит он сквозь решётку окна на глухие полустанки. Его всё интересует. Он ютов разговаривать со всеми встречными на этих далёких остановках. Это же его родина, Россия…

Пройдёт совсем немного времени, и вся страна станет другой. Революция близка. Пятница верит, что его вынужденный отъезд продлится недолго. Всё впереди! Всё будет хорошо! Скоро все сосланные политические вернутся домой. И он с ними. А дом будет свой, настоящий, рабочий, добытый тяжёлой борьбой. Жить в нём будет хорошо! Всюду люди! Всюду жизнь! Впереди - счастье!