Джеймс Клавелл - Король крыс

Питер Марлоу был поражен тем, что цена так высока. Сержант понятия не имеет о настоящей стоимости ручки. «Боже, хотел бы я знать, сколько она стоит на самом деле».

Итак, они сели и стали торговаться. Торусуми сердился, Питер Марлоу был непреклонен. Они сговорились наконец о цене в сто двадцать долларов и пачке «Куа».

Торусуми встал и зевнул.

– Пора идти. – Он улыбнулся. – Кинг – хороший учитель. В следующий раз я скажу, как с выгодой ты использовал мою дружбу, чтобы провернуть такую трудную сделку. – Он покачал головой с притворной жалостью. – Такие деньги за такую ничтожную ручку! Кинг будет, конечно, смеяться надо мной. Передай ему, прошу тебя, что я буду на посту через семь дней начиная с сегодняшнего. Возможно, он найдет мне часы. Хорошие – на этот раз.

Питер Марлоу был доволен, что успешно совершил свою первую настоящую сделку и получил ту цену, которая казалась ему справедливой. Но он был в растерянности. Если он отдаст все деньги сержанту, Кинг будет страшно огорчен. Это разрушит структуру бизнеса, которую Кинг так тщательно создал. А Торусуми наверняка упомянет ручку и ее цену при встрече с Кингом. Однако если отдать сержанту только то, что тот просил за ручку, и оставить себе остальное, это ведь будет обман, так? Или просто настоящий бизнес? Ведь сержант действительно попросил шестьдесят пять долларов, и именно их он получит. А Питер Марлоу должен Кингу кучу денег.

Он пожалел, что ввязался в этот чертов бизнес. Теперь он попался в ловушку, которую сам себе расставил. «Черт бы тебя побрал, Питер! Ты слишком много мнишь о своей значимости. Если бы ты отказал сержанту, не оказался бы сейчас в затруднительном положении. Что ты собираешься делать? Что бы ты ни сделал, все будет плохо!»

Он брел обратно, охваченный грустными размышлениями. Сержант уже построил людей и выжидательно отвел Питера Марлоу в сторону.

– Они готовы, сэр. И я проверил инструменты. – Он понизил голос. – Он купил ее?

– Да. – Сейчас Питер Марлоу решился. Он сунул руку в карман и достал пачку банкнот. – Вот, держите. Шестьдесят пять долларов.

– Сэр, вы настоящий джентльмен! – Он отделил от пачки пятидолларовую бумажку и предложил ее Марлоу. – Я должен вам еще доллар и пятьдесят центов.

– Вы ничего мне не должны.

– Десять процентов ваши. Они законны, и я рад отдать их вам. Я отдам вам полтора доллара, как только у меня будет мелочь.

Питер Марлоу оттолкнул банкноту.

– Нет! – Внезапно он почувствовал вину. – Оставьте себе.

– Я настаиваю, – сказал сержант, заталкивая бумажку в руку Питера.

– Послушайте, сержант…

– Ну пятерку, по крайней мере, возьмите. Я буду чувствовать себя ужасно, если вы не возьмете. Ужасно. Я не могу вас отблагодарить как следует.

На обратном пути Питер Марлоу молчал. Он чувствовал себя скотиной с огромной пачкой денег в кармане. Он понимал, что обязан этими деньгами Кингу, и был доволен, что они у него есть. Теперь он сможет купить еды своей группе. Сержант обратился к нему только потому, что он знал Кинга, и Кинг, а не сержант был его другом. Все это злосчастное дело снова и снова проворачивалось в его мыслях, когда он вошел в свою хижину.

– Грей хочет видеть тебя, Питер, – сказал Эварт.

– Зачем?

– Не знаю, Питер, старина. Но кажется, у него чесалось по какой-то причине в одном месте.

