Николай Фомичев - Во имя истины и добродетели [Сократ. Повесть-легенда]

Не видел он еще Аспасии, но толки о ней возбуждали его любознательность. Рассказывали, что эта чужеземка из Милета [18] Милет — крупнейший город Ионии, центральной части малоазиатского побережья Эгейского моря. , дочь купца Аксиоха, не только хороша собой, но образована не хуже юношей, окончивших гимнасий, и что она, обладая врожденным даром красноречия, обучала милетян риторике. В Афины же она приехала к родным да так здесь и осталась, не из любви к самому городу, такому же пыльному и знойному, как ее родной Милет, и занятому, как и везде, заботами о хлебе насущном, а покоренная мыслью Перикла превратить Афины в просвещенный центр Эллады. Как говорили, давала она бесплатные уроки красноречия в домах своих сородичей, произнося речи на заданную тему, и состязалась в диалектике [19] Диалектика — так называлось у древних искусство вести беседу, спор, с целью познания явлений действительности в их развитии и самодвижении. с друзьями. И оттого, что в этих домах общалась она без всякого стеснения с мужчинами, прозвали ее строгие в правах афиняне гетерой [20] Гетера — «подруга», незамужняя женщина, ведущая свободный образ жизни. . Когда же в дом, где проживала чужеземка, стал заглядывать чаще и чаще Перикл, сплетники не преминули объявить Аспасию его наложницей…

И, желая познакомиться с Аспасией, просил Сократ содействия в том философа Анаксагора, ибо сам не был вхож ни к состоятельным ее родным, ни к друзьям ее родных.

К ученикам же Анаксагора Сократ пристал вскоре как вернулся из Филы, чтобы лучше, в живой беседе, познать его учение, а также из почтения к его великодушию и простоте. Родом был Анаксагор из Клазомен, что в Малой Азии, и философии учился у Анаксимена, того самого, кто говорил, что первоначало всего сущего воздух и беспредельность и что светила-звезды движутся не над землей, а вокруг нее, утверждая тем самым шарообразие земли и беспредельность материи. И, будучи по рождению знатным и богатым, раздал Анаксагор свое наследство родственникам, а на их упреки, что он не заботится о своем добре, ответил: «Так почему бы вам о нем не позаботиться?» И, оставшись ни с чем, занялся умозрением природы, так углубившись в это занятие, что когда его спросили, зачем он явился на свет, Анаксагор сказал: «Для наблюдения солнца, луны и звездного неба».

Учение свое он излагал как в письменном виде, так и устно, в гимнасии Академа. Много лет живя в Афинах, как говорили, на приношения друзей, он был готов на философский спор с любым, кто пожелает, хоть на улице, на рынке или даже в лесхе [21] Лесха — постоялый двор. . И доказывая, что «всему в мире сообщает порядок и всему служит причиной Ум», настолько он его возвысил, что даже оспаривал — в кругу учеников — существование богов на том основании, что во льдах Олимпа они бы замерзли, на раскаленной глыбе солнца сгорели, а в морской пучине, так же как и под землей, задохнулись бы без воздуха. И Сократу, который и сам высказывал сомнения в божественных деяниях, да только говорил об этом на ухо друзьям, жутко становилось от таких речей Анаксагора, ибо знал: карают Афины безбожников смертной казнью.

Как прославленный философ и учитель Перикла, был Анаксагор желанным гостем у Аспасии, и привести с собой Сократа ему не составляло никаких хлопот.

И вот перед закатом летнего солнца отправились они к Аспасии, держа в руке свои подушки [22] По обычаю древних греков, приглашенные в гости возлежали на собственных подушках. и двигаясь в тени оливковых деревьев и запыленных пиний, седобородый, величественный даже в стареньком холщовом хитоне Анаксагор и в таком же одеянии, в сандалиях молодой, атлетически сложенный Сократ; голова его с выдающейся на высоком лбу выпуклостью-шишкой была обрамлена от подбородка до самого темени густой, курчавой порослью волос, и над верхней губой свисали мягкие, чуть вьющиеся усы.

В портике дома, украшенного дорическими колоннами, увитыми виноградными лозами, встретил их нубиец-раб и, кланяясь, провел во внутренние покои, затененные от солнца занавесками. И при виде молодых мужчин в лазурных хитонах и женщин в шафрановых пеплосах [23] Пеплос — женская рубаха, подобная хитону, но открытая сбоку. , полукругом возлежащих на богатом ковре и расшитых шелком подушках, оробел сперва Сократ, но, обнадеженный спокойствием Анаксагора, сел возле него, за спинами гостей, сунув под себя подушку. В центре же полукруга возлежал какой-то молодой поэт-декламатор, читая звучным и немножко грустным голосом Анакреонта [24] Анакреонт — поэт-лирик (570–478 гг. до н. э.). в переводе Г. Церетели. .

И не заметил Сократ, как в музыку стихов и в тонкий аромат благовоний, плывущих из медных курильниц, вступило матово-томное пение невидимой флейты-авлоса [26] Дудка с двумя створами при одном мундштуке, считалась инструментом вульгарным, так как надутые щеки уродовали лицо. , смягчая сердце умиротворением. И подумав: «Вот оно, божественное, порожденное людьми!», увидел тут Сократ Аспасию и сразу же узнал ее со слов людей: сидела она в сторонке, у самой стены, в низеньком плетеном кресле, и в невесомой ткани пеплоса, как сквозь струи воды, просвечивали очертания ее изящного тела, совершенством пластики напомнив Сократу одну из спутниц Афродиты, хариту Талию, «цветущую»…

И, подивившись красоте Аспасии, подивился он и скромности ее, ибо не было на ней ни драгоценностей, ни украшений, лишь веточка лавра была искусно вплетена в густые русые локоны; короной поднимались они вверх и ниспадали на виски и уши; естественный румянец, как отсвет костра, окрашивал лилейные щеки, и только длинные ресницы, затенявшие блестящие миндалевидные глаза, казались чернеными.

II восхитило его выражение лица ее: она внимала музыке, как очарованная девочка, с летучей улыбкой; улыбка расходилась от уголков губ к щекам, как водные круги от капель дождя, и тогда на подбородке появлялась ямка…

Когда же, следом за гостями наградив рукоплесканиями поэта, заговорила Аспасия, сказав:

— Не самое ли время, любезные друзья, перейти теперь к искусству диалектики, раз уж нас почтил присутствием Анаксагор… — при первых звуках голоса ее, мелодичного, как свирель, вдруг сладостно кольнуло сердце у Сократа и, сказав себе: «Вот и наказан ты, Сократ, за непризнание божественных деяний: ведь это бог Эрос [27] Эрос — бог любви. пронзил тебя стрелой», не мог больше глаз оторвать от Аспасии.