Андрей Серба - Заставлю вспомнить Русь...

Тропка заканчивалась у терявшегося в траве священного родника, и Ольга, остановившись, оказалась в нескольких шагах от вещуньи.

— Доброго здравия, Витязиня, — произнесла она. — Не потревожила твой покой?

Вещунья не шелохнулась, её глаза продолжали оставаться открытыми, и, даже когда она ответила, Ольга не заметила движения её губ.

— Вновь судьба привела ко мне, великая княгиня? — прозвучал едва слышимый даже в полуночной тишине голос Вещуньи. — Знаю, что не добрая воля, а предчувствие уготованных тяжких испытаний заставило тебя обратиться за советом к Небу. Что пуще всего тревожит душу?

— Многое. Прежде всего то, что решила круто изменить прежнюю жизнь. Однако не уверена, что это будет к лучшему. Оттого грызут сердце сомнения, нет покоя на душе. Может, боги откроют, не совершаю ли я жесточайшую ошибку и не готовлю ли себе погибель, имея в мыслях совсем иное — счастье своего семейства и благо для Руси? Ведь зачастую добро и зло соседствуют столь тесно, что их сразу невозможно отличить друг от друга.

— Боги откликнутся на тревожный зов твоей души, — сказала Витязиня, по-прежнему оставаясь неподвижной. — Ибо ты не просто дева-воительница, а великая княгиня, в руках коей не только счастье и горе, но и жизни тысяч русичей, в том числе витязинь дружины. Стань рядом со священным родником и обрати лик к Небу. Думаю, боги не заставят себя долго ждать и явят свои видения-предсказания.

Место, где вещунья встречалась с людьми, было выбрано не случайно: здесь, посреди поляны у священного источника, сходились воедино и противоборствовали друг с другом ночные силы Неба, земли и леса. Холодно-равнодушной, отрешённой от забот и страстей живых людей силе луны, посланницы мира мёртвых, противостояла жизнеутверждающая мощь пробившегося из тёмных глубин подземного царства к свету священного источника. Его благодатное, живительное начало обретало наибольшую мощь именно в ночи полнолуния, когда луна в очередной раз желала явить своё всевластие над миром.

Лёгкое, радостно-пьянящее дыхание весны, зовущей к любви, тягучий, напоенный медово-яблочным ароматом воздух щедрой осени, навевающей мечты о покое и сытом благополучии, исходившие от возвращавшейся к былой жизни в ночи полнолуния яблоневой колоды, надёжно обволакивал и сжимал в объятиях дух вековых дубов, стеной обступивших поляну и простёрших над ней руки-ветви. Радостям мирной жизни, всепожирающему чувству любви, безмятежности души и телесной лености, которые навевала и сулила присутствием своего материнского начала старая яблоня, добрая подруга дев и женщин, приносящая им удачу в супружестве и защиту от хвороб, царь леса дуб, носитель мужского начала и покровитель воинов, противопоставлял любовь к родной земле и своему народу, звал самых крепких духом и полных отваги внуков Перуна на новые подвиги во славу Руси.

Встречаясь у священного родника и противостоя друг другу, ни одна из ночных сил Неба, земли, леса не могла одержать верха и была вынуждена мириться с присутствием других, как то происходило везде в мире, где добро было неразрывно связано со злом, жизнь шла рука об руку со смертью, а рядом со счастьем тёмной тенью кралась беда. Частью этого устоявшегося равновесия противоборствующих сил была и Витязиня, чьё ещё не расставшееся с миром живых тело и неудержимо рвущаяся в мир мёртвых душа уже давно принадлежали той или иной из соперничавших сил и не служили камнем преткновения между ними. Но стоило появиться подле источника на залитом лунным светом клочке поляны новому человеку, это равновесие тут же нарушалось, ибо настрой души, состояние мыслей, даже речь и поведение прибывшего делали его другом или врагом каждой из противостоящих сил. По тому, какая из них ослабевала, а какая усиливалась, Витязиня безошибочно определяла, что за человек перед ней.

Сейчас, разговаривая с великой княгиней, Витязиня слышала по-прежнему спокойное журчание ручейка у ног, тихий шелест дубовой листвы над головой, ничуть не уменьшился и аромат цветущей яблони, перебивавший все прочие запахи вокруг неё. Зато постепенно стало ослабевать тепло в подставленных свету луны ладонях, слабый ветерок, доселе приятно освежавший лицо и почти не ощущаемый кожей, начал знобить её. Это говорило вещунье, что Ольга оказалась родственной по духу жизнеутверждающим силам, что рвались с водой источника из тьмы к свету, своей признал её дуб, друг и покровитель воинов-русичей, по нраву она пришлась женскому началу яблони, переполненному жаждой любви, тягой к красоте и чистоте помыслов. Только силы мира мёртвых воспротивились присутствию на поляне великой княгини, лишь они сочли её недругом и вступили с ней в борьбу, ослабив своё воздействие в других местах поляны.

Однако всегда неприязнь Ольге, пренебрёгшей долгом жены и заглушившей в себе материнский зов, выказывала и бывшая яблоня, и только сегодня она впервые обнаружила в великой княгине женское начало. Значит, Ольга наконец-то решила стать матерью, как то неоднократно являлось Витязине в видениях, предсказывавших будущее великой княгини. Но будущий княжич обычно присутствовал в видениях рядом с человеком в длинном чёрном одеянии и с христианским крестом на груди, такой же крест несколько раз появлялся и на шее Ольги. В таких случаях вещунья недоумевала, отчего великую княгиню постоянно признают своей и дубы, покровители воинов-русичей, и духи водных струй, рвущихся из мира тьмы к блеску Перуновых молний? Может, на эту загадку боги ответят нынешней ночью, когда Ольга предстала перед ними с мыслью подарить Руси долгожданного княжича-наследника?

А вот и видения, которые должны открыть Ольге часть её будущего и заодно, возможно, прояснить кое-какие из тревоживших Витязиню вопросов.

Ольга, обнимающая великого князя Игоря в полном воинском одеянии. Стоящий рядом с матерью юный княжич, которого Игорь после прощания с женой поднимает на руки и нежно прижимает к груди... Уплывающие от киевской пристани вниз по Днепру сотни русских ладей и варяжских драккаров, полные воинов. Поднимающаяся вдали в степи пыль над плотными колоннами конных и пеших дружинников... Ольга и юный княжич, машущие руками вслед спешащему к ладье с великокняжеским жёлто-голубым стягом Игорю...

Глухая лесная дорога, стиснутая с обеих сторон болотами и перегороженная спереди и сзади завалами из деревьев. Густо лежат на дороге и в подступающей к ней болотной жиже трупы дружинников в славянских доспехах... Напротив группы воинов, судя по их богатым одеждам и гривнам на шеях, военачальников, стоит великий князь Игорь. Его кольчуга в нескольких местах пробита, лицо окровавлено, за спиной видны два дружинника с приставленными к бокам великого князя обнажёнными мечами... Один из военачальников что-то говорит Игорю, тот в ответ хохочет, и по команде военачальника к великому князю бросаются несколько воинов, хватают его за руки, волокут к группе молодых деревьев у дороги...