Сесилия Холланд - Иерусалим

— Стало быть, ты всё же уезжаешь, — сказала Сибилла, — Как жаль. Что скажешь о малышке?

— Она просто прелесть. Можешь привезти её ко мне в Наблус, чтобы я могла вдоволь её побаловать. — Агнес натянула перчатки. На щеках её горели густо-красные пятна румян. — Этот замок не удобнее пещеры, и здесь ничего не происходит, разве что мужчины ссорятся и задирают друг друга. Впрочем, девочка моя, поступай, как знаешь.

Сибилла скрестила руки на груди. Кое в чём мать, конечно, была права. Монжисор был холодным и затхлым жилищем, и, хотя прибыла только половина гостей, замок уже оказался забит до отказа. Как раз в эту минуту ещё кто-то подъехал к воротам и пытался войти. На стенах зашевелились стражники Керака; среди них Сибилла заметила беловолосую макушку Жиля, бастарда Волка.

Она не может уехать. Она созвала сюда всех своих сторонников, чтобы решить, как им быть с новым регентством, и потому должна остаться здесь, иначе у неё не будет ни власти, ни права слова.

— Скоро приедет дядя Жослен, — сказала она.

Мать надела шляпу и потуже подвязала шарф.

— О да. Прислушивайся к нему. Может быть, он и старый толстяк, но у него хорошее чутьё.

Во дворе конюхи привязывали носилки к мулам, которые понесут их. Из конюшни выкатилась повозка — для сундуков и служанок. Агнес кивнула в сторону ворот:

— Это де Ридфор. Будь с ним поосмотрительней. И держись подальше от Керака. — Она двинулась к носилкам, на ходу отдавая распоряжения.

Сибилла глянула на надвратную башню, массивный каменный столб, торчащий над стеной; в тени её мелькнул де Ридфор — он держался в седле прямо и важно, откинув красивую голову. Маршал выехал на залитый солнцем двор.

За ним, в толпе, ехал другой знакомый ей тамплиер — Раннульф Фицвильям.

— Он-то что здесь делает? — вырвалось у Сибиллы.

— Кто? — Мать быстро повернулась, зорко вглядываясь во вновь прибывших.

— Никто, — сказала Сибилла. — Я обозналась, вот и всё.

Агнес почуяла ложь в её голосе и уставилась на тамплиера, словно цапля, высматривающая лягушку, — однако Раннульфа она не узнала.

Сибилла отступила, пропуская мать. Вдруг она обрадовалась, что Агнес уезжает. Мать чересчур хорошо знает её. Мужчин дурачить легче. Сибилла отступила в прохладу дверного проёма, чтобы там, подальше от пыли, дождаться мужа.

— И ты собираешься это поддержать? — спросил Раннульф.

Вслед за де Ридфором он поднимался по лестнице в зал, где должны были принять их принцесса и граф Яффа.

— Я сам разберусь, как мне поступить. Веди себя смирно. Я не потерплю от тебя дерзости в присутствии знатных особ.

Повсюду мелькали люди Керака, и маршала это выводило из себя; однако он видел в этом обстоятельстве и кое-что благоприятное. Стражник, который провёл их в зал, по крайней мере носил цвета Яффы. Они вошли в сырое, с низким потолком помещение, где у очага сидела принцесса Иерусалимская, и рядом с нею — её супруг.

— Добро пожаловать, милорд маршал. Милорд командир.

Де Ридфор разразился пышным приветствием. Принцесса выглядела старше, огонь, всегда пылавший в ней, словно пригас. Яффа стоял возле неё, положив руку на спинку её кресла, словно готовый наброситься на всякого, кто подойдёт слишком близко к его супруге. Де Ридфор прежде не встречался с ним.

— Милорд Яффа, желаю тебе всего наилучшего.

— Милорд маршал. — Голос Яффы звучал чересчур громко. Он посмотрел за спину де Ридфора. — Я вижу, ты не взял с собой своих людей.

