Алексей Шишов - Последний стратег

— Почему вы так считаете?

— На фронте сражаются и умирают. Там герои и подвиги. В Ставке же только планируют. Поэтому в Могилёве награждать Георгиями просто некого...

Ставка утвердила участие 8-й армии брусиловского фронта в общем ударе. Как показали последующие события, именно наступление Юго-Западного фронта стало кульминацией кампании 1916 года.

Николай II подписал директиву, составленную в штабе Ставки. На фронтах началась усиленная подготовка к переходу в наступление. Велась она предельно кропотливо.

Так, батальоны, которым предстояло атаковать первыми, тренировались в преодолении всевозможных искусственных препятствий.

На ряде участков фронта русские приблизили свои оковы к неприятельским траншеям на расстояние всего в 200-300 шагов. Было перелопачено столько земли, что фронтовые инженеры терялись в собственных расчётах.

Русским предстояло прорывать хорошо укреплённую, эшелонированную оборону. Это были несколько линий окопов полного профиля с проволочными заграждениями, фугасами, с бетонированными бойницами, стальными щитами. И немцы, и австро-венгры имели в окопах большое Число пулемётов, малокалиберных траншейных пушек, бомбомётов и миномётов. Не было у них недостатка и в ручных гранатах, патронах и снарядах.

Пленённый в ходе боев первого дня Брусиловского наступления офицер 70-й австро-венгерской пехотной дивизии заявил на допросе следующее:

«Наши позиции неприступны и прорвать их невозможно. А если бы это вам удалось, тогда нам не остаётся ничего другого, как соорудить грандиозных размеров чугунную доску, водрузить её на линии наших теперешних позиций и написать: эти позиции были взяты русскими, завещаем вам - никогда и никому с ними не воевать».

Заявление пленённого австрийского офицера, на первый взгляд, кажется громким. Но, с другой стороны, оно служит свидетельством того, что противник действительно верил в непреодолимость своей обороны.

Русская армия ещё не завершила подготовку к наступлению, а союзники вновь запросили о помощи. Главнокомандующий итальянской армией маршал граф Луиджи Кадорна просил генерала Алексеева:

«...Ускорить во имя общих интересов начало наступления русской армии».

Это было вызвано тем, что у Трентино австрийцы с рассветом второго весеннего майского дня успешно атаковали войска 1-й итальянской армии. Просьбу маршала Кадорны поддержала и главная штаб-квартира французской армии.

Наступать союзники просили именно Юго-Западный фронт, действовавший против Австро-Венгрии.

Король Италии Виктор Эммануил III обратился к императору Николаю II с просьбой помочь наступлением Юго-Западного фронта. В послании он «между прочим» жаловалось на жёсткую позицию генерала Алексеева, как начальника штаба Ставки, не желавшего наступать без окончания подготовки. В телеграмме говорилось:

«Итальянская главная квартира самым энергичным образом настаивает на том, чтобы русская армия немедленно начала наступление на австрийском фронте, и утверждает, что нынешнее затишье в действиях русских армий создаёт весьма серьёзную опасность для союзников. Если энергичное наступление против нас австрийцев продолжится, то не только будет исключена всякая возможность наступления итальянцев на Изонцо, но в недалёком будущем предвидится необходимость для нас быть вынужденными оставить эту линию...

Если Россия будет продолжать настаивать на том, что она в настоящее время не может перейти в решительное наступление, то необходимо, чтобы она по крайней мере теперь же произвела демонстративное наступление с целью удержать против себя силы австрийцев и оттянуть те силы, которые, вероятно, находятся в пути на итальянский фронт».

Генерал Алексеев ответил маршалу Кадорне следующим посланием:

«Втягивать нас без надлежащей подготовки в немедленную атаку - значит вносить в общий план союзников дальнейшее расстройство и обрекать наши действия на неудачу».

Между Алексеевым и Верховным главнокомандующим состоялся следующий разговор:

— Михаил Васильевич, французы ходатайствуют по просьбе итальянского короля Эммануила.

— Ваше величество. Ко мне вчера обращался глава итальянской миссии полковник Ромеи. Положение итальянцев у Трентино действительно трагичное.

— Надо выполнить союзнический долг. Брусилову наступать со своим фронтом.

— По докладам, его войска не готовы наступать немедленно.

— Жаль. Но сроки наступления против Вены надо приблизить.

— Готовить Юго-Западному фронту директиву о наступлении?

— Да, Михаил Васильевич. Если итальянцев разгромят в Трентино, союзники в этом обвинят не победительницу Вену, а Россию.

— Вы правы, ваше величество. Позвольте в таком случае сейчас же связаться для разговора с генералом Брусиловым.

— Позволяю. Все оперативные вопросы решайте с Алексеем Алексеевичем напрямую...

В тот же день начальник штаба Ставки вызвал для прямого разговора по телеграфу главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта.

— Вам известно, что итальянцы терпят разгром под Трентино?

— Да, такая информация в штаб фронта поступила.

— Союзники настаивают на скорейшем наступлении против австрийцев именно вашего фронта.

— Мои армии ещё не завершили подготовку к операции. Причин на то много.

— Ставка о них знает. Прошу вас спешно уведомить о том, когда могут быть закончены фронтом подготовительные работы.

— Вас понял. Буду готов доложить в ближайшие дни.

— Ещё прошу сообщить, какое содействие необходимо получить фронту, дабы дать надлежащее развитие удару...

Брусилов не заставил Ставку ждать. Вечером того же дня он телеграфировал в Могилёв на имя Верховного и Алексеева, что войска его фронта будут готовы перейти в наступление к 20 мая. Многого от Ставки Брусилов не Просил, зная, что подготовленных резервов и запасов немного.

Заручившись поддержкой августейшего полковника Романова, генерал Алексеев отдал директиву на переход в наступление брусиловского Юго-Западного фронта 22 мая. Западному фронту предписывалось нанести атакующий удар не позже 29 мая.

Для Российской империи 1916 год после чувствительных поражений предыдущего года значил много. Военная мощь державы, её престиж в глазах Берлина и союзников заметно пошатнулись. Германцам вторая кампания на Востоке придала только самоуверенность в собственных силах и возможностях. Генерал Людендорф писал позже:

«Германский солдат полностью убедился в своём неоспоримом превосходстве над русскими...».

Его начальник генерал-фельдмаршал Гинденбург высказывался по поводу военных поражений России в 1915 году менее самонадеянно:

«Есть нечто неудовлетворительное в отношении окончательных результатов операций прошлого года. Русский медведь, нет сомнения, кровоточит от ран, но он избежал смертельных объятий...