Андрей Серба - Заставлю вспомнить Русь...

Совсем недавно этот вопрос задавал себе сам Хозрой, и, как ему показалось, нашёл на него верный ответ. Твёрдой уверенности в этом у него тогда не было, потому что вопреки логике его рассуждений русы могли всё-таки напасть на Дербент, чтобы сделать его своим оплотом на Хвалынском море. Но после сообщения, что отряд русов имел в окрестностях Дербента схватку с арабами, для Хозроя всё встало на свои места. И появление русов на границе с Хазарией, и бой их мнимой разведки у Дербента преследовали одну цель — отвлечь внимание от места, куда они на самом деле наметили свой удар. Но они могут пытаться ввести в заблуждение кого угодно, только не Хозроя.

— У киевского князя более серьёзная цель, чем обычный набег на Хазарию или ведение бесконечной войны за Дербент, который ему придётся постоянно защищать. Он намерен захватить облюбованный им заранее город, который превратит со временем во второй Дербент, и станет таким же хозяином на Хвалынском море, каковым сегодня является багдадский халиф. А чтобы овладеть этим городом с наименьшими потерями, он, отвлекая от него внимание, затеял ложные ходы у нашей границы и в окрестностях Дербента.

Рука собеседника, которой он начал клонить горлышко кувшина в сторону своего кубка, замерла, в его глазах зажёгся интерес.

— Киевский князь собирается создать на Хвалынском море собственный Дербент? — спросил он. — Чем его может не устраивать уже существующий, стань он его владыкой?

— Тем, что Дербент, окажись под властью Киева, не перестанет быть самым лакомым участком побережья, которым мечтает владеть каждый. Разве смирится с его потерей Багдад? Нет, и будет стремиться отбить его при малейшей возможности. А разве устроит Хазарию, что Дербент вместо арабского станет русским? Тоже нет, и она будет пытаться овладеть им так же, как прежде. И русы вряд ли устоят против двух могущественных врагов. Однако дело даже не в этом. Постоянные боевые действия за Дербент превратят его из торгового города в обычную приморскую крепость, и караваны, что сейчас следуют по кавказскому берегу через Дербент, переместятся на азиатскую сторону моря, а часть купцов вообще предпочтёт дороге по суше море. Я не считаю киевского князя настолько глупым, чтобы он не понимал этого и не учитывал в своих планах.

— Вижу, мы оба пришли к выводу, что целью похода князя Игоря не может быть Дербент, — довольным тоном сказал собеседник, наливая вино в кубок. — Но если он собирается надёжно закрепиться на Кавказе и господствовать на Хвалынском море, какой город устроит его наилучшим образом? У тебя есть по этому поводу какая-либо мысль?

— Мне кажется, таким городом может быть только Бердаа, столица Аррана, — будничным голосом ответил Хозрой, словно высказанное им предположение было само собой разумеющимся.

В лице собеседника ничего не изменилось, но его наливающая вино рука вздрогнула, и несколько капель жидкости пролилось на белоснежную скатерть. У Хозроя внутри всё возликовало — одной-единственной фразой он поверг высокопоставленного собеседника в искреннее изумление, показав ему силу своего ума и сообразительность. Когда было необходимо, он прикидывался глупее, чем есть на самом деле, но всегда приходит момент, когда нужно показать, кто ты в действительности, причём сделать это следует осторожно и словно ненароком, по ходу дела или разговора, чтобы начальник не подумал, что ты кичишься своим умом и считаешь себя равным ему. Хозрой так и поступил — просто ответил на заданный ему вопрос, и начальник был потрясён: по-видимому, он был уверен, что догадка относительно Бердаа, истинной цели похода русов на Кавказ, могла посетить только его умнейшую голову.

— Бердаа? Почему он? — Собеседник справился с волнением, и тонкая струйка вина потекла в кубок уже без всяких отклонений. — Разве на Кавказе или морском побережье нет других городов?

— Есть, великий и мудрый, — тем же тоном ответил Хозрой, — но для киевского князя Бердаа подходит лучше всего. Русам нужна крепость, способная вместить крупный гарнизон с большим запасом провизии и снаряжения, и чьи окрестности в обычное время могли бы прокормить многочисленное войско, лишённое поставок продовольствия из других мест. Столица Аррана — именно такая крепость, а долина вокруг Бердаа славится плодородием и в состоянии снабдить съестным значительное войско, обосновавшееся в ней. Русам также необходима река, соединяющая их крепость-оплот на Кавказе с морем, и Кура, протекающая рядом с Бердаа, является именно такой судоходной рекой. Не следует забывать, что вместе с русами в походе участвуют викинги и аланы с лазгами, и если славяне пришли на Кавказ по приказу своего великого князя, пекущегося о державных интересах Руси, то их союзников привела сюда обещанная добыча. Я знаю ярла Эрика и предводителей аланов и лазгов, это не те люди, что верят кому-то на слово, и, если они встали под знамя киевского князя, значит, получение богатой добычи не вызывает у них сомнений. А разве есть на Кавказе или на Хвалынском побережье город богаче, чем торговая столица Кавказа Бердаа, к тому же не подвергшаяся разгрому русами и викингами во время их прошлого похода?.. Эти размышления, великий и мудрый, привели меня к мысли, что целью похода русов и их союзников может являться только Бердаа.

— Твои доводы весьма впечатляют, — сказал собеседник, поднося к губам кубок. — Однако для их большей убедительности тебе не хватает кругозора. Полёт твоих мыслей ограничен Кавказом и прибывшими сюда русами, поэтому первопричина грядущих событий осталась тобой непонятой. Ты забыл, что Бердаа — столица некогда могучей христианской Албании, и для русов самое главное именно это.

Собеседник заблуждался — Хозрой не только помнил, что Бердаа когда-то являлся столицей огромного христианского княжества, но даже знал, что ему сейчас придётся услышать. Хазарские чиновники, чаще всего высокого ранга, не бывавшие давно на Руси и незнакомые с её князьями и воеводами, почему-то относились к ним, впрочем, как к язычникам вообще, свысока, считая, что те не способны на дальновидные решения и глубоко продуманные поступки. Поэтому в случаях, когда жизнь доказывала ошибочность такого мнения, чиновники были убеждены, что русы действовали по чьему-то тайному наущению и служили слепым оружием в чужих руках.

Конечно, Хозрой тоже мог бы порассуждать о подлых кознях христианской Византии, с помощью христианки Ольги, жены киевского князя Игоря, организовавшей отправку русского войска на Кавказ, причём в Бердаа, где большинство населения по-прежнему верило в Христа. Однако он сознательно не сделал этого — начальнику всегда приятно чувствовать себя умнее подчинённого, сейчас ему необходимо представить полный простор для демонстрации своих исключительных умственных способностей. Пусть говорит что хочет, а Хозрой в это время займётся куда более приятным делом — уделит внимание содержимому своего кубка, куда собеседник, по-видимому находясь под впечатлением от прозорливости подчинённого, налил вина чуть ли не доверху.