Валентин Кухтин - Коридоры кончаются стенкой

— Я бы не советовал торопиться. Выжди. Вероятно, будут и другие письма, более конкретные. Потом подумаем вместе. После конференции.

— Хорошо. Спасибо.

В первых числах мая Марчук, неожиданно для всех, был отозван в ЦК. Прощаясь с Осиповым, он с грустью произнес:

— Ну вот, Сережа. И отрыбачили мы с тобой, и отохотились.

— Думаешь, что-то серьезное?

— Кто их знает. Может, двинут по горизонтали, может, вверх-вниз. А может, как это случилось уже со многими… Ты анонимкам ходу не дал?

— Пока нет.

— Будь осторожен. Не исключено, что они подброшены самим Малкиным. Они ведь непроверяемы?

— Да. Ничего конкретного.

— Вот видишь! Не попадись на дешевую наживку. Там у них секретарем парткома избран Безруков — переговори с ним. Спроси, как быть. Предложи ему для проверки и посмотри, как будет реагировать. Или передай Ершову. Официально, с сопроводительным письмом и соответствующей мотивировкой: мол, член оргбюро ЦК, и так далее. Ну, прощай? Поцелуй за меня Машеньку, береги ее. Пока жив — буду помнить ее пельмени и пирожки с маком.

Обнялись крепко, по-мужски, и расстались. Навсегда.

Свято место пусто не бывает. Не успел еще выветриться из кабинета дух Марчука, а в кресле Первого уже водрузился новый секретарь Леонид Петрович Газов. Личность ничем не примечательная, но на Северном Кавказе достаточно известная. В годы гражданской войны он в должности военного комиссара полка 10-й армии воевал на Дону, в Ставрополье, на Кубани. С 1923 года по направлению юго-восточного бюро ЦК в течение трех лет занимал пост секретаря Адыгейского обкома ВКП(б), затем полгода — инструктора Кубанского окружкома. В двадцать седьмом решением ЦК был направлен в органы ОГПУ-НКВД, где до последнего времени работал на разных должностях. Благополучно прошел чистку аппарата после ареста Ягоды, пользовался благосклонностью Ежова и его окружения. С Малкиным имел шапочное знакомство: доводилось встречаться на чекистских перепутьях.

Назначение Газова исполняющим обязанности секретаря оргбюро ЦК в крае Малкин воспринял болезненно, так как считал его человеком ограниченным. К тому же, и это, пожалуй, главное, к должности первого секретаря крайкома он примерялся еще после отзыва Кравцова. Понимая, что у Ершова есть свои веские основания противоборствовать Газору, Малкин бросился к нему с намерением объединить усилия.

— Что-то я не совсем понимаю ЦК, — заявил он с порога. — Вместо того, чтобы двигать местные кадры — присылают варягов.

— Он такой же варяг, — усмехнулся Ершов, догадавшись о ком речь, — как мы с тобой. Особенно я. Ты-то, как и он, рязанский? Земляки, стало быть?

— Вся моя сознательная жизнь связана с Северным Кавказом.

— Все равно пришлый. А я и того более: всю жизнь прожил в Москве и только в ноябре прошлого года решился покинуть ее пределы.

— Я не пойму: ты что, защищаешь его? Ты доволен, — что он переступил через тебя? Уж если кого и надо было двигать, так это тебя.

— ЦК виднее кого и куда двигать.

— Ну, это ты зря, — обиделся Малкин. — Я к тебе с открытой душой, а ты юлишь. Как хочешь! Можешь терпеть этого поповского сынка здесь, но я…

— И ты будешь терпеть и никуда не денешься. Потерпи, Иван Павлович. Насколько мне известно, у тебя проблема с Осиповым? Вот и занимайся им, да постарайся, чтобы Осипов с Газовым не объединились.

