Сергей Мосияш - «Без меня баталии не давать»

— Как нет? А фрегат?

— Ну это, конечно, тоже не безделица. Но мы ж Великое посольство, пора к переговорам приступать, а правительство-то их в Гааге.

— Это ты прав, Фёдор Алексеевич, — сказал Пётр, откладывая в сторону гравюру и снимая с себя фартук.

— Они не сегодня-завтра подпишут договор о мире с Францией [47] Они не сегодня-завтра подпишут договор о мире с Францией. — см. примеч. № 41. , — продолжал Головин. — А это не для всех радость, Пётр Алексеевич.

— Для кого ж это «не для всех»?

— Для нас, например. Если Голландия подпишет мир с Людовиком, то наверняка мы не сможем склонить её к союзу против Турции.

— Это ты прав, Фёдор Алексеевич, Франция-то с султаном не разлей вода. У голландцев сразу козырь: не можем идти против друзей наших друзей.

— Но это не всё, Пётр Алексеевич. Из нашего союза против неверных может вскорости выпасть и Австрия.

— Это каким же образом? Евгений Савойский вон чихвостит турок в хвост и в гриву [48] Евгений Савойский вон чихвостит турок в хвост и в гриву. — Евгений Савойский (1663—1736) — принц, австрийский полководец и дипломат, фельдмаршал. Победы Евгения Савойского над турками (1697 г. при Зенте и др.) и французами способствовали завоеванию австрийскими Габсбургами части Венгрии и Италии, а также Южных Нидерландов. Как полководец оказал влияние на Фридриха II и Наполеона I. .

— Что чихвостит, это хорошо, но ведь турки при таком раскладе могут у Вены пардону запросить.

— Ты думаешь, мира?

— Вот именно. Тогда мы вообще останемся одни против неверных.

— Но мне император Леопольд [49] ...император Леопольд (Габсбург) (1640—1705) — император Священной Римской империи. в каждом письме клянётся в верности.

— В дипломатии, Пётр Алексеевич, с этими письмами лучше до ветру сходить и задницу вытереть. Хоть в этом польза будет. Императору-то Леопольду надо к войне с Францией готовиться. А она не за горами.

— Какая ещё война? — удивился Пётр. — Мир же в Рисвике подписывают.

— Для того и подписывают, чтоб к другой войне приготовиться успеть.

— Ты давай, Фёдор Алексеевич, объясни толком, расставь все фигуры, как в шахматах. Чтоб ясней было.

— Пожалуйста, Пётр Алексеевич, — с готовностью отозвался Головин, машинально схватив со стола пузырёк с царской водкой.

— Э-э, осторожней! С этой «фигуры» плеснёшь ненароком — без штанов останешься. А руку так до кости прожжёшь.

Головин поставил пузырёк на стол, отёр пальцы о полу кафтана.

— Значит, так, — изморщился он, собираясь с мыслями. — Испанский король Карл Второй [50] Испанский король Карл Второй... — см. примеч. № 28. хоша не столь стар, но здоровьем вельми слаб, подвержен падучей и не сегодня-завтра помре, прости меня, Господи. Хоть и дважды женат был, детей не нажил. По его смерти пресечётся династия Габсбургов и вмиг явятся два наследника. Это сын французского короля, поскольку Людовик женат на старшей сестре Карла Второго Марии Терезии, и, выходит, их сын законный наследник испанских владений. Второй претендент, и тоже законный, — это сын австрийского императора, поскольку матерью его является другая сестра Карла — Маргарита Терезия.

— Но ведь сам-то Карл Второй, ведь он же может назвать своего наследника, — сказал Пётр, — чай, он ныне жив ещё.

— Вот на беднягу и давят ныне со всех сторон, но если перетянет супруга его Мария Анна, а это вполне может случиться, и поскольку она сестра императора Леопольда, тогда наследником станет австрийский принц. Но ведь и французы не дремлют. Так что драка меж ними грядёт, государь, ох грядёт. И нам от неё никакого прибытка.

— Значит, считаешь, что Вена может пойти на мир с султаном?

— Вот именно. Может. Оттого Евгений Савойский и давит на турка. Леопольду надо как можно скорее развязаться с Турцией, чтоб быть готовым к драке с Людовиком. Это ясно как Божий день.

— И какая же роль нам отводится? — спросил Пётр.

— Какая? — переспросил Головин, хмыкнув выразительно. — Ну коли по-шахматному, как ты просил, Пётр Алексеевич, то роль пешки. Не обижайся.

— Да ты что, Фёдор Алексеевич, на что тут обижаться? Тут думать надо, как в ферзи выйти.

— И останешься ты, Пётр Алексеевич, как вон на гравюре твоей, один на один супротив султана.

— А Венеция? Чем не ферзь?

— Что Венеция? Она у чёрта на куличках, какая она нам помощница. Купчиха.

— Ничего. После Вены поеду в Венецию, там решим. А уж нам надо за здоровье испанского короля молиться, дабы пожил подолее, коли для нас он живой выгоден.

— Ну так как, Пётр Алексеевич, едем в Гаагу?

— Завтра поставим последний шпангоут [51] Шпангоуты — рёбра судна, к которым крепится наружная обшивка. , переключу волонтёров на бимсы [52] Вимсы — поперечные балки на судне, являющиеся поперечной связью его бортов и служащие основанием для палубы. . И смогу на день-другой отъехать.

— Я тебе, герр Питер, голландское платье сшил, — сказал Лефорт. — Его и наденешь.

— Вот спасибо, Франц Яковлевич. А штаны?

— И кафтан, и штаны, и чулки новые — всё есть.

— Ну и славно. А то я эти вон царской водкой прожёг. — Пётр показал дыру у самой ширинки.

— Надо было в фартуке работать.

— Прожгло и фартук. Без фартука могло бы и до женилки добраться.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся Лефорт. — С чем бы ты тогда, Питер, к даме сердца пошёл?

— Выстрогал бы из дуба, — нашёлся Пётр и засмеялся.

Перед отъездом в Гаагу Великого посольства произошла у послов небольшая размолвка с голландцами из-за протокола. Послы, ссылаясь на московскую практику, требовали, чтобы депутаты штатов встречали их у карет, как и положено встречать высоких гостей. Витзену пришлось растолковывать им:

— Так встречают гостей слуги короля. А депутаты штатов являются носителями верховной власти в нашей республике, то бишь суверенами. Значит, они не могут опускаться до этого. Это будет для них унижением.

Узнав о сути спора великих послов с голландцами, Пётр велел передать им: «В чужой монастырь со своим уставом пусть не лезут. Спор выеденного яйца не стоит».

Узнав о словах бомбардира, великие послы наконец согласились с голландцами: «Ладно, уж так и быть, из уважения к штатам».

Поскольку в Великом посольстве было около ста пятидесяти человек свиты, в Гааге для него было отведено две гостиницы. Русские прибыли туда 17 сентября, а официальная аудиенция с Генеральными штатами состоялась лишь 25 сентября. Пётр, конечно, не мог позволить себе терять столько дней на ожидание. Он дважды возвращался в Амстердам, работал на верфи, устанавливая с волонтёрами бимсы, связывающие поверху шпангоуты и долженствующие служить в дальнейшем основанием для палубы. Несколько раз был у профессора Рюйша не только на лекциях, но и в госпитале на операциях.