Василий Ян - Юность полководца

Рогатина глубоко вонзилась в грудь. Медведь повалился на бок. Подбежавшие ловчие обухами топоров добивали зверя. Обильно вытекавшая кровь алой струей окрашивала голубоватый снег.

Александр, оставив медведя, подбежал к неподвижно лежавшему черниговскому княжичу. Сильный удар медвежьей лапы лишил его сознания. Вся шуба на спине была разодрана от плеча до пояса, и виднелась стальная кольчуга.

Княжич медленно приходил в себя, еще плохо соображая, что с ним произошло. Его уложили на сухой прогалине. Ловчий принес глиняную сулею и налил вина в серебряный ковш. Александр сам большими длинными пальцами разжал стиснутые зубы княжича и ждал, пока тот не начал жадно пить.

В полузакрытые глаза возвращалось сознание. Нахмурив брови, молодой черниговский княжич осмотрелся и вскочил.

– Где медведь? – были его первые слова.

Александр засмеялся:

– Уложил ты его своим мечом, своей смелой рукой. Вот он валяется. Смотри, с каким матерым зверем справился.

– А где мое оружие?

Старый боярин подал меч. Руки у него дрожали, он еще не верил, что его питомец спасся от страшной беды.

В это время к Александру быстро подбежал на лыжах охотник.

– Прости ты нас, княже! Не смогли мы удержать до твоего прихода медведицу. Уже мы стрелы в нее пущали, а она с медвежатами все же ушла. Но далеко не скроется, мы ее разыщем!

– Жаль, что на нас ее не погнали!

– Как услышала матка, что заревел ее хозяин-бык, выскочила из берлоги как полоумная. Где же с ней было совладать? А убить ее ты же не дозволил.

– Ладно и так! Хорошо, что гостя мы оберегли.

Александр отошел к стоявшим в стороне черниговцам.

Княжич прошептал:

– Пресветлый князь Александр Ярославич! Дозволь слово сказать, пока другой никто нас не слышит. По важному ведь делу мы приехали.

– Слушаю тебя, говори!

– Батюшка мой, князь Михаил, прислал тебя молить, чтобы ты точил мечи вострые, собирал воинов. Можем ли мы терпеть над собой власть татарскую? Пора сбросить басурманское иго! Все князья – и Волынские, и Галицкие, и другие – между собой совет держат, чтобы разом пойти на татар войной и землю нашу от них очистить.

Александр сказал с грустью:

– Запомни слово мое и передай его твоему отцу-батюшке, а ты, боярин, тоже поясни толком мою речь. Видишь, вот медведь, наш лесной хозяин, убит, и заменить его некому. Медведица увела детей в чащу, чтобы вскормить их и своим молоком вспоить, а сама она ранена и человечьими слезами исходит. Где ты у нас видишь столько воинов, чтобы сломить могучие рати татарские? Медвежата малы, и вся наша забота – медвежат вырастить. Нужно время долгое, пока медведица оправится, а медвежата медведями станут. Тогда и разговор будет другой. Такова сейчас и наша земля. Вот и смекни, что я хотел сказать!

Узнав, что князь Ярослав Всеволодович прибыл из Владимира снова в Переяславль, восемь бояр, два дьяка и сам владыка архиепископ Спиридон приехали туда из Новгорода в крытых возках, запряженных гуськом, по три коня, морда в хвост, с возницей, скачущим верхом на переднем коне.

– Чертова дюжина! – говорили суеверные встречные, по привычке пересчитывая число возков. – Не иначе как где-то трус земной, церкви пообвалились али, может, опять бабку вещую жгут на можжевеловом костре.

Но посольство, не говоря, куда и зачем оно едет, проследовало в Переяславль-Залесский, где расположилось в монастыре.

Утром другого дня, расчесав деревянным гребнем подстриженные «под горшок» намасленные волосы и холеные шелковистые бороды, посольство явилось в бревенчатые хоромы князя Ярослава Всеволодовича.

На широком резном крыльце, поднятом десятью ступенями, уже ждали несколько дружинников в начищенных до блеска калантырях и шеломцах. Они заставили посольство повременить некоторую толику на широкой лестнице, затем пропустили по одному внутрь и провели в гридницу. Там посольство чинно выровнялось вдоль стенки. Новгородцы долго крестились и кланялись в сторону красного угла, увешанного образами в серебряных ризах с вышитыми полотенцами. Послы перешептывались, громко вздыхали, широко зевая и крестя рот торопливым мелким крестом.

В окна, тусклые, слюдяные, лился утренний голубоватый свет. Несколько лампад, налитых конопляным маслом, горели, мигая и потрескивая.

Наконец вошли два молодых дружинника с короткими копьями. Они вытянулись по сторонам тяжелой дубовой двери. Оттуда вышел быстрой решительной походкой и остановился, положив широкую ладонь на рукоять меча, князь Ярослав Всеволодович. Из-под густых, круто изломленных черных бровей пристально всматривались холодные, властные глаза. Он узнал владыку Спиридона и двоих бояр. Князь Ярослав подошел к ним, сильный, осанистый, обнял и трижды облобызал.

Другие послы низко кланялись, стараясь перегнуть дородное чрево и дотронуться пальцами до пола.

– Какая нужда, какая кручина привела вас опять ко мне, в мой захудалый, разоренный татарами Переяславль? Садитесь, гости почтенные!

Все уселись вокруг стен на длинных скамьях, покрытых узорчатыми половецкими коврами. Владыка Спиридон начал:

– Время настало тревожное, трудное и для нас, сынов Великого Новгорода, и для всего православного люда. В народе ходят речи, что Господь Бог оставил нас и враги торопятся нас раздавить, чтобы стереть всякую память и самое имя земли Русской.

– Да что ты, владыко, до времени затянул отходную! – прервал низким сильным голосом князь Ярослав жалобную речь Спиридона. – Зря ты пророчишь кару Господню. А может быть, враг еще и подавится русской костью: станет она ему поперек горла.

Много говорили гости, жаловались и вздыхали, упрашивая князя Ярослава вернуться в Новгород, обещая ему всякие блага.

– Очень у вас густой дым новгородский, – отвечал Ярослав. – В этом мутном дыму не разберешь, кто друг, кто крутила, кто скрытый недруг. Да мне и не ко времени снова браться за новгородские дела.

Бояре горячо настаивали на своей просьбе и упрашивали приехать.

– А вы попросите лучше опять моего сынка.

– Был у нас недолго твой второй сынок, князь Андрей Ярославич, да вот не спелся и покинул нас. А нам нужна рука железная и воля булатная.

– Так в чем же заминка? Попросите снова князя Александра!

– Мы бы рады его просить, да боимся – он едва ли захочет и разговаривать с нами.

– А мы сейчас попробуем уговорить Александра… А ну, – обратился Ярослав к дружиннику, стоявшему у дверей, – попроси-ка к нам князя Александра Ярославича.

Вскоре пришел Александр и стал у стенки, прислонившись к зеленой изразцовой печке. Он ласково кивнул всем головой и стал внимательно слушать, как новгородские послы жаловались на трудные времена.