Юрий Тубольцев - Катон

"Жажда - злоба судьбы, песчинки - дни, пустыня - жизнь", - подытожил Катон, и лицо его вдруг одухотворилось идеей, а взгляд обрел ясность, узрев цель. Его враг перестал быть невидимым. Прячась во мраке неведомого, он был неуязвим. Теперь же Катон выявил его и, выведя перед собою, поставил к барьеру. Начался поединок.

Судьба, рискнув материализоваться в пустыню, совершила опрометчивый шаг, она позволила римлянину вступить с нею в открытый бой. Других людей лик ее пугал, но Катон становился тем сильнее, чем могущественнее был враг. Победить жажду означало для него преодолеть соблазны и напасти жизни; но победа над жаждой - это победа над пустыней, а одолеть пустыню, значит, победить судьбу!

Катон возненавидел воду, как рабскую цепь, как оковы природы, подчи-няющие его чуждой силе. Он должен провести людей через смертоносные пески, символизирующие в его представлении ржавчину цивилизации, и доставить их в благодатнейшую часть Ливии - Великие Равнины, которые отнюдь не мираж, а оттуда откроется путь к победе в войне и возрождению Рима. "Если мы выйдем с честью из этой ситуации, если Республика переживет гражданскую войну, - думал Катон, - то народ римский, пройдя через очистительный огонь страданий, станет неуязвимым для порока!" Вот какова его задача! Что в сравнении с нею потребность тела - жажда!

Почувствовав себя победителем, Катон нашел и путь к победе. Утром он собрал солдат у лагерных ворот и обратился к ним с такими словами: "Воины, сограждане, мы слишком предались своим заботам, в этом песке не только топнут наши ноги, в нем увязли наши души. Однако это непростительно и невозможно. Душа римлянина не может утонуть в пустыне, поскольку она принадлежит не отдельному телу, а всему Отечеству. Каждый из нас - частичка великого Рима, а в каждом из нас - великий Рим. А Рим - это не только люди, коих едва ли не больше, чем песчинок вокруг нас, это также маны предков, лары и пенаты наших жилищ и боги Отечества. Об этом мы забыли и оттого оказались в столь бедственном положении. Желтый песок поглотил наши взоры и отвратил наши глаза от небес. Однако, если люди, утопнув в заботах, порою забывают о богах, то боги помнят о нас всегда. И сегодня ночью они осенили нас своею благодатью! Вспомните, ведь сегодня ваш сон был особенным. Сравните, какими вы были вчера, и какими воспряли утром!"

Полчаса назад солдаты ни о чем таком не думали, но теперь приток сил за счет ночного отдыха кое-кому и впрямь показался божественным вдохновением. Кто-то вспомнил оптимистические сновидения и сообщил о них соседям, а, кто ничего подобного не видел, тому и не о чем было говорить. Поэтому в толпе прозвучали лишь голоса, подтверждающие версию Катона о ночном нисхождении к ним в лагерь божеств.

Используя миг психологической победы, Катон продолжал: "Меня же, как лицо, наделенное правом ауспиций, божественное откровение осенило непосредственно. Покровители нашего Отечества символическим образом возвестили мне о необходимости проведения обряда жертвоприношения. Однако нам надлежит почтить не только своих, но и здешних богов. Мы находимся в Ливии, но не проявляем никакого уважения к небесам этой страны. Вот почему столь враждебна к нам пустыня!

Так вот, воины, мне в пророческом видении был указан путь к святилищу местного Юпитера, который здесь на египетский манер называется Аммоном. Именно к нему нас вели боги все эти дни, именно к этому священному месту, где чудесным образом цветет сад посередине пустыни. А мы, по неразумию, посчитали, будто сбились с курса.

Итак, нам надлежит соблюсти положенный ритуал, и Ливия одарит нас сокровищами своего гостеприимства. Однако уже сейчас боги изменили отношение к нам. Ливия сняла с нас духовные оковы и в прямом смысле облегчила наше дыханье. Я, например, чудодейственным образом избавился от жажды. Я ничуть не хочу ни пить, ни есть. И посмотрите на меня: я здоров и бодр. Это ли не свидетельство того, что наши физические страдания - последствия слабости души!"

После речи Катон провел жертвоприношение и, в частности, принес в дар богам собственные завтрак и воду, что произвело должное впечатление на солдат. Затем войско двинулось в путь, как было объявлено, к храму Юпитера-Аммона. На самом деле, Катон решил выйти на побережье, чтобы окончательно не заблудиться в пустыне. Однако храм действительно существовал, об этом Катон знал, причем его местоположение заранее было выбрано в качестве промежуточного финиша. Там Марк надеялся пополнить запасы воды и найти толковых проводников.

Задавшись целью, люди смогли превозмочь физические трудности, и в тот день войско существенно продвинулось вперед. Ночью небо очистилось от туч, и Катону, наконец-то, удалось разобраться со звездами. Посовещавшись со сведущими людьми, он довольно точно определил местоположение лагеря и скорректировал дальнейший курс.

В последующие дни римляне сосредоточенно шли к цели. Вера в богов победила в них сознание неудачи своего дела и влекла их вперед, помогая преодолевать жестокость и коварство пустыни. Постепенно они приспособились к местным условиям и научились избегать змей, точнее, их укусов, поскольку миновать самих встреч с пресмыкающимися было так же невозможно, как идти по пустыне, не касаясь песка. Наибольшие неприятности по-прежнему доставляла жажда. Поэтому любая лужа на пути была событием для войска, но событием, чрезвычайно редким.

Когда после нескольких дней особенно сухого обращения с гостями пустыня наконец-то позволила им увидеть животворный источник, солдаты оставили строй и, рискуя получить нагоняй от пропретора, гурьбою бросились к воде. Катон резко окликнул их, и они сразу замерли, как вкопанные, у самого берега, не смея ступить ни шагу дальше. Марк уже привык к повиновению легионеров, но такое поразительное послушание все же удивило его. А через миг солдаты чуть ли не с женским визгом ринулись обратно, и Катону окончательно стало ясно, что не особенная дисциплинированность его войска, основанная на философской подоплеке, столь разительно повлияла на их поведение. Теперь уже он оставил колонну и побежал к ним.

- Что случилось? Что с вами произошло? - на бегу спрашивал Катон.

- Там! Там! Кошмар! - только и могли выдавить из себя бессвязные возгласы солдаты, с вытаращенными глазами тыча пальцами назад.

Их ужас еще более подхлестнул Катона, и он в несколько прыжков достиг берега. Вокруг крохотного озерца с аппетитно колыхающейся водою зеленела редкая трава, а в ней клубились сотни и тысячи змей. По всей видимости, обитатели пустыни избрали источник местом проведения своих свадеб и теперь в тесных объятиях свершали экспрессивный обряд, тут же распределяя роли, так как на одну ползучую невесту приходилось тысячу пресмыкающихся женихов. Открывшееся зрелище заворожило Катона, и он не мог двинуться с места. Наконец он перевел взгляд на вожделенную лужу и вдруг заметил, что ее металлически-серое дно шевелится. Оказалось, что это было вовсе не дно, а кишащие купальщики и купальщицы - все те же змеи. К горлу Марка подступила тошнота, и ему подумалось, что никогда в жизни он уже не станет пить.