Василий Ян - Юность полководца

Дружинник ответил:

– Прозываюсь я Полочанин Яша, и родом мы из-под Полоцка. Отец мой еще у твоего батюшки дружинником был, а после похода в Дикое поле привел одну полонянку, отбив ее от черных клобуков [31], да и женился на ней. Она была черноглазая да черноволосая, вот, видно, и я в нее пошел. А Литву я знаю вот откуда. Захватили меня как-то раз во время набега литовцы и увели с собой. Был я у них сперва подпаском, коней стерег у одного князька, потом за моим хозяином по всей Литве бродил. А когда литовцы однажды сделали набег почти до самого Переяславля, я от них отбился и вступил в дружину князя Ярослава Всеволодовича. Он пригрел меня, как отец родной. Теперь я служу его сыну, князю Александру Ярославичу, и много ему порассказал, как и где литовцы живут.

– А как теперь? Сумел бы ты нынче провести нашу дружину по Литве и назад вывести?

– Вестимо, могу. Все переправы и безопасные дороги в обход болотам мне известны. Я проведу дружину хоть до самых Трок, где самое главное гнездо литовских князьков: ригасов и кунингасов.

Князь Брячислав сказал:

– Ну, Бог в помощь! Пусть воеводой всей рати будет наш смелый сокол, князь Александр Ярославич.

Александр наотрез отказался быть главным воеводой:

– Я еще только начинаю учиться ратному делу, и негоже мне указывать многоопытному Ратше: сделай так али этак. Только ему подобает повести всю нашу рать, только под его началом мы разобьем врага.

Старый Ратша ответил:

– Я возле тебя буду всегда неотлучно. Но поведешь нашу дружину ты сам, княже Александр Ярославич. Это будет твой первый боевой почин. Дай Боже тебе удачи и славной победы.

– Верно! Пусть так и будет! – подтвердил князь Брячислав.

Бояре, поклонившись в пояс хозяину, ушли. Остались только Александр и Ратша на последний совет. Брячислав сказал:

– Я хочу еще поведать тебе, княже, какие такие литовцы, и в чем их сила, и какие у них обычаи. Вся земля Литовская заросла искони дремучими лесами. В них литовцы охотятся, собирают бортяной мед, на лесных прогалинах сеют рожь и лен, а поклоняются, как богам, змеям, ужам и старому дубу.

– Какому дубу? – удивился Александр.

– Так, простому дубу, и кланяются, называя кормильцем, и говорят, что еще их деды и прадеды из дубовых желудей растирали муку, подбавляя в хлеб, которого всегда литовцам не хватало. Ты сам увидишь скоро и древние многоветвистые дубы, и негасимый священный огонь «знич» перед ними на каменном жертвеннике, и их языческих волхвов, и главного из них – Криве-Кривейто, и их богатырей, наряженных медведями.

– Почему наряженных медведями?

– Эти медвежатники – самые лихие, отчаянные литовцы, и в бою они никогда не отступают. Обычай у них такой: они надевают на себя медвежью шкуру и мертвую голову медведя с раскрытой пастью. Эта голова им заместо шеломца служит. Вот таких противников тебе и придется встретить в лесу. Дерзай, княже, и завтра выступай в поход.

На том и порешили.

Прошло немало дней, как юный князь Александр с дружинниками и Ратшей ускакали в погоню за литовцами и немцами. Уже снег запорошил поля, когда в Переяславль прибыл первый долгожданный гонец с вестью от князя Полоцкого. Ярослав Всеволодович прочел письмо, задумавшись, погладил бороду и сказал:

– Узнаю речь Даниила Острословца. По-прежнему кудревато пишет. Неизменна повадка его!

Вот что стояло в этом письме:

«Преславный государь мой, княже Ярослав Всеволодович! То не туры лесные утром возревели – загремели мечи булатные, трубы запели воевод сильных, полки русские сзывающе.

Появились снова серые волки, числа-края нет: и великие силы литовские, и рыдели немецкие, алчущие крови нашей, желая пройти войной по земле святорусской. А дороги им ведомы, и перевозы на реках у них уже поставлены.

На реке Двине грозные тучи собираются. Из туч выступают кровавые зори, а в них трепещут синие молнии. Быть стуку и грому великому. Потекут слезы материнские, и вдовьи, и сиротские. Вороны вещие каркают, а галки свою речь так ведут:

«Что там шумит, что гремит рано перед зорями? То князь Переяславльский Ярослав Всеволодович полки свои собирает. Князь могучий вступил в позлащенное стремя, взявши меч в правую руку, помолился Господу Богу и Пречистой Его Матери. Он ведет полки свои на помощь князю Полоцкому и так к нему взывает:

«Друже любимый, государь мой княже Брячислав! Не уступай волкам литовским и клыкастым рыделям немецким! Теперь воеводы у нас крепкие, а дружина грозная. Имеет она под собой борзых коней и на себе калантыри злаченые, и мечи булатные, и шеломы непробиваемые, как солнце блистающие, и щиты алые. Хотят наши дружинники головы свои положити за землю Русскую, за веру христианскую, ищут себе чести и князю своему славу.

Двина, река быстрая! Замкни свои ворота, чтобы злые вороги к нам не бывали, чтобы литовские полки из болота на свет не выбегали, а немцы не радовались, из-за синя моря на земли наши напираючи».

И так же говорил князь Брячислав из восставшего на битву Полоцка:

«Не отставай от нас, брате милый, преславный княже Ярослав Всеволодович, постоять за правду своими полками. Уже враги сильные наступают, стрелы и камни мечут, ворота городские разбивают, грозя нам погибелью.

Сын твой, смелый княжич Александр, как сокол, не зная устали, летал на гнедом коне быстроногом, добывая себе чести и воинской славы. От него уже немецкие рыдели убегали, скрежеща зубами и покрывая руками главы свои.

Русские сыновья наши широко поля кликом своим огласили и злачеными доспехами осветили. Уже готовы они отбросить злую вражескую силу.

Поспешай, друже любимый, княже пресветлый, Ярослав Всеволодович! Повеяли на нас вести огненные, неся великую обиду. Поспешай!»

– Не опоздаю! – сказал князь Ярослав и обратился к стоявшему близ него дьяку: – Сзывай опять бояр! Обсудим и решим, как помочь Полоцку и поспешить на защиту родной земли.

Князь Ярослав спешно собрал вторую рать из переяславцев и суздальцев и повел ее к рубежам литовским на помощь сыну Александру и полоцкому князю Брячиславу.

Пятнадцать побед одержали соединенные русские силы и загнали врагов литовских и немецких в такие лесные дебри и болота, что от них спешно прибыли послы, прося дружбы и вечного мира. Но тайно немецкие рыцари продолжали по-прежнему точить мечи и готовиться к новым нападениям на Русь, и «вечный мир» был только на словах.

Время настало еще более тревожное. Изо дня в день приходили вести, что со всех сторон вороги напирают на Русскую землю: на востоке – булгары, с запада – немецкие рыцари, свеи (шведы) и литовцы-лесовики, а с юга приближаются загадочные, страшные татары. Особенно усердно точили свои мечи немецкие рыцари, подстрекаемые злобным дьявольским стариком – римским папой и его велеречивыми бискупами (епископами).