— Только одного этого рыцаря, — сказал де Ридфор. — Я полагал, что еду к друзьям. Видимо, милорд Керак другого мнения.

Принцесса шевельнулась в кресле, вздёрнув подбородок, и уже хотела что-то сказать, но муж положил руку на её плечо.

— Милорд Керак будет следить за порядком по моему приказу, — сказал Ги. — В отличие от других, я не вижу в этом никакой проблемы. — Он пожал плечами, не желая даже задумываться об этом, и улыбнулся, словно этими словами всё уладил. — Говорят, здесь превосходная охота.

Как-нибудь утром приглашаю тебя погоняться за антилопой.

— Как пожелаешь, мой лорд, — сказал де Ридфор.

— Это ещё какого дьявола? — проворчал за его спиной Раннульф.

Де Ридфор усмехнулся, не поворачивая головы.

— Придержи язык, — бросил он и сказал, адресуясь к Яффе: — Не обращай на него внимания; этот мужлан не знает, что такое вежливость.

Принцесса внимательно следила за этой сценой.

— Вежливость! — фыркнул Раннульф. — Я не стану принимать приказов от Керака, мой лорд.

Де Ридфор рывком обернулся к нему:

— Ты свободен. Ступай позаботься, чтобы нас разместили как следует.

Мгновение Раннульф не шевелясь, в упор глядел на маршала, и тот внутренне напрягся; но рыцарь круто развернулся и вышел.

— Один из твоих доверенных офицеров? — спросил Яффа, явно забавляясь.

— Он не придворный, — пожал плечами де Ридфор. — Я прошу у тебя прощения за него, — Он привёз сюда Раннульфа единственно для того, чтобы от него избавиться, и возможности сделать это, судя по всему, множились. Маршал вновь поклонился Яффе: — Да, мой лорд, я с удовольствием поохочусь на антилопу, когда ты пожелаешь.

В залитом солнцем дворе Раннульф остановился, озираясь по сторонам, остывая после краткой стычки с де Ридфором. Ему было наплевать на то, что его выставили из зала. Мучило его то, как Яффа по-хозяйски положил руку на плечо Сибиллы.

Повсюду шатались люди Керака; у него на глазах с полдюжины солдат в красных куртках вышли из сторожки, и во главе их шёл сам Жиль из Керака. Они пересекли двор, направляясь к конюшням, расположенным в подвале. Раннульф прошёл к сторожке, откуда они явились, и по лестнице поднялся на верхний этаж.

Он опёрся на каменный подоконник, глядя вниз, на внутренний двор, который отсюда был хорошо виден. Двор кишел людьми: слугами, солдатами Керака и других лордов. Раннульф увидел, как люди Керака приставали к служанке, покуда она не бросила корзину и не удрала в кухню. Те, кто не носил цвета Керака, благоразумно держались подальше, делая вид, что ничего не замечают.

Шум и беспорядок раздражали Раннульфа, привыкшего к жёсткому распорядку Храма. Если б он командовал здесь, он бы живо заставил всех этих людей стать тише воды и ниже травы. Жажда власти сжигала его; он видел себя властителем сильнее и значительнее Яффы, властителем, достойным супруги Яффы.

Мысленным взором, словно сквозь мятущееся пламя, он увидел себя таким, каков он есть — низкорождённый, заурядный, одинокий. Далеко внизу вышел из зала де Ридфор; с высоты башни он чудился крохотным, Раннульф мог бы вытянуть руку, ухватить его большим и указательным пальцем и вышибить ему мозги о каменную стену.

При этой мысли воображение его взыграло, и он увидел де Ридфора мёртвым, а себя самого — магистром Ордена. Он, Раннульф, защищал королевство, сражался с Саладином, и Сибилла любила его — не открыто, конечно, но тайно; они встречались тайком, и она отдавалась ему, и сыновья, которых она рожала Ги де Лузиньяну, были сыновьями Раннульфа.