Андрей Серба - Заставлю вспомнить Русь...

— Ты сказал «длительное пребывание», главный воевода? — мрачно усмехнулся Олег. — Ты прав, оно будет длиться, покуда штормы не пустят ко дну нашу последнюю ладью... если, конечно, мы не пожелаем возвратить патрикию захваченную в Вифинии добычу и стать рабами империи. На месте Варды я так и поступил бы: отогнал наши ладьи подальше в море и, не позволяя им близко подходить к берегу, гонял их там до тех пор, покуда они не станут жертвой волн и ветра либо мы все не погибнем от жажды и голода.

— Патрикию нужна слава отважного полководца, победителя варваров, — сказал Свенельд. — Будучи намного сильнее, он не сомневается в выигрыше возможного сражения и принудит нас принять его. Ему удалось добиться главного для себя — он заставил нас встретиться лицом к лицу со всем его флотом там, где нам волей или неволей придётся вступить в крайне нежелательный для нас бой. Поверьте моему слову, что патрикий позволит нам и атаковать себя в проливе, и продолжить плавание к тмутараканскому берегу либо назад, в направлении Херсонесской бухты, но не допустит нашего ухода в открытое море. Уничтожить нас должен только он, а не море, ветер, голод.

— Ромейские корабли превосходят нас в скорости, занимают выгодную для боя позицию, — добавил Эрик. — Патрикий никогда не упустит такой прекрасной возможности покончить с нами, сполна рассчитавшись за поражение в Вифинии. На его месте...

— Великий князь, к нам торопится дозорная ладья, — перебил ярла Ратибор. — Думаю, сейчас мы узнаем, что предпринял патрикий, и нам не нужно будет ставить себя на его место.

Поднявшийся на борт великокняжеской ладьи десятский чуть ли не бегом направился к Игорю.

— Великий князь, преследовавшие нас неприятельские корабли изменили курс и начали обходить ладьи, преграждая им отход в открытое море. Зато теперь для нас свободен путь назад, вдоль берегов Климатов, и дальше к днепровскому лиману, — доложил он.

— Продолжай наблюдение и тотчас сообщай главному воеводе о всех перемещениях ромеев, — приказал Игорь десятскому и посмотрел на Эрика. — Патрикий сделал то, что на его месте намеревался совершить ты?

— Да. Отрезав нас от моря, Варда свёл нам выбор к следующему — атаковать его самим или готовиться к отражению его нападения. Наше отступление в любую сторону вдоль берега лишь отсрочит неминуемое сражение, поскольку ромейским кораблям ничего не стоит нас догнать и навязать бой в удобном для них месте и в нужное время.

— Сражение неизбежно, и ежели мы хотим его выиграть, надобно самим атаковать ромеев, когда они этого не ждут, — заявил Олег. — Такая возможность нам представится только сегодняшней ночью, ибо завтра с рассветом патрикий нападёт сам. Не для того он столько времени не трогал нас, заманивая к проливу, чтобы позволить уплыть теперь к Тмутараканской земле либо возвратиться назад. Уверен, что, появись мы у пролива не перед заходом солнца, а раньше, Варда атаковал бы нас уже сегодня. Лишь потому, что ему нужен наш полный разгром, а в темноте часть ладей наверняка прорвётся в открытое море, он вынужден отложить сражение до следующего дня. Если завтра мы не встретим восход солнца в Сурожском море, мы его не увидим больше никогда, — уверенно закончил он.

— Предлагаешь атаковать противника наступающей ночью? — спросил Игорь. — С выбившимися из сил воинами, с повреждёнными ладьями?

— Да, — без раздумий ответил Олег. — Наше незавидное положение хорошо известно патрикию, именно поэтому он не будет ждать ночного нападения. Что станет делать на нашем месте всякий здравомыслящий военачальник, зная, что завтра его ждёт жесточайшее сражение, до начала которого осталась всего одна ночь? Он примется готовить к бою ладьи и даст хотя бы кратковременный отдых дружине, но никак не сделает того, что в глазах Варды выглядит сущим безумием — не будучи готовым как следует к бою, атакует более сильного, чем он, врага. Но это — наша единственная возможность прорваться в Сурожское море.

— Что молвите на предложение воеводы Олега, други? — окинул Игорь взглядом соратников.

— Полностью согласен с ним, — сказал Эрик. — Патрикий не напал на нас сегодня потому, что до захода солнца осталось не больше трёх часов, а в темноте он не сможет использовать в полной мере «греческий огонь» и упустит часть ладей. А завтра утром он возьмёт нас в клещи, прижмёт к берегу либо к перегородившим вход в пролив кораблям и приложит все силы, чтобы к вечеру от нас не осталось и следа. У нас один способ сорвать этот план — самим напасть ночью на корабли в проливе и прорваться в Сурожское море.

— Твоё слово, воевода, — глянул Игорь на Свенельда. — Ты лучше всех присутствующих знаешь ромеев и с большей достоверностью можешь судить, чего ждёт и к чему нс готов этой ночью патрикий Варда.

— Ромейские военачальники обычно не повторяют допущенных грубых ошибок, тем более такие опытные, как Варда. Мы победили его в Малой Азии не силой оружия, а тем, что проявили ум и смекалку там, где он этого не ожидал. Поэтому патрикий, исходя из приобретённого в Вифинии опыта, ждёт от нас как раз того, что показалось бы безрассудным для любого другого византийского полководца — ночного удара по его кораблям в проливе. Тем не менее воевода Олег и ярл Эрик правы — если боги позволят нам прорваться в Сурожское море, то лишь этой ночью. Однако неожиданность, залог нашего успеха, должна заключаться не в том, что мы осуществим прорыв этой ночью, а в том, что мы совершим своё нападение в час, когда противник его никак не ждёт.

— Какой же это час?

— Ночные нападения обычно совершаются перед рассветом, когда человеческий сон особенно крепок. По мнению патрикия, это время должно устраивать нас ещё и потому, что мы успеем привести в порядок суда и позволим хоть немного отдохнуть дружинникам. Поэтому Варда, скорее всего, будет ждать нашей атаки незадолго до рассвета. Даже учитывая его боязнь попасть впросак, как в Вифинии, и следующее из этого стремление как только можно обезопасить себя от всевозможных случайностей, он вряд ли допустит предположение, что мы пойдём на прорыв намного раньше полуночи. Кому придёт в голову, что мы отважимся на атаку в потрёпанных после тяжёлого похода ладьях и не дав ни часу отдыха людям?

— Никому, воевода, даже мне, — с усмешкой произнёс Ратибор. — Я собирался предложить великому князю идти на прорыв в полночь, позволив до этого воинам хоть чуточку отдохнуть. Но ты убедил меня, что чем раньше будет предпринята атака, тем большая вероятность её внезапности.

— Выходит, с предложением воеводы Олега согласны все? — спросил Игорь. — Как и с тем, что напасть на ромеев следует возможно раньше, едва темнота позволит незаметно к ним подплыть? Коли так, начинаем обсуждать, когда и как это сподручнее сделать...