Усталый мозг Питера Марлоу переключился на новую неприятность. Должно быть, это как-то связано с Кингом. Грей предвещал беду. «Ну давай думай, думай, Питер. Деревня? Часы? Бриллиант? О бог мой – ручка? Нет, это уже глупо. Грей об этом еще не мог узнать. Пойти к Кингу? Может быть, он что-то знает по этому поводу? Опасно. Вероятно, Грей именно поэтому передал сообщение через Эварта, чтобы заставить меня совершить ошибку. Он наверняка знал, что я на работах.

Нет смысла идти как баран на бойню, когда ты потный и грязный.

Сначала в душ, потом поплетусь к тюремной хижине. Потяну время».

И он отправился в душ. Джонни Хокинс тоже стоял под струей.

– Привет, Питер, – окликнул Хокинс.

Чувство вины внезапно заставило Питера Марлоу покраснеть.

– Привет, Джонни. – (Хокинс выглядел больным.) – Послушай, Джонни… мне очень жаль…

– Не хочу говорить об этом, – сказал Хокинс. – И был бы рад, если бы ты никогда не упоминал об этом.

«Знает ли он, – растерянно спрашивал себя Питер Марлоу, – что я один из тех, кто ел Ровера? – Даже сейчас, хотя все произошло вчера, это вызывало отвращение: каннибализм. – Он, конечно, не знает, потому что иначе наверняка попытался бы убить меня. Знаю, будь я на его месте, так бы и сделал. Или нет?

Бог мой, до чего мы дошли! Все, что кажется ошибочным, оказывается правильным, и наоборот. Это выше моего понимания. Много выше. Тупой, сумасшедший мир. И шестьдесят долларов, и пачка „Куа“, которую я заработал и в то же время украл… или заработал? Как это назвать? Должен ли я отдать их?»

– Марлоу!

Он повернулся и увидел Грея, стоящего возле душа со злобным видом.

– Вам передали, что вы должны явиться ко мне по возвращении с работ?

– Мне передали, что вы хотите видеть меня. Как только приму душ, я…

– Я приказал, чтобы вы немедленно явились ко мне. – На лице Грея появилась ехидная улыбка. – Но это не играет роли. Вы подвергнетесь домашнему аресту.

В душевой стало тихо.

– За что?

Грей обрадовался, заметив выражение тревоги, промелькнувшее на лице Питера Марлоу.

– За неподчинение приказам.

– Каким приказам?

– Вам это известно так же хорошо, как и мне. – «Правильно, поволнуйся. Твоя нечистая совесть немного тебя потревожит, если она у тебя есть, в чем я сомневаюсь».

– Вы должны явиться к полковнику Смедли-Тейлору после ужина. И будьте одеты как офицер, а не как уличная девка!

Питер Марлоу выключил душ, накинул саронг, ловко завязал его, чувствуя на себе любопытные взгляды других офицеров. Его мысли находились в смятении. Он не знал, в чем состоит неприятность, но старался скрыть свое беспокойство. Зачем доставлять удовольствие Грею?

– Вы так плохо воспитаны, Грей. Такой надоедливый, – достаточно громко сказал он.

– Я знаю, что такое хорошие манеры, – ответил Грей, – вы, чертов педик. Я рад, что не принадлежу к вашему вонючему классу, сволочь. Вы все жулики, лжецы и воры…

– Грей, предупреждаю вас в последний раз: заткните пасть или, клянусь Богом, я вам сам ее заткну!

Грей утратил контроль над собой. Он постоянно настраивал себя против этого человека. Он мог избить его, знал, что мог. В любое время. Мучает его дизентерия или нет.

– Если мы когда-нибудь выберемся из этого дерьма живыми, я буду искать вас. Первое, что я сделаю. Самое первое.

– Это доставит мне удовольствие. Но, если до того вы оскорбите меня снова, я высеку вас. – Питер Марлоу обратился к остальным офицерам: – Вы всё слышали. Я предупредил его. Я не собираюсь терпеть оскорбления от этой обезьяны из низшего класса. – Он быстро повернулся к Грею. – Теперь оставьте меня в покое.