Сесилия Холланд - Иерусалим

Раннульф ушёл в конюшню, чтобы позаботиться о своём коне, и там его перехватил Жиль с несколькими своими людьми. Они напали на него без предупреждения, но выбрали неудачное место, слишком узкое и тёмное, где только путались друг у друга под ногами, и Раннульф сумел продержаться в схватке настолько, чтобы наполовину воткнуть кинжал в грудь Жиля.

Другие оттащили его и увидели, что он сделал. Вдруг они прекратили его бить. Двое удерживали его за руки, остальные подошли к Кераку.

Глаза Волка были налиты кровью. Он увидел сына, опустился около него на колени, ощупал рану и понял, что сын мёртв. Тогда он встал и подошёл вплотную к Раннульфу.

Руки Раннульфа были вывернуты за спину. Он взглянул в лицо Керака и сказал:

— Их было шесть, Волк. Не забудь об этом.

Керак выхватил кинжал:

— Где де Ридфор? Скажите ему, что я сейчас прикончу этого мерзавца!

— Де Ридфор куда-то ушёл, — ответил один из рыцарей. — Потому мы и знали, что этот будет один.

— Валяй, Керак, — сказал Раннульф. — Прикончи меня. Де Ридфор хочет моей смерти. Он втравил меня во всё это; ты только исполнишь его желание.

Керак отдёрнул руку. Длинное стальное лезвие влажно блеснуло в темноте. Желудок Раннульфа стянулся тугим узлом.

— А я могу это сделать? — спросил Керак.

— Ах ты трус, — проговорил Раннульф.

— Он офицер Храма, — сказал кто-то из рыцарей. — двести братьев будут мстить за него. Тебе надо получить согласие де Ридфора, иначе мы будем воевать с тамплиерами до конца своих дней.

Керак развернулся и ударил Раннульфа по лицу кулаком, в котором была зажата рукоять кинжала.

— Найдите де Ридфора. — Он отвёл руку и вновь изо всей силы ударил Раннульфа.

Раннульф моргал, пытаясь прийти в себя; он лежал ничком на полу, руки скручены за спиной и онемели до самых плеч. Голова ныла. Он гадал, сколько времени лежал без сознания и сколько ему ещё осталось жить.

Под ним был дощатый пол. Вокруг топали и шаркали сапоги тех, кто пленил его. Они что-то делали, но он не мог разглядеть что. Кроме сапог он видел только стены тесной клетушки, увешанные оружием. Оружейная.

Раннульф закрыл глаза. Голова раскалывалась от боли, руки ныли; каждый вздох отдавался болезненной судорогой в груди. Что-то сломано. Он хотел, чтобы его убили сейчас, прежде чем решат забавы ради переломать ему все кости.

Он хотел, чтобы его убили, но боялся умирать.

— Очнулся, — сказал кто-то над его головой, сопроводив слова увесистым пинком по бедру.

— Отлично. Старик хочет послушать, как он будет кричать.

— Знаешь, никогда прежде мне так не нравился Жиль.

Раздался смех, и снова кто-то пнул Раннульфа. Он лежал неподвижно, сцепив зубы, чтобы из горла не вырвался стон. Они скоро убьют его, и он отправится в ад. Он снова вернулся в то время, когда не знал Бога, когда творил зло ради развлечения — и теперь он будет умирать вечно. Ледяной ужас накрыл его с головой; он прикусил язык и ощутил во рту вкус крови.

Его схватили за плечи, рывком подняли, почти поставив на ноги, и развернули. Теперь он увидел, чем они заняты. Они выпилили в полу дыру, которая вела в яму под оружейной. Сейчас его столкнут в эту яму. Раннульфа охватило безумие. Он закричал и начал отбиваться — яростно и безнадёжно. На него обрушился град ударов. Хохоча, пинаясь и сыпля ругательствами, они подтащили его к дыре и головой вперёд столкнули вниз.

В это утро Сибилла спала допоздна; когда она проснулась, обнимая одной рукой малышку, Ги уже уехал — снова отправился на охоту. Алис распоряжалась слугами, которые накрывали для них завтрак — груши, хлеб и кислое молоко.

— Что за ужасное место, — пожаловалась она. — Теперь только и говорят о том, что кого-то будут вешать.

— Вешать? Кого? — Сибилла села. Девочка обмочилась, и принцесса переложила её на покрывала и послала одну из служанок за чистой одеждой.

— Какого-то тамплиера, — ответила Алис. Присев к столу, она разломила булку. — Ждут только, когда вернётся другой тамплиер, чтобы получить его дозволение. Ненавижу этих людей. Ненавижу Керака.

— Я тоже от него не в восторге, — медленно сказала Сибилла. Служанка уже стояла рядом, готовясь забрать грязную одежду и подать чистую; Сибилла принялась распелёнывать малышку. — Пошли кого-нибудь узнать, где держат этого тамплиера.

— Не хочется мне это делать, — сказал Жослен. — Керак взъярится, как бешеный барсук, если решит, что ты встала ему поперёк дороги.

Сибилла взяла его под руку. За ними шли два Жосленовых рыцаря. Впереди капитан Жослена, выехав в ворота, галопом скакал по дороге в деревню, чтобы собрать остальную свиту Жослена и привести её в Монжисор.

Сибилла надеялась, что их вмешательство не понадобится. Ладони у неё вспотели, и она всё время откашливалась.

— Монжисор — мой замок, дядя. Керак не имеет права распоряжаться здесь. — Сделать это будет трудно, может быть, даже невозможно. — Что будет с нами, если мы станем ему попустительствовать? Кто тогда будет хозяином?

Жослен повернул к ней голову и моргнул.

— Да, — сказал он. — Знаю.

Он поманил к себе рыцарей, шедших сзади, и послал их проверить дверь сторожки. Жослен с Сибиллой остановились в ярде поодаль, наблюдая за ними.

Дверь была заперта изнутри.

— Стучите, — сказал Жослен, и один из рыцарей что есть силы стукнул кулаком по двери. Наконец дверь чуть приотворилась.

— Откройте милорду графу Одесскому! — потребовал рыцарь.

— Милорд Керак велел мне никого сюда не впускать, — ответили из-за двери.

— Откройте милорду графу Одесскому! — повторил рыцарь.

Сибилла повысила голос:

— Здесь хозяйка я, а не Керак; впустите нас!

За дверью ничего не сказали, но и не закрыли её, и через секунду Жослен тяжело шагнул вперёд.

— Впустите меня! Немедля!

Дверь распахнулась. Жослен вошёл в сторожку, за ним следовала Сибилла; два рыцаря остались снаружи.

Втроём, включая и стражника, они почти заполнили тесную клетушку оружейной, которая стала ещё теснее из-за зиявшей в полу дыры — железный люк, прикрывавший её, был слегка сдвинут.

Рыцарь Керака прижался спиной к стене, глаза его побелели.

— Милорд, — сказал он, — я должен исполнять приказ.

Жослен кивнул на дыру в полу:

— Он там?

— Милорд...

— Вытащи его.

Стражник медлил, тяжело сглатывая. Жослен вскинул голову. Всю его жизнь ему подчинялись беспрекословно; неповиновение стражника разъярило его.

— Вытащи его! — оглушительно рявкнул он.

Сибилла услышала во дворе быстрые шаги, которые приближались к сторожке. В горле у неё пересохло. Она отступила к стене, прижавшись спиной к груде раскрашенных щитов, и скрестила руки на груди. В комнату ворвался рыцарь в цветах Керака.

Вначале он увидел только стражника, который опустился на колени около дыры, собираясь спуститься вниз.