Андрей Серба - Заставлю вспомнить Русь...

— Кажется, я только сейчас смог понять, зачем тебе понадобился разговор со мной, — проговорил он, не спуская с Ольги глаз. — Ты слишком умна, чтобы не знать, что никакой опасности для Руси несколько византийских кораблей не представляют, а предположение о постройке на Днепре имперской крепости не имеет под собой оснований. Значит, тебе необходимо убедить кого-то, и ты, нуждаясь в доказательствах, надеешься получить их от меня. Увы, я их не имею. Однако из этого вовсе не следует, что они не могут появиться в ходе нашей дальнейшей беседы, — многозначительно добавил Григорий. — Но для этого, великая княгиня, тебе нужно быть со мной откровеннее, чем ты была до сих пор сегодня.

— Буду, — жёстко заявила Ольга. — Жизнь заставляет меня принять христианство, и свершить это я должна прежде, чем Руси достигнет возможная весть о гибели Игоря. Чем это мне грозит, мы недавно обсуждали. Однако для отречения от старых богов у великой княгини должны быть причины... веские причины, — поправилась Ольга, — и сейчас они существуют. Это те ромейские корабли, что обосновались в устье Днепра и о которых мы с тобой говорим.

— Прости, но я не вижу между этими событиями никакой связи, — чистосердечно признался Григорий.

— Её действительно нет, — невозмутимо произнесла Ольга. — Однако она обязательно должна появиться в ходе нашего дальнейшего разговора. — Ольга усмехнулась. — Разве не ты только что высказал эту разумную мысль?

— Да, я сказал об этом. Но чтобы доказать то, чего на самом деле не существует, нужно опираться на подобие фактов и на видимость событий, которые при умелом объединении дадут в совокупности необходимую картину. Как я догадываюсь, ты намерена оправдать разрыв с язычеством угрозой, которая якобы исходит от приплывших к Днепру византийских кораблей. А поскольку она в действительности отсутствует, её следует придумать. Так?

— Так. Но гонец-порубежник и ты доказали, что неполный десяток ромейских кораблей ни при каких условиях не может угрожать Руси. Значит, кораблей должно быть столько, чтобы самый недоверчивый воевода, услышав их число, не усомнился, что если не над Русью, то над Киевом нависла смертельная опасность. Её зримое подтверждение — уже стоящие в устье Днепра вражеские корабли, которые всего лишь ничтожная часть тех сил, что следуют на Русь за ними.

— Придать правдоподобность сему вымыслу должен я, — сказал Григорий. — Представь, это не так трудно сделать. Среди моей паствы немало уважаемых в Киеве купцов, которые явятся к тебе, великая княгиня, и в чьём угодно присутствии сообщат, что либо видели сами, либо слышали от верных друзей-иноземцев, приплывших на киевское торжище, о появлении в море сильного византийского флота, держащего курс к Днепру. А один из иноземцев, прибывший из Болгарии, добавит, что на Дунае собирается многочисленное византийское войско, которое, как ему проговорился в доверительной беседе знакомый имперский военачальник, собирается двинуться на Русь по сухопутью. Повторяю, создать видимость угрозы для Руси мне не составило бы труда, если бы не одно «но»...

— Что это за «но»? — насторожилась Ольга.

— Ты сейчас крайне редко наведываешься в город, предпочитая бывать за его стенами, поэтому не знаешь, что творится в Киеве после известия о поражении Игорева воинства. Жрецы подстрекают горожан к отмщению за пролитую русскую кровь, натравливают чёрный люд на киевских христиан, прежде всего на своих и иноземных купцов, надеясь, что часть их денег и товаров достанется им как дары горожан богам. Город уже бурлит, а что случится, если вдобавок к сожжению русского флота византийцы вознамерятся вторгнуться на Русь и предпринять поход на её стольный град? Что в таком случае будет со мной и моей паствой? Останется ли что-нибудь от наших храмов и других святынь? Да и уцелеешь ли в общехристианском погроме ты сама, новоявленная христианка, принявшая веру врагов, разгромивших войско твоего мужа и, возможно, лишивших его жизни. Ты думала об этом? — строго спросил Григорий.

— Конечно, — спокойно ответила Ольга. — Дабы предотвратить в Киеве расправу над христианами, надобно поступить так. Тебе как пастырю городских христиан следует сегодня же во всеуслышание объявить от их имени, что вы скорбите об Игоревом поражении и погибших воинах так же, как другие русичи. В доказательство этого все купцы-христиане, в том числе чужеземцы, пожертвуют часть денег и товаров в пользу семей воинов, ушедших из Киева в поход с Игорем, и Перуну, в чьих руках находится их судьба. Это сразу уймёт ярость и жрецов, и городской черни, помышляющих не столько о мщении христианам, сколько о подвернувшемся удобном случае прибрать к своим рукам их добро.

— Чернь крайне неблагодарна и быстро забывает своих благодетелей, — грустно произнёс Григорий. — Да и жрецы вряд ли откажутся от возможности ещё раз получить дары. Поэтому, единожды отведя от себя щедрыми подарками угрозу погрома, киевские христиане вовсе не избавятся от повторения той же угрозы. Допустим, что остатком денег и товаров нам удастся откупиться и второй раз, но так не может продолжаться бесконечно. Что случится потом?

— Ты прав, Григорий, купцам-христианам в Киеве придётся расстаться со своим богатством в два приёма. Первый раз это произойдёт, когда гонец-порубежник сообщит сегодня на воеводской раде о появлении в устье Днепра ромейских кораблей. Думаю, для предотвращения погрома будет достаточно, если купцы-христиане пожертвуют Перуну и семьям ушедших в поход воинов внушительную сумму денег и часть товаров. Второй раз им придётся откупаться, когда Киева достигнут вести, что корабли в днепровском лимане — всего лишь передовой отряд огромного ромейского флота, плывущего напасть на Русь. Теперь купцам нужно будет отдать граду Киеву на его защиту оставшиеся деньги и товары, а главному воеводе Ярополку пожертвовать для нужд русского воинства свои корабли, чтобы ему было на чём противостоять недругу. А дабы христианам не пришлось откупаться третий раз и уберечь их от непредсказуемых последствий, я велю на следующий день после повторного приношения даров взять твою паству под стражу и отправлю своими заложниками куда-нибудь подальше от киевской черни, например, в Вышгород или Переславль. Поскольку никакого нашествия ромеев на Русь не последует, киевские христиане спокойно переждут там опасное время и невредимыми возвратятся в стольный град.

— Иногда не сбываются самые тщательно разработанные планы. А я ставлю на карту жизнь и смерть сотен моих прихожан. Так рисковать нельзя.

— Значит, не рискуй, — невозмутимо заявила Ольга. — Но знай, что я твёрдо решила принять христианство, а для этого мне крайне необходима угроза Руси со стороны Нового Рима. И эта угроза появится обязательно, даже если мне придётся воспользоваться не твоей помощью, а кого-то другого. В этом случае мне интересно было бы услышать, как ты собираешься спасать свою паству без моей помощи. Может, скажешь?