Алексей Шишов - Последний стратег

— Пролито море крови русских солдат и офицеров. Но ведь они отдавали свои жизни в боях за Россию. За какую Россию?..

Пока на фронтах шли бои местного значения, а вернувшийся в Ставку после лечения генерал Алексеев заканчивал план новой кампании, положение в тыловой России стало характеризоваться думскими лидерами как «взрывоопасное».

В день отъезда Верховного главнокомандующего из столицы в Могилёв, 23 февраля, в Петрограде вспыхнули волнения. Тысячные толпы вышли на улицы с единственным пока требованием:

«Хлеба!..»

Причиной беспорядков стал слух о том, что для петроградцев будут введены хлебные карточки.

Но уже через несколько дней забастовали крупные военные заводы и их рабочие тоже вышли на улицы. В людских толпах всё больше и больше появилось агитаторов от левых партий, поднялись красные транспаранты и флаги уже с политическими лозунгами: «Долой самодержавие!», «Долой войну!». Народ распевал революционные песни. Распространялись огромными тиражами антиправительственные листовки и газеты.

Полиция и жандармы, которых уже мало кто боялся, произвели многочисленные аресты агитаторов и наиболее буйствующих демонстрантов. Но эффект таких действий получился противоположный: обстановка в столице не разрядилась, а накалилась ещё больше.

Командующий войсками Петроградского военного округа генерал-лейтенант С. С. Хабалов, на которого у императора Николая II были особые надежды, стал терять контроль над столичным гарнизоном. Он был вынужден отправить в Могилёв на имя императора телеграмму следующего содержания:

«...Число бастующих исчисляется в 250 тысяч человек. Принимаемые меры результата не дают. Отмечается брожение в резервных пехотных полках гарнизона».

Сейчас трудно выяснить, советовался ли Николай II со своим начальником штаба, но из Могилёва в столицу за подписью государя была отправлена на имя генерала Хабалова такая телеграмма:

«Повелеваю завтра же прекратить беспорядки, недопустимые в тяжёлое время войны с Германией и Австрией».

Хабалов попытался выполнить высочайшее повеление. Верные его приказу войска утром 26 февраля в ряде мест Петрограда стреляли по демонстрантам. Были человеческие жертвы.

В тот же день, в полдень, из Царского Села в Ставку пришла телеграмма от императрицы Александры Фёдоровны:

«Ники... Я очень встревожена положением в городе... Прими меры к наведению там порядка... Аликс».

Правительство делало всё возможное для «усмирения взбунтовавшейся столицы» вооружённой рукой. 27 февраля военный министр генерал от кавалерии М. А. Беляев шлёт Алексееву срочную телеграмму следующего содержания:

«Ставка.

Начальнику штаба Верховного Главнокомандующего.

Копия главнокомандующему Северного фронта.

Положение в Петрограде становится весьма серьёзным; военный мятеж немногими оставшимися верными долгу частями погасить пока не удаётся, напротив того, многие части постепенно присоединяются к мятежникам. Начались пожары, бороться с коими нет средств. Необходимо спешное прибытие действительно надёжных частей, притом в достаточном количестве, для одновременных действий в различных частях города.

№197.

27 февраля.

Беляев».

Начальник штаба ставки немедленно связался с главой Военного министерства:

— Михаил Алексеевич, ваша тревога за столицу мне понятна. Будем изыскивать верные присяге и долгу воинские части для посылки в Петроград. Телеграмма доложена государю.

— Михаил Васильевич, время не ждёт. Ситуация ухудшается с каждым часом.

— Мною вызван на прямой провод начальник штаба Северного фронта генерал Данилов. Быстро перебросить в столицу верные войска сейчас можно только оттуда.

— У меня сейчас надежда только на вашу распорядительность...

— Разговор Алексеева с Даниловым состоялся в тот же день, 27 февраля, в 21 час вечера:

— У аппарата начальник штаба Ставки. Доложите об этом генералу Данилову.

— У аппарата генерал Данилов.

— Юрий Никифорович. Ссылаюсь на телеграмму главнокомандующему Северным фронтом военного министра от сегодняшнего числа за № 197.

— Она мне известна, Михаил Васильевич.

— Хорошо. Государь император повелел следующее. Воспринимайте внимательно.

— Есть. Весь внимание.

— Генерал-адъютанта Иванова назначить главнокомандующим Петроградским военным округом. В его распоряжение, возможно скорей, отправить из войск Северного фронта в Петроград два кавалерийских полка, по возможности из находящейся в резерве 15-й дивизии, два пехотных полка из самых прочных, надёжных, одну пулемётную команду Кольта из Георгиевского батальона, который едет из Ставки. Нужно назначить прочных генералов, так как, по-видимому, генерал Хабалов растерялся, и в распоряжение генерала Иванова нужно дать надёжных, распорядительных и смелых помощников. Войска отправлять с ограниченным обозом и организовать подвоз хлеба и припасов распоряжением фронта, так как трудно сказать, что творится сейчас в Петрограде, и возможно ли там обеспечить войска заботами местного гарнизона. Обстоятельства требуют скорого прибытия войск, поэтому прошу соответствующих распоряжений. Сообщите мне, какие полки будут назначены, для уведомления генерала Иванова, который ускоренно отправляется 27 февраля с Георгиевским батальоном.

— Михаил Васильевич. Будут ли посланы в столицу войска с других фронтов?

— Будут. Такой же силы наряд последует с Западного фронта, о чём иду говорить с генералом Квецинским, начальником штаба фронта.

— Вас понял. Сделаю всё от меня зависящее для выполнения полученных распоряжений.

— Минута грозная, и нужно сделать всё для ускорения прибытия прочных войск. В этом заключается вопрос нашего дальнейшего будущего.

— Могу ли задать один вопрос?

— Если непродолжительный, то слушаю вас.

— Сколько следует послать генералов в качестве помощников генерала Иванова. Так как я понял, что во главе каждой бригады, пехотной и кавалерийской, нужно иметь по одному генералу, то должны ли быть отправлены бригадные генералы дивизий, или же генералы могли быть посланы от других частей.

— Что это даст, Юрий Никифорович?

— Тогда был бы шире выбор начальников. И можно было бы отправить людей смелых и решительных.

— Конечно, было бы лучше, если бы оба генерала имели под командой свои полки, хорошо им известные. И на которые они могли бы иметь нравственное влияние, Но решение этого вопроса предоставляю вам, в зависимости от того, кто командует теми частями, кои отправятся в Петроград. Ничего не имею, если отправятся начальники дивизий, так как им придётся подчинить те запасные части Петроградского гарнизона, которые останутся верны своему долгу.