Анатолий Корольченко - Генерал Раевский

В загородном дворце, пережидая пожар, Наполеон находился четыре дня. Это было для него тягостное время. Овладев столицей России, он оказался в ней в положении узника того, с кем вёл войну.

Потеряв в сражениях значительную часть своих сил, армия и с овладением Москвой продолжала таять.

Выезжавшие за фуражом в окрестности Москвы отряды подвергались нападению казаков и местных партизан. Расправа с пленными становилась всё ожесточённее. От недостатка корма лошади падали сотнями. Кавалерийские части превращались в пехотные. Лишалась конной тяги и артиллерия. В Москве не прекращались грабежи. В армии росло воровство, насилие. Дальнейшее пребывание в городе угрожало окончательным разложением армии.

Ещё в начале войны некоторые генералы осторожно высказывали опасения неудачи в далёком походе на Москву. Однако Наполеон им не внял. Он не любил отказываться от задуманного.

Начиная войну, он был уверен, что она продлится недолго: первый бой станет её концом. План сражения в районе Дрисского лагеря, составленный прусским горе-теоретиком Фулем, был ему известен. Он знал его порочность и готов был в первой же схватке разгромить русскую армию. Однако сражение у Дриссы не состоялось. Неожиданно Барклай-де-Толли отвёл армию к Витебску, и тогда Наполеон послал Александру своё первое письмо.

В нём он писал: всё произошедшее доселе «не вяжется с характером Вашего величества и личным уважением, которое Вы мне подчас выказывали… Ещё когда я переправился через Мемель, я хотел послать к вам адъютанта, как всегда делал во время военных кампаний». Когда Александр не пожелал принять посланного гонца, «я понял, — писал Наполеон, — что незримое Провидение, чью силу и господство я признаю, должно решить исход этой кампании, как, впрочем, и многих предыдущих… Мне не остаётся ничего другого, как закончить это письмо просьбой помнить, что я по-прежнему неизменен в своей симпатии к Вам».

Это письмо осталось без ответа. Тогда из Смоленска Наполеон вновь послал к Александру гонца. Тот отказался передать письмо, но признался, у него есть брат, который служит в главном штабе русских.

— Вы окажете мне любезность, — сказал нарочному Наполеон, — если ваш брат доведёт через великого князя до императора Александра моё самое большое желание — заключить мир.

Генерал Бонапарт никого не просил. Он был выше этого. Но предчувствие затаившейся угрозы вынудило его просить, вопреки привычке, после смоленской неудачи.

Находясь в Кремле, Наполеон узнал о нахождении в Москве начальника Московского воспитательного дома генерал-майора Тутолмина. Вызвав своего подчинённого генерал-интенданта Дюма, Наполеон приказал пригласить того в Кремль для беседы. Он долго говорил с генералом о жестоком, варварском способе ведения русскими войны, о бесцельности сожжения Москвы, спросил, не смеет ли тот просить его о чём-нибудь. Тутолмин высказал желание послать донесение о состоянии вверенного ему воспитательного дома его покровительнице — императрице.

Услышав это, Наполеон поспешил воспользоваться данным случаем для осуществления своего скрытого замысла.

— Вы можете послать донесение, — произнёс он, — и я прошу вас написать при этом императору Александру, которого я уважаю по-прежнему, что я желаю мира. Донесение доставит в Петербург ваш чиновник, который возвратится с ответом императора. Я прикажу провести вашего гонца через наши форпосты.

Наполеон явно рассчитывал на установление не посредственной связи с Александром.

— Я подумаю о вашем предложении, — сказал в конце беседы генерал Тутолмин, ставя под сомнение выполнение плана французского завоевателя.

Там же, в Кремле, Наполеону сообщили, что отставной капитан гвардии Яковлев желает получить пропуск для выезда из Москвы его семьи, прислуги и крестьян.

— Пригласите. Я с ним поговорю.

Он принял капитана в тронном зале. Вначале вы сказал возмущение по поводу московского пожара и опустошения страны бесцельной войной.

— Надо наконец закончить кровопролитие, пора нам помириться… Мне нечего делать в России… Если император Александр желает мира, то ему только стоит известить меня об этом: я пошлю одного из моих адъютантов, Нарбона или Лористона. Мир немедленно будет заключён. Но если он желает продолжать войну, то и я буду продолжать. Тогда мы пойдём на Петербург, и этот город испытает участь Москвы.

Наполеон пообещал капитану пропуск на выезд из Москвы, если тот, устроив свои дела, отправится в Петербург.

— Но к императору меня не пустят, — заявил Яковлев.

— А вы обратитесь к обер-гофмаршалу Толстому. Он человек порядочный. Или же велите камердинеру доложить о вас императору, а может, и сами постараетесь увидеть его во время ежедневной прогулки.

— Нет, нет! Это невыполнимо. К императору меня не допустят, — повторил капитан.

— Тогда я напишу царю письмо и поручу вам его передать.

В тот же вечер Наполеон написал письмо императору Александру.

«Государь, брат мой… Великолепной красавицы Москвы больше нет… Это деяние отвратительно и бесполезно. Вы хотели лишить меня источников снабжения армии? Но они находились в погребах, куда огонь не добрался. Разве допустимо разрушить один из красивейших городов мира, создававшийся веками, ради столь ничтожной цели! Из гуманных соображений и в интересах Вашего величества и этого великого города я взял его под свою опеку, когда русская армия его покинула. Следовало бы по крайней мере оставить там органы власти и полиции, как было в Берлине и Мадриде и дважды в Вене. Так поступила Франция и в Милане, когда туда вошёл Суворов. Невероятно, чтобы Вы сами, с Вашими принципами и с Вашей душой дали согласие на эти мерзости, недостойные великого народа и его властителя.

Увезя пожарные насосы, оставили в городе 150 пушек… Я пошёл войной на Ваше величество, не тая на Вас злобы. Несколько строк от Вас до либо после последнего сражения остановили бы моё продвижение, ради Вас я даже захотел бы избежать вступления в Москву… Если в Вас осталось хоть что-то от прежних дружеских чувств ко мне, Вы воспримете это письмо с приязнью. Во всяком случае, Вы должны быть благодарны мне за то, что я ставлю Вас в известность о происшедшем».

Прошло две недели, но Наполеон не получил на своё письмо никакого ответа. Тогда он решил искать мир другим путём.

Как вспоминал генерал его свиты Коленкур, в сентябре Наполеон предложил ему попытаться ехать в Петербург. Генерал отказался, заявив, что эта миссия совершенно бесполезна.

«Видя, что ему не удастся меня уговорить, император сказал:

— Ладно. Отправляйтесь тогда в штаб фельдмаршала Кутузова.

Я ответил, что эта поездка увенчалась бы не большим успехом. Я добавил ещё, что Александр не подпишет мира в своей столице; так как этот шаг с нашей стороны оказался бы безрезультатным, то целесообразнее не делать его.