Лина-Софья Нейман - Пятница

Когда Иосиф в первый раз попал в Берлин, его поразили шум и грохот на улицах. Трамваи звенели, автомобили и омнибусы спешили со всех сторон. Поезда грохотали по городской железной дороге. Им было мало места на земле: они взлетали на мосты, стучали и гремели над головами пешеходов.

Иосиф подолгу стоял на углу какой-нибудь улицы и смотрел, какой непрерывной цепью тянутся высокие здания. Сколько огромных магазинов, кафе, ресторанов…

А как поразил его Берлин вечером! Огоньки зажигались на всех вывесках. Электрические огни дрожали, перебегали с места на место, ширились, рассыпались маленькими блестящими точками и наконец гасли.

Иосиф не знал, на что ему смотреть. Куда это люди бегут. Он не был ни в одном городе больше Киева или Вильно. И ничего не было удивительного в том, что Иосиф совсем растерялся. Он чуть не попал под трамвай. Это ему отчаянно зазвенел вожатый и едва успел затормозить трамвай. И автомобиль так круто остановился перед ним, что старая немка, сидевшая в нём, вместе с собакой подскочили к самому потолку.

Шуцман в блестящей каске и белых перчатках направился к Иосифу с такой поспешностью, какую только позволяла его важность:

- Молодой человек, прежде чем переходить улицу, надо внимательно посмотреть в одну сторону, потом в другую… Вни-ма-ние! Ос-то-рож-ность! - Он поднёс свой большой палец в замшевой перчатке прямо к носу Иосифа.

Первое время в Берлине Иосифу было очень трудно. Город большой, незнакомый. Немецкий язык он как следует ещё не знал. Однако он был не одинок: и в Берлине нашлось немало товарищей по работе, тех же искровцев.

Трудно в стройном молодом человеке признать прежнего мальчика Иосю.

Худощавый, стройный и гибкий, он казался выше, чем был на самом деле. Правильные, словно выточенные черты лица, серые глаза и слегка вьющиеся волосы, горячий и порывистый характер делали его похожим на испанца.

Но, несмотря на всю горячность, Иосиф был сдержан, а главное - скромен. Он был молчалив, и его молчаливость порой принимали за суровость.

«С ним даже поговорить нельзя», - жаловались на Иосифа товарищи, мало его знавшие.

В этом сказывался характер подпольщика: всегдашняя осторожность. А под этой сдержанностью скрывались доброта и чуткость.

Время, проведённое в тюрьме, не пропало даром для Иосифа: он много перечитал книг и многому научился.

А как он в первый раз пришёл на явочную квартиру в Берлине! Всем, конечно, интересно было узнать, кто этот молодой человек, приехавший из России.

Может быть, кое-кто из товарищей даже знал о его участии в «дерзком побеге» (так царское правительство окрестило этот побег из Лукьяновской тюрьмы). Иосифа ждали.

Он пришёл, разделся в передней, поправил волосы. Иосиф был, как всегда, аккуратно одет; пёстрый галстук был даже несколько щеголевато завязан. Его встретила хозяйка квартиры. Она уже было пригласила его в столовую, но задержалась в дверях.

- Послушайте, как быть? Мы не подумали, как вас представить… Как назвать?

Иосиф в недоумении пожал плечами: он тоже не подумал об этом. Как же быть?

Но стоять в дверях было неудобно. Тем более, что на него уже обратили внимание, даже разговор затих за столом.

Иосиф вошёл в комнату. Будь что будет. Он пробурчит под нос какую-нибудь непонятную фамилию - вроде Плоц-Тодороц. Пусть разбирают как хотят.

Как же он был удивлён, когда хозяйка громко его представила:

- Пожалуйста, познакомьтесь с нашим новым товарищем! Михаил Давидович Фрейтаг.

Иосиф и глазом не моргнул. Фрейтаг так Фрейтаг, не всё ли равно?

Но, когда гости разошлись и осталось несколько близких товарищей, Иосиф спросил хозяйку:

- Как это пришло вам в голову - Михаил Давидович Фрейтаг?

Хозяйка рассмеялась:

- Ах, имя и отчество я просто так бухнула, сама не зная почему. Уж очень смутилась, что мы заранее не сговорились. Ну, а фамилию… Ведь вы приехали в Берлин в пятницу? Пятница по-немецки - фрейтаг. Надо же было что-нибудь придумать!

И это имя - Пятница, Пятницкий, - данное Иосифу совершенно случайно, осталось за ним на всю жизнь.

Привилась в Берлине и партийная кличка - товарищ Михаил.

Владимир Ильич Ленин выпустил первый номер «Искры» в 1900 году в немецком городе Лейпциге. По различным причинам конспирации Ленину пришлось переезжать несколько раз вместе с редакцией «Искры»: из Лейпцига в Мюнхен, из Мюнхена в Лондон, и наконец в 1903 году Владимир Ильич перевёл издательство «Искры» в маленькую и тихую страну Швейцарию. Швейцария часто давала приют политическим и не выдавала их правительствам других стран. Швейцария была, как говорили, строго нейтральной страной.

Туда, в город Женеву, доставляли Ленину всю корреспонденцию из России: о жизни и борьбе рабочих на фабриках и заводах, о забастовках и многочисленных обысках и арестах среди рабочих, о том, как рабочих мучают на допросах в участках и в тюрьмах, как безобразно содержатся арестованные рабочие в камерах…

Много работали в Женеве Владимир Ильич и Надежда Константиновна.

В небольшой, но удивительно чистой комнате Ленин сидел за письменным столом, обложенный книгами, статьями, письмами. Он быстро писал мелким, но ясным бисерным почерком.

Надежда Константиновна тоже была занята: она работала за отдельным столиком - разбирала переписку из России. Для каждого товарища, который уезжал в Россию, устанавливался особый шифр. Надежде Константиновне было особенно трудно разбирать ответы, то есть расшифровывать эти письма. Какое нужно было терпение, какая нужна была память, чтоб удерживать в голове все подпольные клички, все шифры!..

Ответы писал сам Ленин. В особенности если это были секретные письма. Они писались не обыкновенными, а химическими чернилами. Корреспондент, получив такое письмо, должен был его нагреть и смазать определённой жидкостью.

Надежда Константиновна должна была и рассылать всю нелегальную литературу. Нелегальные письма отсылались из Женевы на адрес различных торговых учреждений в России. Конечно, это возможно было только в том случае, если в торговом учреждении служил свой товарищ - партиец. Он должен был взять письмо, которое предназначалось для партийной организации, тотчас же по прибытии почты, чтоб оно не попало в чужие руки.

Какая тут нужна была осторожность! Требовалось заранее узнать, существует ли ещё такая торговая фирма, служит ли ещё там свой товарищ.

Эти особые конверты никогда не прибывали в Россию сразу из Женевы: их отправляли сначала в разные города Франции, Германии, Австрии. Отсюда уже товарищи отсылали по нужному адресу в Россию.

Всё это было крайне опасно, потому что за письмами из-за границы в царской России всегда следили.