— Вряд ли Газов, не осмотревшись, ввяжется в это дело. А с Осиповым мы покончим на ближайшей конференции. Если ты поддержишь, конечно. А Газов…

— Он пока лишь исполняющий обязанности.

— Вот-вот. А я хочу, чтобы первым был ты!

— Хм… Это, Ваня, сложный вопрос и его без бутылки не решить.

— У тебя есть предложения? — встрепенулся Малкин.

— Заходи вечерком ко мне домой. А я пока через друзей из ЦК попытаюсь выяснить кое-какие детали.

— Хорошо. Я тоже через друзей из НКВД постараюсь что-нибудь раздобыть.

Они заговорщицки подмигнули друг другу и рассмеялись.

Вернувшись в Управление, Малкин вынул из сейфа заветную папку, взял дело Ершова и углубился в чтение.

«Ершов Владимир Александрович, родился в 1906 году в Москве. Отец — весовщик у Попова, мать — портниха в швейных мастерских Манделя. Учился в начальной городской школе. Об окончании сведений нет. В 1918 году, после смерти отца, работал чернорабочим по двору фабрики «Дукат», одновременно учился слесарить в мехмастерских. В 1922-м вступил в комсомол. В конце года переведен на табачную фабрику «Ява», в двадцать пятом вступил в ВКП(б). С 1920-го по 1930-й — секретарь партячейки фабрики, член Пленума Краснопресненского РК Москвы. Закончил двухгодичное вечернее отделение коммунистического университета им. Свердлова. В 1930-м поступил на подготовительный факультет Института красной профессуры, по окончании которого в 1935 году был переведен в Институт мирового хозяйства и мировой политики».

«Силен, паскуда, — подумал Малкин и крепко нецензурно выругался. — Тут он мне триста очков вперед дает и бороться с ним можно только компрой. Что ж, браток, здесь у меня опыт похлеще твоего, хоть ты, чувствуется, тоже интриган порядочный. Ну-ну».

«В 1930 году, — продолжил Малкин чтение, — участвовал в подавлении кулацкого восстания в качестве старшего бригадира».

«Вот ты где крови хлебнул, — снова матерно выругался Малкин, — от гражданской, сука, увильнул. Надо выяснить, как ему это удалось. Отсиживался где-нибудь под бабьей юбкой. Это минус. На этом можно сыграть».

«С тридцать пятого года — преподаватель, а затем заместитель начальника кафедры Военно-Воздушной академии. По окончании Института красной профессуры утвержден руководителем кафедры Всесоюзной промышленной академии им. тов. Сталина. Избирался секретарем парткома, членом пленума и членом бюро Бауманского РК гор. Москвы. В 1937-м отозван для работы в аппарат ЦК в качестве инструктора ОРПО ЦК.

В армии не служил.

В антисоветских проявлениях не замечен. Злоупотребляет спиртным, в пьяном виде буйствует и склонен к противоправным действиям».

«Честолюбив, — дописал Малкин. — Газова, сменившего Марчука на посту первого секретаря крайкома, встретил недружелюбно. Подбирает фактуру для его компрометации. Настраивает против него сотрудников крайкома и руководителей низовых парторганизаций, распространяет клеветнические измышления. Считая себя несправедливо обойденным, рассчитывает, убрав Газова, занять должность Первого. О намерениях Ершова проинформировать НКВД».

Закончив писать и водрузив папку на место, Малкин неожиданно вспомнил о деле Столовицкого, младшего лейтенанта госбезопасности, сотрудника УГБ УНКВД. На отчетно-выборном партсобрании он, не посоветовавшись со старшими товарищами, выступил против любимца Малкина Захарченко, рекомендованного в партком, и Заявил о его тесной связи с врагом народа Жемчужниковым. Малкин увидел в этом выпад против себя, поскольку тоже тесно и плодотворно работал в свое время с Жемчужниковым, и дал команду Сербинову принять меры к немедленной политической изоляции неудавшегося клеветника.