Роберт Картер - Меч войны

Весть об этом привела низама в негодование. Он немедленно приказал привести Музаффара, затем вызвал своих приближённых и генералов собраться на открытом воздухе, среди скопления народа.

Глумливые и презрительные восклицания раздались в толпе, когда перед Назир Джангом поставили жалкого заключённого. Мятежный племянник был в ручных и ножных кандалах, он молил о пощаде, как неприкасаемый нищий. Его богатые одеяния были сорваны стражниками, и железная цепь со звеньями толщиной в палец свисала от щиколоток к запястьям, к вороту и обратно, придавливая его к земле. С негодованием увидел Хэйден ожоги на его теле и рубцы от плети.

Со времени битвы при Виланоре низам тоже разительно изменился. Его страх перед Кох-и-Нором прошёл. Он носил теперь Глаз на тюрбане, так же как когда-то его племянник; носил гордо, у всех на виду, в середине лба. И всё же казалось, что новая уверенность низама носит нездоровый характер.

Перемены проявлялись вначале в малом. Его поведение стало высокомерным. Он не позволял присутствующим разговаривать между собой. Приказал палачу стоять всё время вблизи Музаффара, чтобы отрубить голову при любой попытке освободить его. В последнее время охрана была удвоена, а три молодых единокровных брата, старший из которых был простофиля Салават Джанг, взяты под стражу.

Дальше начались рассказы о жестокостях: сначала — к животным, а затем, как говорили, и к женщинам. А когда старый слуга мягко спросил его, почему господин так ведёт себя, Назир Джанга охватила ярость, и он приказал убить слугу, хотя тот служил ему, а ранее и Асаф Джаху, всю свою жизнь.

За один месяц он нарушил обязательства, взятые перед Фоссом Весткотом и Мадрасским советом. Армии низамата надоело находиться в Аркоте, и Аркот был истощён армией. За последние месяцы в результате дезертирства армия сократилась до шестидесяти тысяч бойцов и семисот слонов.

Музаффар простёрся перед правительством Назир Джанга, лепеча что-то от ужаса перед гневом своего дяди, перед страшным мщением, которого ему теперь не избежать.

— Посмотрите на эту собаку!

— Посмотрите, как он ест грязь у ног нашего законного господина!

— Мы видим, теперь, почему люди оставили его! Он — ничтожество.

Новые восклицания вырвались из толпы, когда серый Джагернаут поднялся на низкий холм и пошёл через расступающуюся толпу. Это был собственный слон низама; его бивни были позолочены и украшены драгоценностями. Один Бог знал, для какой цели он был воспитан.

Ритуальное унижение продолжалось, заставляя Хэйдена опускать глаза. Это было развлечение, которое низам позволял своим приближённым, но он, Хэйден Флинт, не желал принимать в нём участие. Видеть противника разбитым, сорвать с него всё, что он имеет, позволить простой солдатне высмеивать его — это было здесь в порядке вещей.

— Почему вы не браните его, феринджи? — крикнул ему один из приближённых.

— Ему обещали свободу.

— Он больше не человек! Посмотрите на него!

— Бог мой, вы не отличаете добро от зла!

Хэйден повернулся и при этом толкнул плечом человека. Осман, его помощник, горестно обратился к нему, обеспокоенный тем, что низам обратит внимание и разгневается на строптивого европейца. Если даже Назир Джанг и не видит его теперь, найдутся многие, кто расскажет ему об этом позже.

— Пожалуйста, сахиб, останьтесь и свидетельствуйте!

— Бить привязанную собаку — не занятие для джентльмена, — прокричал он, разозлись больше, чем ожидал сам. — Это развлечение нецивилизованных скотов.

— Но вам нельзя уходить! Это оскорбление!

— А я не могу — и не буду — смотреть, как несчастного затаптывают до смерти.

— Он — не несчастный, сахиб. Он — Музаффар Джанг.

Внезапно шум стих. Назир Джанг взошёл в ходах своего слона и поднял руки.

— Музаффар Джанг, — сказал он зловеще, — ты пошёл против меня и проиграл. Час твоего осуждения настал. Ты должен заплатить за грехи феринджи.

Хэйден с отвращением наблюдал за всеобщим ликованием. Низшие чины выкрикивали самые злобные оскорбления в адрес осуждённого — раболепные подхалимы пытались продвинуть свою карьеру демонстрацией любви к низаму, выражая ненависть к его сломленному врагу. Но он видел, что главные союзники низама проявляли сдержанность и что вазир Назир Джанга, Шах Наваз Хан, был при этом самым тихим.

Обвинения Назир Джанга разносились над толпой, приводя её в восторг. В последнее время он не принимал никаких просителей, допуская к себе лишь астрологов и тех, кто пробовал пищу. Он предпринимал усиленные меры для защиты от предательства и со времени битвы появился всего однажды перед народом, нетерпеливый и полный желания отомстить за оскорбления, которые чудились ему из толпы. Так продолжалось последние тридцать дней его пребывания в Аркоте.

Хэйден наблюдал за Назир Джангом и пытался вновь оценить этого человека. «Как скоро, — думал он, — этот человек спровоцирует мятеж против себя?»

Назир Джанг смотрел на своего племянника с ненавистью.

Жёсткая пантомима продолжалась, но что-то в ней изменилось; появилось нечто чуждое для неё и необычное: тут неуместный жест, там — усмешка. Что такое?

Сердце Хэйдена забилось сильнее. Паника стала подступать к нему, когда он услышал отдалённый треск мушкетных выстрелов. Но эти звуки лишь подхлестнули гнев Назир Джанга. Он дал приказ не давать пощады никому, кто будет приближаться к лагерю, пригрозив сделать так, как поступил в своё время Надир Шах, Персидский Мясник, приказавший считать выколотые глаза. Назир Джанг обещал рубить головы.

Он намеревался взять Джинджи и разбить французов, истребив их всех до последнего. Для этого он послал набоба города Куддапаха возглавить авангардную атаку на них.

— Никакой пощады, — напутствовал он патанца. — Я отрежу его лживый язык сегодня в полдень! Маркиз де Бюсси обманул меня в последний раз.

Лицо Назир Джанга исказилось, когда он увидел приближающегося посланца. Хэйден пытался пробиться к нему сквозь толпу возбуждённых солдат и увидел, как тому дали заострённый бодец для управления слоном. Хэйден не мог заглушить чувство дурного предзнаменования внутри себя.

Он пытался справиться со своими зловещими предчувствиями. «Всего за несколько недель, — думал он, — все наши усилия оказались напрасными, как я и предполагал. Бог мой, я знаю, что произошло... Они все подкуплены: Шах Наваз Хан и генералы заключили сделку с Дюплейксом! Проклятье на них! И Назир Джанг ничего не знает об этом. Он в страшной опасности и не представляет этого! Я должен остановить его!»

Но владелец Талвара уже ехал на слоне узнать лично, почему французы не были разбиты.

Хэйден видел, как он удаляется, и приказал Осману найти ему лошадь. Задыхаясь, он бежал за низамом, крича изо всех сил: